Вторжение - Р. Артемьев

— Мне не хотелось бы превращать ее в объект исследований.

— Удочери — академик пожал плечами, словно ответ был очевиден. Проигнорировав мой тяжелый взгляд, он продолжил — Аскет, я серьезно говорю, хочешь позаботиться — удочери. Иначе ребенок будет мыкаться по интернатам разной степени комфортности.

— Слишком смелый поступок для человека с моей профессией.

— Пока что тебе неплохо удавалось выживать. А от несчастного случая никто не застрахован.

Разговор с Данилом мало что дал. Он действительно изучал развитие псионов подросткового возраста, у него занималась этим вопросом отдельная группа. Все эти ребята наездами жили в его клинике, проходили курс обследований и снова уезжали домой. Данил обещал, что обеспечит девочке максимально комфортные условия, но честно признался, что времени возиться с ребенком у него нет.

Света отыскалась во внутреннем дворике. Она сидела на поребрике, прижимая к груди какую-то куклу, и смотрела на проходящих мимо людей. Увидев меня, она медленно, как маленькая старушка, поднялась.

— Привет — никогда не умел разговаривать с детьми.

— Здравствуйте.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, хорошо — она помолчала — Мама говорила, если спрашивает не врач, нужно всегда отвечать, что все хорошо.

Меня могут убить на любой операции. Сама мысль обзавестись семьей является бредом, чушью несусветной. Тем более, что жены у меня нет, кто будет воспитывать Свету, если меня убьют? И чему я сам смогу научить этого ребенка? Сворачивать чужие шеи и не сворачивать свою? Был бы парень, еще ладно, а девочка?

— Послушай, Светлана, я хочу задать тебе один вопрос. Подумай внимательно, прежде чем ответить, хорошо? — девочка кивнула — Ты сейчас можешь поехать с Моисеем Львовичем, тебя отвезут к одному моему другу, который изучает маленьких псионов. Правда, все они старше тебя, но он обещал, что позаботится о тебе. В этом случае тебя ждет тихая жизнь, тебя никто больше не будет пугать, со временем выучишься на целителя, будешь лечить людей. Тебя будут любить.

Или ты можешь поехать со мной. У меня тяжелый характер, детей я никогда не воспитывал и как это делать не знаю. Моим именем пугают людей — Чижов рассказывал про будни Центра подготовки — Если ты не будешь слушаться, я стану тебя наказывать. Учить тебя я стану вещам странным и страшным. Кем ты станешь, я не знаю.

Подумай. Я улетаю завтра утром. — Я развернулся, чтобы уйти, когда почувствовал прикосновение к свое ноге. Маленькая ручонка уцепилась за штанину.

— Я с тобой.

При виде меня Призрак вскочил из-за стола.

— Погоди-ка — он вышел на середину комнаты и низко, до пола поклонился — Низкий тебе поклон от узкой группы широко осведомленных лиц нашей организации. Мисюрина помнишь?

Артема Сергеевича я не только помнил, мы довольно часто советовались по разным вопросам. Руководитель группы ментатов, он научил меня многому, в частности способам контроля человеческого сознания. Именно с ним я намеревался разговаривать по поводу внезапно открывшейся телепатии.

— Так вот — продолжил Фролов — мы доставили к нему Хаффа, и тот выложил все, что знал. Такие тайны выплывают, что просто диву даешься. У тебя теперь куча друзей, пусть ты о них и не знаешь, имей это в виду.

— Значит, я могу обратиться к тебе с просьбой?

— Все, что в моих силах, и даже больше.

— Я хочу удочерить Свету. С твоими связями сделать это проще.

Думаю, попроси я достать луну с небес, он удивился бы меньше. Сначала Призрак недоверчиво усмехнулся, полагая, что я шучу, затем откашлялся и переспросил.

— Удочерить?

— Да.

Он еще помолчал, разглядывая меня с незнакомым выражением лица, даже ауру проверил, потом уточнил.

— Ты сам хочешь ее удочерить, не помогаешь кому-то?

— Да.

— Ну — откашлявшись, произнес он — хорошо. Сделаем.

— Спасибо.

Я поднялся, собираясь уходить. На мой взгляд, говорить больше было не о чем.

— Ээ, Аскет. Не то чтобы я вмешиваюсь, мне просто интересно. А зачем ты это делаешь?

Что ему сказать, что я сам не знаю, зачем? Губы сами собой искривились в усмешке.

— Судьба.

За пролетевшие пять лет Света выросла. Военная база — не самое лучшее место для воспитания ребенка, тем более для девочки. Мужское общество наложило свой отпечаток, девочка научилась драться, начала ругаться матом (впрочем, это я пресек). Первый свой знак она создала в шесть лет, подсмотрела на занятиях. Пришлось учить и этому. Не знаю, что бы я делал без помощи Белоснежки, которая после рождения сына разругалась с Мальцевым и пришла проситься обратно, в полк. С Мальцевым она помирилась, но служить осталась со мной. Мол, муж слишком опекает.

— А это правда, что ты скоро уезжаешь?

— Правда. В Бразилию.

— Ого! Амазонское Гнездо штурмовать будете?

Ребенок изучал географию по карте месторасположения Гнезд, биологию по лекциям Коробка, анатомию на практике, во время лечения раненых. Конечно, ее знания отличались от тех, что дают преподаватели, что в сочетании с бойким характером приводило к частым конфликтам с учителями. Пару раз меня даже вызывали в школу. Сейчас, правда, предпочитают общаться записками.

Незадолго до отставки Плетка утверждал, что ребенок послан мне свыше, чтобы я окончательно не превратился в бездушное чудовище. Я не простил его, нельзя бросать товарищей во время боя, но сейчас он может быть прав. Впрочем, под конец он находился в таком состоянии, что Сергачев отпустил его с облегчением.

Хотя я до сих пор считаю его уход в монастырь предательством.

Господи, на тебя уповаю. Избавь от лукавого, дай силы преодолеть искус. Не попусти на меня, Владыко, Господи, искушение, или скорби, или болезнь свыше силы моей, но избавь от них или даруй мне крепость перенести их с благодарностью.

Прости, Господи, детей своих грешных, ибо не ведают, что творят. Приняли дети твои дары от лукавого, и соблазнились, и крадут, и прелюбодействуют, и рушат церкви Твои. Образумь, Господи, и направь неразумных.

Помоги, Господи, одолеть нечистых, не силой бесовской, но верой в тебя, Владыко. Даруй воинам благодать твою, ниспошли им правды твоей, обереги от искушения.

Укрепи, Господи, веру мою, вразуми, Господи, друзей и товарищей моих. Аминь.

Через три года после Таймырской операции

Если есть Тьма, должен быть Свет. А в профессии неприметного полноватого мужчины, сидевшего за своим рабочим столом, все наоборот. Такие как он наблюдают за тем, как люди с помощью чего-то хорошего творят зло. Не в мистическом смысле, обычное такое зло.