Эх, закрутилось! - Елена Янук

Так что прагматизм победил, чуть позже я уже сидела в кафе, осматривая Юрку и знакомый интерьер равнодушным взором. Он, напротив, сверлил меня «утонченно мудрым» взглядом в течение нескольких секунд. На людей посмотреть, самому покрасоваться. Раньше подобное меня веселило, теперь раздражало.

Романтик. Ага… Нервно постукивая пальцами в ожидании заказа, Юрка молчал.

— «Он был такой голодный, что закусывать начал с меню», — насмешливо прокомментировала я.

— Я не голодный, я волнуюсь. А еда — это возможность успокоиться.

— Чего ты так волнуешься?

— Ага, я кое-что тебе скажу, а ты упрешься. — Юра склонил голову в ожидании ответа, и больше не сказал ни слова, пока я молча открывала и закрывала рот.

— Ладно, попробуй сказать… — милостиво разрешила я.

— За три года я понял, что мы созданы друг для друга и должны пожениться.

— Да ты фто? — в ужасе прокомментировала я, но была в таком настроении, что готова была отказать ему просто из вредности. — Ага, это почти моя хрустальная мечта, выйти замуж за придурка. Так что попытка не удалась. Интуиция тебя не обманула.

— Обоснуй, почему ты мне отказываешь? Или это попытка отыграться за ту обиду, с ребенком.

— Да, пожалуйста! Я представила, что наши дети похожи на тебя, и вздрогнула от ужаса. И обиды никакой нет, только радость. Это ведь был сон, мне приснились детские штанишки, Полинка сказала, что видеть штанишки — это к рождению малыша, а ты как заяц сбежал недослушав. — Вышло немного скомкано и, к сожалению, чересчур обиженно, но я не стала расстраиваться, по сути меня не волновали его впечатления от моих слов.

Однако он даже немного меня удивил:

— Я был напуган, Юль. — Слова снова казались искренними, может, он действительно говорил правду. — Но я любил тебя.

— Не может быть!! Любил и был не вовремя напуган вестью о ребенке. Слов нет, очень романтично! Не, я понимаю, ребенки они такие. Стра-а-ашные!.. — Я округлила глаза и, слегка отпрянув, покачала головой в притворном ужасе. — Особенно когда зубки режутся. Они ведь и покусать могут!

— Я немного не так выразился… Ты не правильно меня поняла, — начал привычно раздражаться Юрка.

— Да нет, все я поняла верно! Тебя что, очередная пассия отшибла и ужинать негде? Сочувствую… Бывает. Но помочь не могу.

— Все-таки это была банальная бабская обида! — Довольным тоном сделал вывод Юра.

— Не льсти себе. Я о тебе и думать не помню, а он обида… — В течении это короткой беседы, каждый раз, мой кулак сжимался, ногти давили на кожу, и руку пронзала боль. Наконец мне это надоело! Да, в конце концов, я что, мазохистка?!

— Искренне рада, что у тебя все хорошо! И спасибо за обед, — сухо отчеканила я, поднимаясь из-за стола и понимая, что на нормальный разговор меня не хватит. А воспитание не позволяло мне вступать в вульгарные пререкания, тем более в публичном месте. — Увидимся!

Механически поправила на плече ручку сумки и быстро ушла. Перекусить можно и в другом месте. Но кусок в горло не лез, и я вернулась в свой кабинет.

Вечером, уже отдыхая после работы, я обнаружила, что не могу смотреть телевизионные программы. Мой ум бродит в воспоминаниях, которые хотелось бы не тревожить, и не могу сосредоточиться на сюжетной линии на экране. Отложив пульт, я попробовала прочитать приключенческий роман, но не смогла закончить, так как заинтересоваться опасностями, с которыми сталкивались герой и героиня, потому что все опасности пережитые героем казались курьезными, а все страдания героини — слащавыми и совершенно ничтожными.

Следующим утром Тучка, как всегда, поднялась первой. Она потянулась и вышла из спальни. Решила спозаранку перекусить. Сперва я не шевелилась, лелея остатки сонной неги, затем заставила себя встать, чтобы принять душ. Вперед — долг зовет! Но легко как вчера подняться не удалось. Закружилась голова. Я негромко простонала, подавив приступ тошноты, и постарался глубже зарыться головой в мягкую подушку.

Что за гадость ко мне прицепилась? Кое-как доковыляла к ванной, где тщетно измучила пустой желудок. Тошнота чуть отступила, но физическая слабость поход на работу не отменяла, пришлось натянуть плащ и ползти в редакцию.

Осень давала о себе знать. Беспрерывный мелкий дождь заливал переднее стекло так, что дворники не отключались. Все вокруг тонуло в густом сероватом утреннем тумане.

Я включила радио, чтобы неестественно бодрые голоса ведущих разогнали сплин, но они только раздражали слух диссонансом. Дорога была заполнена по утреннему сосредоточено торопящимися машинами, которые нервно пробивались между светофорами от пробки к пробке.

Подумать только, всего два месяца назад, как хоббит, я умчалась без носового в дальние дали за приключениями. Сейчас казалось, что это было триста лет тому назад.

Зайдя в кабинет и сев на свое место, я чувствовала дикую усталость. Сашка попросил отгул, что сегодня, несомненно, меня порадовало. Хотелось быть одной, подумать о происшедшем, понять, где я дала себе обмануться и какие сделать выводы, чтобы в дальнейшем не переживать подобные удары… Хотя сидя на своем рабочем месте, на расстоянии полторы тысячи километров от того городка, куда проще убедить себя, что вся эта галиматья с оборотнями — всего лишь плод разыгравшегося воображения. Но, увы, дел было по горло.

Мыслительный процесс стопорился из-за необходимости выбирать, с какого завала начать работу, так и не добившись от своих мозгов ничего путного, я подхватила кружку и ушла пить чай. У нас в редакции была крошечная кухня, в которой помещались стул, два стола, на одном стояла микроволновка, на втором электрический чайник, из-за которого периодически случались перепады напряжения, и горела офисная техника. Но это никого не волновало, так как чайник верой и правдой служил уже несколько лет не одному поколению журналистов.

В кухне у приоткрытого окна стояла Полинка. Та самая Полинка, с которой все закрутилось. Это она расшифровала сон, по которому у меня скоро должен родиться мальчик. Что навело меня на ту шутку о ребенке, о которой теперь вспоминалось с горькой иронией.

Полинка была интересной дамой. В ее голове гармонично соединялись и дружно уживались знания о пользе вегетарианства с диетами из чистого мяса; вера в то, что планета Марс имеет свой собственный, довольно скверный, мужской характер, — который непосредственно влияет на гнев и агрессивное поведение — и высшее техническое образование. В общем, Полина была цельной и очень гармоничной личностью. А еще она была адептом здорового питания, так что сигарета в ее руках меня немало удивила.