Камера - Джон Гришем

Адам пообещал твердо придерживаться правил. Верховный суд страны, сказал Олэндер, задыхается от бесчисленных ходатайств, и их своевременное получение лишь ускорит долгий процесс. Поданную мистером Холлом апелляцию суд рассмотрит еще до того, как придут бумаги из низшей инстанции. То же самое относится и ко всем представляемым до одиннадцати часов утра документам. Суд либо назначит отсрочку, либо откажет в ней — без потерь драгоценного времени.

По тону голоса Ричарда Олэндера Адам понял, что не полученная еще Верховным судом апелляция будет отвергнута.

Затем чиновник напомнил: в его офисе имеется перечень всех возможных оснований для подачи последнего ходатайства. Если адвокат упустил какой-то важный момент, то опытные юристы из Верховного суда укажут ему на существующую возможность. Не хочет ли мистер Холл ознакомиться с перечнем?

— Нет, — сказал Адам, — я располагаю собственной копией.

Одна из книг Гарнера Гудмэна была написана именно по этому вопросу.

— Тем лучше. У вашего подзащитного шестнадцать дней. Случиться еще может очень многое. Но поскольку дело его расследовалось весьма тщательно, задержек, полагаю, уже не будет.

Слава Богу, с иронией подумал Адам.

Сейчас, сказал Олэндер, его люди следят за ситуацией в Техасе. Приговор там должен быть приведен в исполнение за день до казни Сэма Кэйхолла, но скорее всего осужденному дадут отсрочку. Через два дня после мистера Кэйхолла наступит черед двух заключенных во Флориде, еще спустя неделю последуют двое из Джорджии. Кто знает, кто знает… Один из его сотрудников всегда в офисе, сам он проводит там не менее двенадцати часов в день.

— Как только вам что-то потребуется, звоните. Постараюсь помочь.

Положив трубку, Адам принялся нервно расхаживать по кабинету. В коридоре слышались негромкие голоса: юристы «Крейвиц энд Бэйн» делились впечатлениями о воскресном отдыхе. Он вернулся к столу, набрал номер Оберн-Хауса, но там ответили, что Ли Бут еще не приходила. Никто не подходил и к телефону, стоявшему в особняке. Тогда Адам связался с Парчманом. «Буду около часа», — сказал он Пакеру.

Оставшееся до отъезда время ушло на работу за компьютером. Требовалось восстановить хронологию.

12 февраля 1981 года жюри присяжных округа Лейкхед вынесло Сэму Кэйхоллу смертный приговор. Двумя днями позже приговоренный получил копию и тут же направил апелляцию Верховному суду штата Миссисипи, приведя в качестве основного довода то, что рассмотрение дела состоялось четырнадцать лет спустя после взрыва. Адвокат Сэма, Бенджамин Кейес, упрямо доказывал: разбирательство запоздало, за одно и то же преступление его подзащитный уже третий раз предстает перед судом. Аргумент оказался достаточно убедительным. В результате изнурительных споров Верховный суд 23 июля 1982 года подтвердил приговор. Пятеро членов суда проголосовали «за», трое — «против», и один воздержался.

Кейес представил Верховному суду страны петицию с требованием пересмотреть решение нижестоящей инстанции. Поскольку прецеденты такие случались весьма редко, юридическое сообщество было немало удивлено, когда 4 марта 1983 года Верховный суд ответил адвокату согласием.

Благодаря усилиям Кловиса Брэйзелтона в ходе первых двух процессов присяжные так и не сумели прийти к единому мнению. Третий процесс был назначен в полном соответствии с конституцией. 21 сентября 1983 года Верховный суд страны шестью голосами против трех оставил приговор штата в силе. Кейес немедленно опротестовал постановление, однако успеха это не принесло.

Ко времени описываемых событий Кейес уже ничего за свою работу не получал: срок действия контракта закончился. Адвокат направил Сэму длинное письмо с объяснениями. Сэм все понял.

Получил весточку от Кейеса и его вашингтонский коллега по АКЛУ,[14] который, в свою очередь, черкнул пару строк Гарнеру Гудмэну в Чикаго. Послание очутилось в руках адресата в самый подходящий момент: время шло, Сэм уже начал терять надежду, а Гудмэн как раз искал достойное фирмы «Крейвиц энд Бэйн» дело pro bono. 18 декабря 1983 года его партнер, Уоллес Тайнер, зарегистрировал в Верховном суде штата Миссисипи ходатайство о послаблении режима.

