Хроноагенты за работой - Владимир Добряков

— Что это ты улыбаешься? Тебе весело представлять нас с тобой на дыбе?

— Нет, князь, какое уж тут веселье. Просто я уже решил эту проблему. Перед вами, вы знаете, здесь был Богдан, и я имел с ним разговор.

Я передал Джайлу содержание нашей беседы, и тот удивлённо и недоверчиво покачал головой.

— И ты веришь ему?

— Верю! Верю, что он не идиот. Если он нарушит своё слово, то раскрутится механизм репрессий, и Флот будет обезглавлен. С кем он пойдёт в бой против Цефея? Нет, адмирал, пока идёт война, а она идёт уже Бог знает сколько столетий, и Бог знает, когда она кончится; мы в относительной безопасности. Тем более, что я сумел убедить Богдана, что офицеры Флота не менее надёжны, чем его Гвардейский Легион. Ведь ни один корабль не поддержал Балиньша! А мой пример?

— Да, уж! — Джайл усмехнулся, — Ты и это предусмотрел и проделал всё как нельзя лучше. Хватит держать тебя в штабе Флота. Пора вводить тебя в состав руководства вместо Балиньша. Но наши планы теперь всё равно придётся радикально пересматривать.

— Несомненно. И чем скорее, тем лучше.

— Вот этим мы и займёмся, когда ты выйдешь из госпиталя. А сейчас отдыхай и поправляйся.

Когда мы с Магистром и Катрин подводили итоги операции, кто-то вызвал Магистра на связь. Он механически включил терминал, и на мониторе появилось лицо Старого Волка. Магистр от удивления поперхнулся глотком кофе, а Старый Волк невозмутимо поздоровался и коротко спросил:

— Кто это сделал?

Я привстал и представился:

— Генрих Краузе, хроноагент экстракласса, к вашим услугам.

Старый Волк с любопытством посмотрел на меня, вздохнул и пробормотал:

— Генрих Краузе. Я запомню вас. Вообще-то я думал, что у вас на такое способны только два человека. Выходит, я заблуждался.

— Это вполне естественно, — ехидно сказал ему Магистр, — Что вы о нас знали? Да ничего, кроме того, что мы постоянно вмешиваемся в вашу деятельность и срываем ваши далеко идущие планы.

— Кстати, о планах. Здесь-то вы зачем вмешались? Этот Мир не имеет будущего. Они уже докатились до рабства. Куда уж дальше? Филипп, отдайте их нам!

— Не-а, — Магистр отрицательно покачал головой, — Не отдадим. У нас с рабовладельцами свои счеты и свои методы работы. Без ваших катаклизмов и массовых репрессий.

— Что ж, — вздохнул Старый Волк, — Значит, у нас обозначилось ещё одно поле для противостояния. Я вам в этом плане могу пообещать всё, кроме одного: спокойной жизни. Уж её-то у вас в этом Мире точно не будет.

— Спасибо за предупреждение. Вы очень благородный человек и весьма неохотно делаете гадости. Я, взаимно, обещаю вам в этой Фазе нескучную жизнь. Всего доброго.

— До свидания, — Старый Волк ещё раз посмотрел на меня, улыбнулся, и экран погас.

— Магистр, — спросил я, — В этой Фазе мы действительно будем продолжать работу?

— А как же! Нельзя же терпеть высокоразвитую цивилизацию с рабовладельческим строем! Тут и Совет Фаз поддержит нас. Да и не отдавать же её ЧВП! Только тут одной-двумя операциями не обойдёшься. Здесь нужна многоходовка. Придётся влезать в эту Фазу всерьёз и надолго.

— Только это будет уже совсем другая история, — улыбнулась Катрин.

Она была без ума от Стругацких, с творчеством которых её познакомил Олег.

Глава XI. Матвей Кривонос.

Волки мы — хороша наша волчая жизнь,

Вы собаки — и смерть вам собачья!

Ну и задачку подсунули мне Магистр и Катрин! Охранять одного волка, чтобы его не сожрал другой. Да если только от одного, а то от целой стаи. Да ещё и неизвестно, пока, как всё это дело завершить.

Когда Фил предложил мне эту операцию; первой и самой простой мыслью было: внедриться в этого Суареша и оставить его в Испании. А потом передать открытие Вацлава Черны в руки шведских или советских оккупационных властей. Но Катрин с сожалением отрицательно покачала своей очаровательной головкой: «Не пойдёт!» Оказалось, что этот Суареш попал в черные списки самых злостных военных преступников и объявлен вне закона. Его сначала шлёпнут без суда и следствия, а уж потом станут разбираться, что при нём было. Да и будут ли, Время его знает.

Второй вариант, тоже простейший. Да, именно простейший, потому как мы в своей работе; впрочем, как и все другие в своей, сначала пытаемся всё решить простейшими приёмами, и только потом начинаем идти от простого к сложному. Так вот, второй вариант состоял в том, чтобы послать этого Суареша в Схлопку и просто помешать «охотникам» завладеть открытием Вацлава Черны. Какая разница, где его реализуют: в Европе или в Америке. Пусть Гарсиа Суареш получит свой куш. Рано или поздно, холодное преобразование ядерной энергии в электрическую стало бы достоянием всей земной цивилизации. Но здесь я опять оказался не прав. Умница Катрин всё уже смоделировала и спрогнозировала.

