Фридрих Барбаросса - Василий Балакин

Объявленный итальянский поход императора вызвал у папы Александра большую тревогу. В марте 1174 года он перебрался в Ананьи, юго-восточнее Рима, и в апреле направил легата к Людовику VII с просьбой, чтобы тот, используя свои сравнительно хорошие отношения с императором, посодействовал установлению мира и взаимопонимания между Империей и церковью. Но это при наличии многих спорных вопросов оказалось непростым делом. В августе Барбаросса закончил на Среднем и Верхнем Рейне последние приготовления к намеченному на сентябрь выступлению в Италию, а в первых числах сентября провел в Базеле еще одну встречу с князьями Верхней Лотарингии. Заканчивалось его шестилетнее пребывание в Германии — наиболее продолжительное за все время правления. Эти годы ознаменовались всесторонним укреплением его власти и расширением владений рода Штауфенов. Они оказались едва ли не самыми успешными и плодотворными в жизни императора Фридриха I Барбароссы.

ВРАЖДЕБНАЯ ИТАЛИЯ

Все последние годы, проведенные в Германии, Барбаросса жил, сознавая неизбежность возобновления борьбы в Италии. Свой очередной, уже пятый по счету итальянский поход он оправдывал необходимостью возвратить под власть немцев мятежные города Ломбардии, угрожавшие Империи и будто бы даже собиравшиеся уничтожить ее. Ни для кого не оставалось секретом и то, что император хотел в очередной раз оказать нажим на папу Александра III, а по возможности и схватить его, дабы таким способом ликвидировать раскол в церкви. Однако общее настроение в Германии не способствовало решению этих задач: люди — князья и простой народ — понемногу стали привыкать к схизме и не имели желания ради ее устранения отправляться за Альпы. Среди князей церкви было много сторонников Александра, а в Баварии — почти весь клир. Дома хватало дел и забот, потому-то многие князья и обращались к Барбароссе, под тем или иным предлогом прося освободить их от участия в походе. Особенно огорчительно для императора было то, что ему не хотел помочь Генрих Лев, не принимавший участия также в третьем и четвертом походах в Италию. Набор наемников на место непришедших вассалов стоил императору больших денег, так что ему даже пришлось брать в долг. Однако Барбаросса рассчитывал на богатую добычу в Италии, которая покроет все расходы и позволит заплатить долги.

Войско, отправившееся в сентябре 1174 года за Альпы, насчитывало лишь около 8000 человек вместе с наемниками и не шло ни в какое сравнение с тем, что выступало в поход в 1158 и 1166 годах. Из духовных князей императора сопровождали архиепископы Кельнский и Трирский, а также епископы Аугсбургский, Бамбергский, Хальберштадтский, Наумбургский, Регенсбургский и Верденский. Из светских — только пфальцграфы Конрад Рейнский и Отто Виттельсбах, а также несколько графов. Чехи, двигавшиеся через Баварию и Швабию, прибыли в Италию лишь в октябре. Это задиристое, бесшабашное войско повздорило с жителями Ульма, в результате чего уже тогда потеряло до 250 человек. