По светлому следу (сб.) - Томан Николай Владимирович

– Пытались, товарищ майор, но он улизнул от нас.

– Когда это случилось?

– Дня три назад. Я тогда же и доложил об этом майору Земцову, а он надо мной посмеялся только. «Тоже мне пинкертоны, говорит, вы уж лучше своим делом занимайтесь, а то вам каждый прохожий начнет шпионом казаться». А дело-то, видно, куда серьезнее, чем майору Земцову показалось…

Когда Киреев доложил полковнику о своем разговоре с начальником гаража, Никитин воскликнул оживленно:

– Выходит, что догадка наша верна, Антон Иванович! Действительно, значит, существует человек, интересующийся нашими машинами. Попробуйте-ка теперь сами поговорить с шоферами.

Киреев снова отправился в гараж, однако ничего интересного узнать ему не удалось. Зато на следующее утро, едва только он пришел на работу, к нему явился шофер Куницын.

– Вот ведь какая штука, товарищ майор, – смущенно проговорил он, – кто-то мне обшивку заднего сиденья изрезал…

– Когда это произошло, Вася? – сразу же насторожился Киреев.

– Затрудняюсь точно сказать, товарищ майор. Я ведь не сразу заметил. Может быть, вчера, а может, и несколько дней назад.

– Но как же все-таки это могло случиться? Ты что, оставлял где-нибудь машину без присмотра?

– Что вы, товарищ майор! Я, если и выхожу даже на минутку, все равно все дверцы на замки закрываю. В том-то и загвоздка, что непонятно, как это могло произойти…

– А кто ездил в твоей машине в последние дни? – Это я вам мигом перечислю…

– Нет, нет, ты только не торопись, пожалуйста! На-ка вот тебе бумагу, садись за стол да и перечисли не спеша всех, кого ты возил в последние два-три дня. А я тем временем машину твою посмотрю. Где она у тебя стоит?

– Возле третьего подъезда. Вот вам ключ от нее.

Торопливо спустившись со второго этажа, Киреев разыскал машину Куницына и, открыв ее заднюю дверцу, стал внимательно осматривать сиденье. Кожаная обивка действительно оказалась надрезанной в нескольких местах. Просунув руку в одну из прорезей, майор ощупал пружины и дно сиденья, однако, кроме пакли, ничего там больше не обнаружил.

Закрыв машину, Киреев вернулся в свой кабинет и, отпустив Куницына, поручил одному из своих помощников срочно узнать номер машины, которую чуть не угнали два дня назад. Сравнение этого номера с номерами машины Куницына и той, под которую пытался кто-то подложить доску с гвоздями, объяснило многое. Список же пассажиров, составленный шофером Куницыным, окончательно прояснил всю картину. Майор торжествующе хлопнул рукой по столу и торопливо набрал номер гаража.

– Товарищ Ерохин? – узнал он голос инженер-капитана. – Это Киреев вас беспокоит. Скажите, пожалуйста, где у вас сейчас «Победа» номер 22-45?… Только что вышла из ремонтной мастерской? Ну, а вы могли бы подогнать ее к нам?… Жду вас в таком случае.

…Киреев стремительно вошел в кабинет полковника Никитина.

– Ниточка распутывается, товарищ полковник! – воскликнул он. – Скоро, пожалуй, и весь клубок размотаем.

– Спокойненько, спокойненько, дорогой мой! – сразу же повеселевшим голосом проговорил Никитин и кивнул Кирееву на кресло. – Давайте-ка все по порядку, и только факты, а уж там посмотрим, что из них следует.

– Хорошо, вот вам факты: попытка угона одной из наших машин – раз. Происшествие с нашей «Победой», когда мы на дачу ездили, – два. Подозрительный тип, болтавшийся возле нашего гаража, – три. А вот вам и четвертый факт – в машине Куницына кто-то изрезал обшивку заднего сиденья, видимо, искал там что-то.

– Все?

– Все.

– А теперь давайте и выводы.

– А выводы напрашиваются сами собой. – Киреев протянул руку за папиросой, предложенной Никитиным. – Иглицкий спрятал свой фотоаппарат в сиденье машины, на которой мы увезли его с дачи Лопухова!

– Подождите торжествовать, – предостерегающе поднял руку полковник, – у меня будет еще много вопросов. То, что Иглицкому удалось скрыть от нас фотоаппарат при посадке в машину, я еще допускаю. Это был, конечно, не обычный аппарат, а крошечный микрофотоаппаратик, которым можно делать снимки даже через отверстие пиджачной пуговицы. К тому же вы, видно, не очень тщательно обыскивали Счастливчика перед тем, как посадить его в машину.

– Мы ведь искали только оружие и документы, а одежду и все остальное исследовали уже потом.

– Ну да, это понятно. Но вот чем он прорезал; обшивку сиденья?

– А помните перстень, который мы сняли с его руки? – торжествующе спросил Киреев. – В нем оказался камешек с очень острой гранью. Мог ведь Иглицкий воспользоваться им как ножом? Для того чтобы просунуть микрофотоаппаратик под обшивку сиденья, нужен ведь совсем незначительный прорез.

Рассуждения Киреева были логичны, и Никитин не мог с ним не согласиться. Однако по-прежнему оставалось неясным, почему иностранные агенты не знают точно, где именно спрятан фотоаппарат, и охотятся за машинами госбезопасности почти наугад.

– Есть и этому объяснение, – ответил Киреев, ожидавший этого вопроса. – Иглицкий, конечно, имел возможность только по радио сообщить своему резиденту, куда он намерен спрятать фотоаппарат. Сообщение нужно было к тому же еще и зашифровать, а делалось это, сами понимаете, в какой обстановке. Иглицкий, безусловно, торопился, нервничал. Мог в таких условиях и неточно зашифровать номер нашей машины. Да и резидент из-за каких-нибудь помех мог принять лишь часть цифр этого номера.

– Позвольте, а сам-то Иглицкий как же мог заранее знать номер нашей машины? – спросил Никитин.

– Ну, это просто. Из окна дачи он отлично видел, на чем мы приехали. А поскольку машина у нас была только одна, ему ясно было, что мы возьмем его в эту машину. Он и сообщил номер этой машины своему резиденту. По радио, однако, как я уже сказал, удалось, видимо, принять только первые две цифры. Вот они и интересуются теперь всеми нашими машинами, номера которых начинаются с этих двух цифр. Факты это подтверждают. Они хотели угнать машину с номером 22-51. Мы с вами чуть не напоролись на доску с гвоздями в «Победе» номер 22-47. Обшивку сиденья порезали в автомобиле Куницына 22-43. А номер «Победы», на которой мы Иглицкого привезли с дачи Лопухова в Москву, – 22-45.

Полковник в задумчивости прошелся по кабинету.

– Похоже, что все это действительно так, – сказал он негромко.

– Конечно, так! – воскликнул Киреев. – Машина 22-45 была эти дни в ремонте и лишь сегодня вышла из мастерской. Я уже вызвал ее и надеюсь обнаружить в ней фотоаппаратик Счастливчика.

– Посмотрим, как это вам удастся, – усмехнулся полковник Никитин.

Спустя несколько минут машина 22-45 была уже во внутреннем дворе управления генерала Сомова.

Едва увидев ее из окна, майор Киреев выбежал из кабинета полковника, а Никитин, усевшись за письменным столом, попытался заняться просмотром поступившей к нему почты. Сосредоточиться, однако, не удалось. Никитин лишь механически пробегал глазами строки текста различных документов, почти не улавливая их смысла. То и дело косился он на настольные часы. Минутная стрелка, хотя и очень медленно, переползала от одной цифры к другой, а Киреев все еще не возвращался.

Когда прошло около четверти часа, Никитин решительно поднялся из-за стола, намереваясь пойти во двор и посмотреть, почему так долго возится там майор, но в это время в коридоре раздались хорошо знакомые ему торопливые шаги.

«Наконец-то!» – с облегчением подумал Никитин и снова уселся за стол.

Стремительно распахнулась дверь кабинета, и майор Киреев почти церемониальным шагом продефилировал перед полковником. Достаточно было лишь взглянуть на счастливое лицо майора, чтобы понять, что поиски тайника Иглицкого успешно завершились.

– Ну, поздравляю вас, Антон Иванович, от всего сердца поздравляю! – вставая, радостно проговорил Никитин.

Крепко пожав протянутую руку, Киреев подал полковнику выкрашенный темно-коричневой краской микрофотоаппаратик.

Полковник с любопытством повертел его перед глазами и вынул из него кассету с пленкой.