Пусть поднимется ветер (ЛП) - Шеннон Мессенджер

— И в чем он состоит? — спрашивает Оз.

Вейн сосредоточенно смотрит на Солану, прежде чем говорит Озу:

— Мы последуем той же модели, что и ветер. Четыре языка. Четыре правителя. Больше никакой хрени про одного правителя. Люди пробовали это в течение многих веков, и это никогда не срабатывало… и это точно не было потрясающим для вас, народ. Но вы видели, как хорошо работала сила четырех, когда каждого из нас направлял наш собственный язык. Почему все отличается, когда дело доходит до управления нашими людьми?

— Потому что четверка лидеров не будет ничего делать, кроме как спорить и препираться, — спорит Оз.

— Или, возможно, они уравновесят друг друга, — рявкает Вейн в ответ. — Мы могли бы контролировать друг друга. Сделать так, чтобы вся эта штука с Райденом больше никогда не повторилась. Да ладно, ты должен признать, что идея имеет смысл.

Повисает тишина.

Даже небо, кажется, затаивает дыхание.

Я не могу решить, впечатлена ли я тем, что Вейн озвучил такую мысль, или опечалена, что слышу его план одновременно со всеми остальными.

— Думаю, это зависит от самих четырех, — говорит Астон через мгновение. — Вейн, очевидно, будет Западным.

— Да, я, видимо, не смогу отвертеться от этого, — соглашается Вейн. — И Солана должна быть Южной.

— И я предполагаю, что ты хочешь, чтобы она была Восточной? — рявкает Оз, указывает на меня.

— Одри боролась сильнее, чем любой из нас, — говорит Солана прежде, чем я успеваю ответить. — Для меня будет честью работать вместе с ней.

— Как и для меня, — добавляет Вейн. — Если предположить, что она хочет этого.

— Ну, разве это не удобно, — бубнит Оз. — Так кого ты хочешь от Северных?

— С этим сложнее, — признает Вейн. — Это должен был быть Гас. Но, так как он ушел… что насчет Астона? Сегодня он был удивительным четвертым. И он выжил в крепости Райдена.

— И сломался под давлением, — напоминает нам Оз.

— Хотела бы я посмотреть, как ты добьешься большего, — рявкает Солана. — Кроме того, это лучший способ удостовериться, что Северные больше никогда не пойдут по пути Райдена. Кто может быть лучше, чем лидер, который ощутил власть и нашел в себе силы противостоять ей?

— Осторожно, ты заставляешь меня краснеть, — говорит Астон. — Плюс, могу поспорить, что наш капитан планировал назначить себя.

Оз, конечно же, отрицает это. Но я вижу изменение его выражения лица. Это быстрая вспышка силы, смешанная с голодом.

Вот почему это точно должен быть не он.

— Мы не обсуждаем номинантов, — говорит Оз. — Я даже не уверен, почему мы обсуждаем это.

— Поскольку я собираюсь сразиться с Райденом, и мне нужно, чтобы кто-то сказал мне, что я не пожалею об этом, — говорит Вейн. — Я не прошу окончательное решение. Я не говорю, что мы не можем еще пообсуждать это. Я просто хочу, чтобы вы согласились, по крайней мере, рассмотреть это. Если вы готовы позволить мне рискнуть своей жизнью ради вас, вы должны быть готовы позволить мне получить выбор в своем будущем, если я выживу. По крайней мере, дайте идее справедливую попытку.

Оз потирает края своего шрама.

— Отлично. Предложение будет представлено… если ты выживешь.

— Мы выживем, — говорит Солана, и я завидую ее уверенности… и многим другим вещам… когда она говорит Вейну, — На нашей стороне небо… хотя мы должны обсудить кое-какую стратегию.

— И мы должны уйти, — влезает Астон. — Если Райден найдет нас здесь, когда он прибудет, то не станет останавливаться.

Все начинают двигаться, собирая последних раненых и готовясь унести их.

Вейн хватает меня за руку, и я присоединяюсь к остальным.

— Просто дай мне пять минут, ладно?

Он приводит меня к тихому месту под наклонившимся деревом. Я смотрю на изогнутый ствол, гадая, стоял ли он прямо и высоко перед сражением, и сможет ли он восстановиться и снова распрямиться.

— Итак, — говорит Вейн, — у нас все в порядке?

Я пытаюсь кивнуть. Но воздух между нами все еще чувствуется темным.

— Я думала, что это будем мы, — шепчу я. — Я думала, что мы победим Райдена вместе.

— Как и я. Но должен признать, часть меня вздохнула с облегчением от того, что ты будешь в безопасности.

И что мне, как предполагается, делать? Вернуться в дом моей матери? Смотреть на небо? Волноваться, что каждый бриз будет нести твое эхо?

— Ты не вернешься ко мне домой?

— Я… не знаю.

— О.

Боль в это слове, чувствуется солью на моих ранах.

— О чем ты думаешь? — спрашиваю я, когда он смотрит на звезды.

— Думаю… Я больше не слышу эхо Гаса. А ты?

Я напрягаю чувства.

— Нет. Он ушел.

— Мне так жаль. — Он стирает слезы с моих щек. — Послушай… я просто спрошу это быстро, так мы со всем этим покончим, ладно?

Он судорожно вздыхает.

— Когда ты и Гас были в Брезенгарде, ты…

— Мы что? — надавливаю я.

Он откашливается.

— Что-то изменилось между вами?

Слова переплетаются в моей голове, связывая оставшиеся без ответа вопросы.

Так все это время он думал…?

— Все в порядке, — шепчет Вейн. — Гас был хорошим парнем. И он был там, чтобы помочь тебе, когда меня рядом не было. Он даже передал тебе свой дар. Мне просто… нужно знать.

Мой черед подойти ближе, взять его за руки и подождать, чтобы он посмотрел на меня.

— Мы должны были положиться друг на друга, — говорю я ему. — Но это не была такая близость. Я даже делала ему искусственное дыхание, но между нами ничего не изменилось.

— Подожди… что это за последняя часть?

Я улыбаюсь, когда шок появляется на его лице, но улыбка сходит, когда я вспоминаю время, проведенное с Гасом в том ужасном коридоре.

— Один раз он перестал дышать, и это был единственный способ вернуть его. Я не была уверена, что произойдет. Но ничего не произошло. Ничто не изменилось за все то время, что мы были вместе. В любом случае, он, главным образом, пытался меня убедить, что у нас с тобой все будет хорошо.

— Ты не думала так?

Я вздыхаю.

— Не знаю, о чем я думала. Разрыв нашей связи очень… путал. Он не забрал мои воспоминания о тебе. Но стер все чувства.

Он закрывает глаза, и когда открывает их снова, они стекленеют.

— Хорошо, — говорит он. — Я понимаю.

— Нет. Не понимаешь. — Я касаюсь его щеки. — Чувства начали возвращаться, как только я увидела тебя. Зачем еще, ты думаешь, я…?

Несколько слезинок вытекают из его глаз, растекаясь по моим пальцам.

— Мне жаль, — шепчу я. — Пожалуйста, не грусти.

— Не буду, — обещает он. — Если есть шанс, что ты снова полюбишь меня. Все, что мне нужно, это шанс.