В Соединённых Штатах, которые предусмотрительно вышли из войны за три года до её окончания, несколько компаний, связанных с военно-промышленным комплексом, уже приступили к строительству традиционных ядерных реакторов. Открытие Вацлава Черны им было не только не нужно, но даже и вредно. Конечно, они примут Суареша с распростёртыми объятиями, даже заплатят некоторую сумму в качестве задатка. А потом похоронят открытие Черны вместе с Суарешем. Такое завершение операции нас тоже никоим образом не удовлетворяло.

— А может быть, нечего и огород городить? — предложил присутствовавший при обсуждении Андрей Злобин, — Просто грохнуть этого «бессмертного эсэсовца» и забрать документы.

— Правильно! — живо согласился Магистр, — И остаться одному не только против банды Сааведры во главе с ним самим, но и против людей Суареша. А их на пароходе тоже будет не мало. Я не сомневаюсь, что любой из вас справится с ними и оптом, и в розницу. Но затевать такую бойню на пароходе, заполненном беженцами…

— Ха! Если бы там были только беженцы! — саркастически усмехнулся Андрей, — Да на этом пароходе каждый четвёртый, если не больше, бывшие эсэсовцы или гвардейцы короля Фернандо или герцога Мендосы.

— Тем более! Ты представляешь, Андрэ, что там начнётся, когда эта компания разделится на враждующие группировки? Правильно, гражданская война по всем правилам боевого искусства, точнее, совсем без правил. Ведь больше половины пассажиров, это, всё-таки, беженцы. Нет. Этот вариант отпадает.

— Да я и не настаиваю, — согласился Андрей и, вздохнув, сказал, — Придётся, видимо, тебе, Матвей, пасти этого Суареша до самого Майами и, возможно, даже дальше. Сейчас, по крайней мере, удобного случая умыкнуть документы Черны, у нас не просматривается.

— Почему? Есть вариант, — предложил Ричард, — Если покинуть борт «Генерала Гранта» в районе Бермудских островов, то через восемь часов в этом месте пройдёт французский крейсер курсом на Европу.

Я внимательно посмотрел на Ричарда, пытаясь определить: шутит он или серьёзно предлагает мне такое. Конечно, сейчас там конец августа, и район Бермудских островов — это не окрестности Шпицбергена. Но перспектива провести восемь часов, болтаясь на океанских волнах, подействовала на меня как мулета на быка. Я охотно уступил бы эту перспективу тому, кто её предложил. Но тот уже повернулся к Катрин и что-то обсуждал с ней.

— Как я понимаю, купаться так долго в тёплых волнах Атлантики Матвей желания не испытывает, — словно прочитал мои мысли Магистр, — Остаётся вариант пастуха при паршивой овце. Дело — за объектом внедрения. Вы уже решили что-нибудь на эту тему?

— Есть вполне подходящая, даже очень подходящая кандидатура, — ответила Катрин, — Но тут тоже возникают некоторые нюансы.

— А без нюансов в нашем деле не бывает. Давайте, готовьте операцию, а нюансы шлифуйте по ходу дела, — распорядился Магистр и добавил, — Главное сейчас, это рассчитать и спрогнозировать выход из операции. Вот на этом и сосредоточьтесь.

Вот так я и попал на борт американского парохода «Генерал Грант» в образе страхового агента Рауля Солано. Никто из гражданских пассажиров парохода, да и, практически, никто из военных, даже из службы полковника Сааведры, не подозревали, что за личность скрывалась под маской скромного невысокого мужчины лет сорока пяти. Солано был светловолос и сероглаз, совсем не походил на испанца. Видно, кто-то из его предков по материнской линии согрешил с фламандцем или немцем. Я не говорю уже о том, что в его образе действовал Матвей Кривонос, хроноагент первого класса. Это было бы выше их уразумения. Рауль Солано был лейтенантом «Омеги», секретнейшего подразделения, подчинённого лично генералу Бускеросу. Служащие «Омеги» никогда не носили военной формы, почти никто из них не знал друг друга в лицо, а уж по фамилиям, тем более. Встречаясь при выполнении различных; прямо скажем, далеко не всегда легальных заданий, они называли друг друга по кличкам. Солано знали под кличкой «Ребро». Все они были боевиками самой высокой квалификации. Ограбить банк; угнать президентский самолёт вместе с президентом; взорвать небоскрёб в центре Нью-Йорка или собор в Москве; пустить под воду какую-нибудь эскадру; спровоцировать войну между двумя государствами; пожалуй, даже в штате самого Сатаны не нашлось бы для всего этого лучших исполнителей. А уж убить кого-либо или похитить, выкрасть что-нибудь особо охраняемое, перевезти из одного государства в другое что-нибудь особо ценное и особо разыскиваемое; это для молодчиков из «Омеги» было проще, чем пивко орешком закусить.