Пусть поднимется ветер (ЛП) - Шеннон Мессенджер

Я сделаю все, что попросит ветер, если он поднимется, как в прошлый раз.

Я все еще не закончила просьбу, когда замечаю клубок движения на Северном горизонте.

— Что это? — спрашивает Вейн, указывая на то же расплывчатое пятно.

Темное пятно слишком маленькое, чтобы быть Райденом, и все же я слышу царапанье вытаскиваемых ветрорезов.

Моя мать прикрывает рот рукой.

— Нет! Бедняжка…

Ее слова прерывает рыдание.

Я не понимаю ее горе, пока она не зовет к себе циркулирующие ветра, и путаница длинных, золотисто-коричневых перьев опускается к нашим ногам.

— Это…? — спрашивает Вейн.

— Да, — говорит ему Астон. — Похоже, что наш орел-посыльный встретил довольно неприятный конец.

Моя мать падает на колени, перебирая длинными пальцами месиво из перьев.

Еще одна невинная жизнь украдена.

Еще одна жертва без причины.

Пусть это будет конец.

— Это сообщение, — шепчет моя мать, вытирая глаза тыльной стороной руки. Она считает метки в перьях, и я пытаюсь сделать то же самое, но Райден использовал код, который может перевести только она.

— Он говорит, что если ты и Солана достаточно храбры, чтобы встретиться с ним, вы должны оставить все свое оружие и позволить его ветру отнести вас туда, где все началось.

— Что это означает? — спрашивает Вейн.

— Это означает, что он просит изменить место, — говорит ему Оз.

— Да, я понял, — говорит Вейн. — Но где это место?

— Он не уточняет, — говорит мама, снова проверяя перья. — Но, учитывая то, что я чувствую в его ветре, могу предположить, что вы пропутешествуете несколько сотен миль к югу.

— Оклахома, — шепчет Оз. — Это должно быть там. Там он провел большую часть своего детства.

— И судя по его сообщению, — добавляет Астон, — держу пари, там умерла его сестра.

Слова оседают, будто холодный, неровный камень.

— Так… мы должны идти, верно? — спрашивает Вейн. — Ветер все еще дает мне тот же самый совет.

— Ты понимаешь, кажется, что Райден не ожидает пережить эту маленькую встречу, да? — спрашивает Астон. — В этом случае маловероятно, что он все еще надеется получить твою силу.

Те же вопросы гремят в моем уме, смешиваясь со звуком смеха Райдена.

— Но это не хорошо? — спрашивает Вейн. — Это означает, что даже он знает, что не может победить.

— Никогда не стоит недооценивать отчаяние пойманного в ловушку животного, — напоминает ему Оз.

— Менталитет тонущего корабля, — спорит Астон. — Если ему надо, он возьмет все самое драгоценное с собой.

— Тогда разве он не попросил бы Одри тоже прийти? — спрашивает Вейн.

— Он знает, что ты никогда не позволишь ей оказаться рядом с ним, — говорит Оз. — То, что ты исключил ее из первоначального плана, ясно дало это понять.

— Или у него есть другие планы относительно нее, — предупреждает Астон.

— Вы можете размышлять весь день, — говорит им моя мать. — И никогда не приблизитесь к ответу. Райден — Северный шквал. Вы не можете предсказать его действия. Вы можете только бороться против шторма.

— Но они не борются против шторма. — Спорит Оз. — Они позволяют ему привести их вслепую к резне.

— Я думаю, что потерял след метафоры, — бормочет Вейн.

Его руки трясутся, когда он отпускает меня и берет свисток-вертушку.

— Но мы должны быть в безопасности, пока я еще здесь. Он явно хочет его вернуть. Так что я прикроюсь Западными, поэтому он не может сказать, несу ли я ее с собой, и использую это, чтобы задержать его, пока мы будет ждать от ветра рассказа, как покончить с ним.

Я вижу десятки недостатков в этом плане.

Сотни.

Тысячи.

Но я тоже не вижу другого выхода.

— Вероятно, нам пора начинать, — говорит Солана, представляясь намного более восторженной, чем я могу представить. — Каждую секунду, что мы задерживаемся, дает ему больше времени для подготовки.

— И что вы готовите? — спрашивает Оз. — Вы не обсудили стратегию. Вы не собрали оружие. Все, что вы сделали, это обрубили помолвку и напрасно потратили время на вульгарные публичные проявления любви.

— Лучшее решение, — говорит Вейн, усмехаясь мне. — И ладно, Оз. Все мы знаем, что не выманим Райдена ветрорезом или шипом ветра… на самом деле, если бы мы попробовали, то просто были бы уничтожены его жуткой обратной реакцией. Так что к черту планирование — это уловка Райдена. И это все иллюзия. Снова и снова мы доказали, что, неважно, как сильно он старается, он не может управлять ветром. Все, что мы должны сделать — это довериться ветру.

— Имейте в виду, что ветер на самом деле не волнуется, будете ли вы жить или умрете, — предупреждает его Астон. — Он очень умен. Но это не означает, что у него есть сострадание.

Я презираю слова за то, что они верные.

И я презираю беспомощность, которая льется по мне, когда Солана собирает упавшие перья и зовет ветер Райдена.

Слезы застилают мне глаза, когда Вейн тянет меня ближе, отстраняя нас от толпы, чтобы остались только он и я.

— Это не прощание, — говорит он мне. — Это «до скорой встречи». Правда, скорой. Настолько скорой, как я могу. И мне нужно, чтобы ты была осторожна, ладно?

— Я не та, о ком мы должны волноваться, — напоминаю я ему.

— Надеюсь, но мы знаем, что оба все равно будем волноваться. Поэтому обещай мне, что ты будешь беречь себя.

— Всегда.

Он улыбается и шепчет:

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — выдыхаю я. — Значит, ты должен вернуться ко мне.

— Будто ты можешь так просто отделаться от меня.

— Я волнуюсь, что ты не относишься к этому так серьезно, как должен, — шепчу я. — Райден легко убил сотни людей. Он что-то задумал…

— Я знаю, — перебивает Вейн. — Поверь мне, я знаю, насколько чертовски страшно то, что я собираюсь сделать. Но я собираюсь победить, Одри. И знаешь почему? Потому что мне есть ради чего жить.

Он наклоняет и целует меня, его губы нежные, мягкие и сладкие. Они наполняют меня теплыми порханиями… но это не отчаянный порыв, который я жажду.

Я знаю, что он пытается показать мне.

Он спасет остальных позже.

Однако, я беру немного больше для себя, притягиваю его ближе, разделяя его губы, вдыхая его дыхание, когда он задыхается, чтобы не отставать от меня.

Это не прощание.

Но это напоминание о том, насколько он мне нужен.

Кто-то откашливается, и я, наконец, позволяю Вейну отстраниться.

Его глаза выглядят столь же дикими, как его взъерошенные волосы, и это так красиво.

— Где я могу найти тебя, когда все закончится? — спрашивает он, проводя рукой по моей щеке.