Вторжение - Р. Артемьев

Той же самой ночью папа сказал никому не выходить из большой палатки, а сам вышел и что-то делал. На улице сильно грохотало и громко кричало, было очень страшно, потом папа вернулся и сказал, что ничего принципиально нового не увидел.

Потом мы поехали в Ашхабад, где папа спросил, поеду я с ним или с веселым дядькой по имени Коробок. Я подумала и сказала, что поеду с ним. Теперь я живу вместе с папой на Иркутской Базе. У меня много друзей, они учат меня всяким интересным вещам.

А того негра я больше не видела, потому что папа ему сердце вырвал.

Сочинение мне передала учительница литературы, посчитав невозможным оставить его в школе. У меня остались немного другие воспоминания об описываемых событиях. Произошли они где-то месяца через полтора после окончания Таймырской операции.

По возвращении в Иркутск мне пришлось экстренно разбираться со свежим Гнездом. Обычная операция превратилась в балаган из-за наличия под боком колонии староверов, наотрез отказавшихся уходить из обжитых мест. Кроме того, глава их общины очень агрессивно относился к псионике и всему с ней связанному, так что имело место несколько инцидентов. На зачистку допустили иностранных журналистов, так что Савельев буквально умолял меня обойтись без скандала.

Секты староверов по-разному относились к псионам, некоторые полагали полученные способности благословением божьим, некоторые наоборот. Имели место пара случаев, когда сектанты-псионы при полной поддержке общины кончали жизнь самосожжением. Впрочем, в целом проблем с этой группой населения у нас не возникало, куда больше досаждали экологи, различного рода контактеры и прочая мешавшая работе шушера. Раньше они требовали «прекратить уничтожение братского разума», пока не пообщались со Злобным.

Совершенно случайно Злобный напоролся на задержанных оцеплением контактеров. Услышав их требования, пребывавший в скверном расположении духа полковник приказал охране пропустить задержанных на территорию лагеря, после чего предложил им совершенно добровольный выбор. Если им так хочется попасть в Гнездо, либо они служат подсобной рабочей силой нашим научникам, выполняя все приказы чистильщиков и не путаясь под ногами, либо пишут расписку, что идут на смерть добровольно, и могут заползать в подземелье хоть сию секунду.

Кретины выбрали второй вариант.

После того, как безутешные родственники получили тела, история попала в газеты. Злобного в очередной раз вызвали на ковер, но он честно признался, что оно того стоило. Теперь группы контактеров, по крайней мере в России, на операциях СБР не появлялись.

Жестоко? Безусловно. Была ли необходимость в таком решении? Навряд ли. Но к сожалению, глупость не лечится, единственный выход — держать глупцов подальше. У нас мало людей, не хватает времени и сил, чтобы тратить их еще и на отлов прекраснодушных идеалистов. Христианское милосердие и чужаки, это понятия разных плоскостей.

Итак, вместо нормального отдыха мне пришлось заниматься делами. Впрочем, этот локальный кризис быстро удалось преодолеть, и к концу месяца можно было утверждать, что состояние вверенной мне территории пришло в норму. Иными словами, были уничтожены все Гнезда старше девяти месяцев возрастом. Правда, сам я участия в операциях еще не принимал, да и необходимости такой не было.

Затишье было недолгим, в дело вмешалась политика. Вопреки предсказаниям Призрака, СБР не удалось отсидеться в стороне, когда несколько западных стран предложили нашим южным соседям заключить ряд торговых и политических соглашений. В том числе, по защите местного населения от проникновения враждебных иномировых сущностей. Обосновывалось подобное желание крупными потерями, понесенными СБР во время последних операций, и преподносилось как желание помочь России в трудную минуту.

Вася еще не успел утвердиться на новом посту, тем более что структура заграничного полка была плохо сбалансированной. Несколько командиров погибли или были тяжело ранены на Таймыре, большое число новичков. Сергачев принял решение усилить отряд за счет других полков.

Белоснежка ушла в декрет. На вакантное место своего зама я еще никого не назначил, Кольцов слишком хорошо смотрелся в качестве командира батальона. К сожалению, никого другого на эту должность поставить было нельзя. Подпишу представление после командировки. Придется ехать в нее самому.

Откровенно говоря, нужды в настолько масштабной операции не было. С мелкими Гнездами местные коллеги справлялись сами, большинство из них проходило обучение у нас. Старые, больше четырех ярусов, Гнезда были вычищены полгода назад, новых пока что не наросло.

Мне досталась территория к востоку от Каспия. Туркмены не всегда могли в одиночку разобраться с чужаками, у них не хватало подготовленных бойцов, вот и сейчас от помощи не отказались. Отдельный взвод, бывший Белоснежкин, а теперь Пугачевский (нового взводного звали Емельяном) за неделю зачистил два двухъярусника, когда пришла информация о свежем трехъярусном Гнезде. Предполагалось, что оно будет последним, после его зачистки взвод отправится домой.

Маленький, недавно построенный поселок, геолого-разведывательная партия, нефтяная вышка. Пятьдесят человек жителей, в основном приехали подзаработать. Ночью на поселок напали два чужака, убили человек десять, одного удалось расстрелять из автомата. В последнее время я часто видел подобные картины и слышал схожие истории.

На маленькую девочку, сидевшую на развалинах своего дома, я сначала почти не обратил внимания. К ней периодически подходили женщины, что-то говорили, уводили, но она снова и снова возвращалась. Наверное, за прошедшие пять лет я зачерствел душой, тогда я просто мимоходом пожалел ребенка и занялся неотложными делами. Наверное, я так и отправился бы в Гнездо, если бы Света сама не подошла ко мне.

— Дяденька — легкое подергивание штанов заставило меня обернуться. Стоящий рядом ребенок сумел меня поразить, ко мне давно мало кто мог подкрасться незамеченным. Помнится, тогда я списал это на собственную невнимательность — скажите, а вы ангел?

— Архангел. Я командую ангелами.

— А вы убьете тех, кто приходил сюда ночью — огромные глазенки смотрели строго и требовательно.

— Убью.

— Хорошо — девочка отошла к развалинам и снова уселась.

Этот короткий разговор чем-то меня зацепил. В течении дня, слушая доклады разведчиков, опрашивая местных жителей и занимаясь прочими рутинными делами, я ловил себя на мысли, что думаю об этом ребенке. Девочка все время крутилась где-то поблизости. В несвойственном мне приступе сентиментальности я решил присмотреть за ней, пока не найдутся ее родные. В конце концов, мои возможности достаточно велики, надо хотя бы раз использовать их не для запугивания окружающих.