В документе приводилось множество допущенных в ходе всех трех процессов ошибок, включая ознакомление присяжных с жуткими фотоснимками изуродованных взрывом детских тел. Возмущаясь составом жюри, Тайнер обвинял Макаллистера в том, что тот сознательно отбирал его членов среди исключительно чернокожих жителей округа. Социальная атмосфера, указывал он, за прошедшие со времени взрыва четырнадцать лет разительно переменилась, суд вообще должен был заседать в другой местности. Всего, по согласованию с Гудмэном, Тайнер перечислил восемь грубых нарушений уголовного законодательства. Однако документ ни словом не упоминал о низком профессиональном уровне защиты — доводе, который в первую очередь выдвигали приговоренные к смертной казни. Собственно говоря, Гудмэн убеждал Кэйхолла вставить его в текст, но Сэм категорически отказался. Подобная формулировка дискредитировала Кейеса, а своим адвокатом Кэйхолл гордился.

1 июня 1985 года Верховный суд Миссисипи отклонил ходатайство. Тайнер апеллировал к Верховному суду страны, но без результата. Была составлена новая петиция с просьбой об отмене содержания под арестом и об отсрочке исполнения приговора. Рассматривал ее окружной суд.

Двумя годами позже, 3 мая 1987 года, после очередной неудачи, Тайнер обратился к федеральному суду штата, который официально подтвердил правомочность отказа, данного нижестоящей инстанцией. 20 мая 1988 года юристы фирмы «Крейвиц энд Бэйн» потребовали у федерального суда назначить новое слушание. Требование отклонили. 3 сентября 1988 года Тайнер и Гудмэн внесли в Верховный суд штата ходатайство о пересмотре дела. Суд постановил: в удовлетворении отказать. Неделей позже Кэйхолл впервые заявил обоим адвокатам, что обойдется без их услуг.

14 мая 1989 года Верховный суд США предоставил Сэму последнюю отсрочку — по аналогии с делом, слушавшимся во Флориде. Тайнер умудрился-таки убедить судей в том, что ситуация с Кэйхоллом почти идентична.

Пока Верховный суд тянул с решением дела во Флориде, судьба Сэма продолжала висеть на волоске. От безысходности Кэйхолл развернул против фирмы «Крейвиц энд Бэйн» настоящую войну. Пять или шесть его тогда еще неграмотно составленных исковых заявлений были отвергнуты, однако седьмое дало результат: 29 июня 1990 года федеральный суд штата позволил ему лично представлять собственные интересы. Папку с объемистым досье Сэма Гарнер Гудмэн отправил в архив. Как оказалось, ненадолго.

9 июля 1990 года Верховный суд Миссисипи заявил об истечении отсрочки. 10 июля ее аннулировал и федеральный суд. В тот же день федеральный суд объявил дату казни: 8 августа.

После длившейся девять лет схватки Сэму оставалось жить шестнадцать дней.

Глава 29

Испепеляюще жаркий день лениво приближался к полудню. Непривычную тишину, что царила на Скамье, нарушало лишь жужжание вентиляторов, безуспешно пытавшихся хоть сколько-нибудь охладить в камерах густой и липкий воздух.

Утренний выпуск теленовостей известил зрителей о новом поражении Сэма Кэйхолла. Отказ судьи Слэттери удовлетворить последнее ходатайство адвоката репортеры восприняли как очередной гвоздь в крышку его гроба. Студия в Джексоне восторженно вела отсчет: шестнадцать дней! Журналисты пророчествовали: «По нашим сведениям, все возможности Сэма как-то повлиять на исход затянувшегося дела уже исчерпаны. Большинство наблюдателей полагают, что казнь свершится в назначенный срок, 8 августа». Далее следовали новости спорта и прогноз погоды.

Скамья безмолвствовала. Не слышно было криков, стихла музыка, не ползли из камеры в камеру бумажные змеи. Приближался Большой день.

Сержант Пакер с улыбкой шел по коридору отсека «А». Ежедневные ссоры и дрязги между сидельцами оказались на время забытыми. Заключенные вдруг разом вспомнили о своих адвокатах. То один, то другой стремились воспользоваться дарованным конституцией правом и сделать звонок юристу.

Пакер вовсе не ждал с нетерпением очередной экзекуции, но в полной мере наслаждался редким для Скамьи покоем. Он знал: умиротворение будет недолгим. Если Сэм получит завтра отсрочку, то Семнадцатый блок превратится в бедлам.

У камеры Кэйхолла сержант остановился.

— Прогулка, Сэм.

Попыхивая сигаретой, тот сидел на койке и печатал.

— А который час? — С коленей машинка переместилась на подушку.

— Одиннадцать.

Сэм приблизился к решетке, сунул в прямоугольную прорезь сведенные за спиной руки. На его кистях Пакер защелкнул наручники.

— Один пойдешь или в компании?

Кэйхолл повернулся к нему лицом.