Фридрих Барбаросса - Василий Балакин

Но осада затянулась. С наступлением небывало холодной зимы императорскому войску пришлось преодолевать огромные трудности. Начались перебои с поставками продовольствия. Чешские вспомогательные отряды отказались продолжать борьбу и ушли. Поредели и ряды немцев. Некоторые даже продавали свое оружие в надежде добыть на вырученные деньги сколько-нибудь хлеба. Многие под покровом ночи дезертировали. Из-за нехватки корма гибли лошади.

Наступил новый год, но по-прежнему ничто не предвещало скорой развязки. Император приказал перенести свой лагерь вплотную к городскому рву. С гигантских деревянных башен метали камни по городу, однако ров и вал были столь широки, что лишь отдельные валуны долетали до домов, причиняя им урон. Защитники также построили метательные орудия и бомбардировали лагерь императора. Правда, их силы были на исходе, поскольку город давно испытывал жесточайшую нужду в продовольствии. Запаздывала и помощь от союзников, задержавшихся возле Павии ради опустошения ее окрестностей.

Пока к противнику не пришло подкрепление, император решил предпринять еще одну попытку овладения Алессандрией. Незадолго до Пасхи 1175 года он велел проделать несколько подземных ходов к городу, через которые в тыл противника должен был проникнуть отряд хорошо вооруженных смельчаков. Ломбардцы столь медленно двигались на выручку к своим, что подкопы удалось завершить еще до их прибытия, причем так, что осажденные ничего не заметили. Утром Страстной субботы, когда войско стояло перед городом в полной готовности к штурму, добровольцы начали пробираться по подземным ходам, но лишь только первые из них появились на территории противника, стража подняла тревогу. Ходы были тут же завалены, а находившиеся в них воины оказались заживо погребенными, поскольку выбраться назад они не могли. К несчастью для императора, осажденным удалось поджечь одну из больших осадных башен; вместе с ней были уничтожены катапульты и погибли находившиеся на башне воины.

Так в Страстную субботу Барбаросса потерял около 300 человек. Несмотря на опрометчиво произнесенную клятву, надо было немедленно уходить от Алессандрии, дабы не оказаться зажатыми между городским рвом и приближавшимся войском ломбардцев. Это было одно из самых трудных решений в жизни императора, однако дело шло уже не столько о сохранении репутации, сколько о спасении жизни. После шестимесячной, безрезультатной, чрезвычайно изнурительной осады император, угрюмый и раздраженный, двинулся в направлении Павии. Первая цель его похода не была достигнута, и вместо ожидавшейся легкой победы, которая вдохновила бы на дальнейшие подвиги, он потерпел неудачу, приведшую войско в унылое и подавленное настроение.

Близ Вогеры, между Тортоной и Пьяченцей, отряды императора и ломбардцев приблизились друг к другу на расстояние полета стрелы. Войско ломбардцев, в котором не было только ополчения из Кремоны, численно превосходило воинство императора и было преисполнено боевого духа, поэтому Фридрих не решился нападать со своими измученными и пребывавшими в подавленном состоянии духа бойцами. Но и ломбардцы тоже не осмелились атаковать, словно бы робея перед императором и находившимися в его войске брабандзонами. Блеск императорской славы, аура, несмотря ни на что, окружавшая его имя, лишили мужества его бывших подданных. Поскольку ни те, ни другие так и не перешли в наступление, вскоре решили приступить к переговорам, инициатором которых был, очевидно, маркграф Маласпина, стоявший на стороне Ломбардской лиги, тогда как его сын находился в войске императора. 16 апреля 1175 года у крепости Монтебелло, принадлежавшей маркграфу Монферратскому, представители противоборствующих сторон встретились.

Ломбардцы, в обмен на обещание вернуть им былые права и свободы, согласились подчиниться императору: «вассалы в качестве вассалов, а вольные горожане в качестве вольных горожан». Барбаросса весьма охотно пошел на эту сделку. Для обсуждения всех деталей соглашения была создана специальная комиссия, в которую вошли по три представителя от каждой из сторон. На тот случай, если бы комиссия не смогла прийти к определенному решению, обе стороны соглашались признать третейское постановление предложивших свои услуги консулов из Кремоны, города, сохранявшего нейтралитет.

Заключив этот предварительный мир, возможно, спасший его от разгрома, Фридрих направился в Павию. По прибытии в город он распустил большую часть войска, истосковавшегося по родным очагам. С наемниками пришлось расстаться за неимением средств. Очевидно, Барбаросса столь крепко полагался на свой дипломатический талант, что рассчитывал и без военной поддержки добиться выгодных для себя условий договора.

Достигнутые в военно-полевых условиях соглашения носили слишком общий характер, чтобы по ним можно было угадать хотя бы приблизительные очертания будущего мирного договора. Не было даже уточнено, что следует понимать под возвращением ломбардцам их свобод, а имя папы римского Александра III вообще не упоминалось. Как только в Монтебелло начались переговоры, сразу же обнаружились непримиримые противоречия. Если относительно выдвигавшегося Фридрихом требования разрушить Алессандрию удалось достичь компромиссного соглашения, предусматривавшего объявление перемирия с городом, то признавать Ронкальские постановления ломбардцы наотрез отказались, потребовав возвратить им их исконные права и привилегии — так называемые «регалии». Что касается прав императора, то они признавались лишь в той мере, в какой существовали во времена Генриха V, включая в себя только уплату единоразового налога в связи с прибытием в Италию очередного претендента на императорскую корону. Но мало того, ломбардцы потребовали, чтобы Барбаросса подчинился Александру III, заявив, что оставляют за собой право на защиту, если потребуется, с оружием в руках своего выбора в пользу папы Александра.

Такое истолкование условий предварительного мира было неприемлемо для императора, а посему участники переговоров обратились к консулам из Кремоны, дабы те вынесли свой третейский приговор, признать который клятвенно обязались обе стороны. Спустя несколько дней было получено заключение, представлявшее собой компромиссное сближение позиций обеих сторон, хотя в нем и угадывалось желание Кремоны не испортить отношений с императором. В документе говорилось, что ломбардцы обязуются признавать только суверенные права императора, существовавшие во времена Генриха V, но при этом оставляют за императором те «регалии», которые со времен Ронкальского рейхстага не были им пожалованы или проданы. За это он должен был признать до сих пор именовавшийся им не иначе как мятежным заговором союз городов, консулов которых, однако, отныне полагалось утверждать только с его согласия. Алессандрия подлежала ликвидации, а ее жители должны были с миром возвратиться туда, откуда пришли. Самый же трудный вопрос, касавшийся отношения Фридриха I к Александру III, был искусно обойден: за каждой из сторон сохранялось право следовать велению собственной совести.