Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев

Косталан вырвал из плеча клинок, одним движением слетел вниз по лестнице, пинком отшвырнул с дороги подбежавшего легионера.

«Юнари? Где Юнари? Надо спасать ее!»

В настежь распахнутых воротах никого не оказалось, лишь валялись у стены несколько пик и парадные накидки Ресниц. Так же, как и их командир, младшие слуги Ока вспомнили главный принцип воровского прошлого: «каждый сам за себя». И разбежались, спасая свои жизни. Охранять и защищать кузни не остался ни один.

Бомбарды на площади все еще стреляли, но жители, здраво рассудив, что если легионеры бегут прочь, то битва проиграна, и надо думать о себе, исчезли в проулках и проходных дворах.

– Уходите, мастер Орнавами! – крикнул Косталан. – Десант уже в городе!

Старый пушкарь хитро прищурил опаленные брови, кивнул на свою батарею:

– Мои орудия пока целы. Незачем отступать.

– Они убьют вас!

– Они в любом случае меня убьют, – спокойно сказал Орнавами, и Косталан понял: это правда. – Но прежде им еще надо до меня добраться.

Он повернулся к своим немногочисленным помощникам и закричал:

– Разворачивай орудия! В круг! Ствол ровно! Вдоль земли!!

Пушкари ставили бомбарды на прямую наводку – оружие самообороны тяжелой артиллерии. Последний довод побежденных.

– Я бы остался с вами, мастер Орнавами… – со стыдом сказал Косталан, зажимая рукой рану в плече. Она пульсировала, словно клинок все еще торчал в ней, и кто-то жестокий и хладнокровный изредка проворачивал его, усиливая боль. – Я бы остался… но мне…

– Бегите, Косталан-са! Бегите как можно дальше. И молитесь, чтобы я попал к светлому престолу раньше, чем бледнозадым удастся развязать мне язык. Мы же знаем, что они пришли за вами. Бегите! – он развернулся к орудиям и скомандовал: – Заряжай! Разрывными!

Косталан мчался по узким улочкам Самшитового квартала к Мраморному городу и повторял про себя последние слова мастера Орнавами. Сначала кузнец думал, что солмаонцы хотят выкрасть пародел – и только. Что подтверждалось планом атаки: после успешной высадки десанта канониры перенесли огонь на город. А кузни до сих пор стояли целыми и невредимыми, хотя по всем правилам военной науки беспокоящий огонь бомбард давно следовало подавить. Но… рядом с ними не упало ни одного заряда. Атакующие явно берегли свой будущий трофей. И его, изобретателя, теперь – после неожиданного нападения Лебанури и слов артиллериста – Косталан в этом почти не сомневался. Шпионы, буквально осаждавшие кузни два последних оборота, конечно, знают о молодом мастере все – возраст, внешность, где живет и у кого может прятаться.

Орудия снова взревели – даже на таком расстоянии их громовой голос заглушал крики людей и гул пожара. Мастер Орнавами еще отстреливается, хотя, похоже, его импровизированная батарея осталась единственным очагом сопротивления. Что ж, пока он держится, у Косталана есть шанс найти Юнари и уйти прочь из города. Не собираются же незваные гости задерживаться здесь до утра? Гонец уже наверняка добрался до Мецы, Черноклювая эскадра снялась с якоря, ловит парусами яростные зимние ветра и к середине ночи будет здесь. А в морском сражении канониры – обуза, а не подмога, против юрких галер они бессильны. Их возьмут на абордаж в считанные мгновения, это ясно любому, кто хоть немного понимает в военном деле.

Солмаонцы пригнали тяжелые речные корабли, чтобы обеспечить превосходство над береговыми батареями. Столкновение с флотом Соцветия явно в их планы не входило. А значит, как только десант найдет то, за чем его послали, враги немедленно уйдут на север. Можно попробовать переждать. Ну, а за пределы города северные варвары не пойдут. Опасно. Два крыла непобедимой чжаньской кавалерии в два счета разделают морских пехотинцев на салат.

А город пылал. Зажигательные снаряды падали густо, как созревшие плоды солнечного дерева. Вокруг горели десятки домов, кое-где их еще пытались тушить, но в основном люди просто бежали прочь от пылающих руин, похватав немногие ценные вещи. Из нижних кварталов вверх, настойчиво и неудержимо, поднимался слитный гул человеческих голосов. В нем слилось воедино все: плач, женские крики, стоны раненых и обожженных. И как припев этой песни смерти все ближе и ближе звучал клич солмаонской морской пехоты: «Ай-йияяя-я!!»

С палуб галер, уткнувшихся носам в песок, спешно прыгали самострельщики, канониры высадили на берег даже абордажные команды – северяне наводнили город, как стаи пустынных цикад, уничтожавших все на своем пути.

Косталан не видел, как десант разделился на несколько больших групп.

Первые три, ни на что не обращая внимания, тяжело порысили, грохоча доспехами, ко всем трем воротам города. Южные и Западные они заняли без проблем, разогнав перепуганных легионеров блеском железа и парой самострельных болтов, но на Императорских пришлось повозиться. Привратная стража из десятка ветеранов неожиданно оказала упорное сопротивление. Морские пехотинцы потеряли шестерых, прежде чем пал, поднятый на три пики разом, последний защитник. Теперь все дороги оказались перекрытыми, даже юркий и незаметный сарех не проскочит. Впрочем, это уже не имело никакого значения – те, кто мог бежать, упрежденные заранее, давно покинули город. Те же, кто не мог, сгорали сейчас вместе со своими домами или гибли под ударами тяжелых абордажных палашей.

Самая большая часть десанта, ведомая двумя чжаньцами в бедной одежде, направилась прямиком к кузням. А остальные рассыпались по городу. Они врывались в здания, убивали каждого, кто попадался под руку – мужчин, женщин, детей, стариков. И, побросав трупы в домах, поджигали их. Если, конечно, к ним еще не успел добраться жадно разрастающийся пожар.

Шпионы вывели солмаонский отряд прямиком к воротам кузней.

Мастер Орнавами давно ждал этого момента. У заряженных бомбард он стоял в одиночестве – подмастерья и помощники давным-давно разбежались, а тех немногих, что решили геройствовать по молодости лет, он с бранью прогнал сам.

Когда из-за ограды появились первые ряды полированных панцирей морской пехоты, артиллерист пригнулся, опустив к земле брызжущий огнем фитиль.

Стрелять нужно в упор, наверняка. Шары из пористого железа, со специальными насечками разрывало при выстреле, и к цели летел рой смертоносных металлических обломков. Жаль только, дальность оставляла желать лучшего.

Вот десантники уже ворвались на площадь и бегут, крича и переругиваясь, к воротам кузней.

«Пора!»

Артиллерист выпрямился во весь рост, поджег одновременно все три фитиля и громко закричал от радости:

– Нате!!!

Самострельный болт просвистел где-то у самого уха, еще один ужалил в руку, но это уже ничего не меняло.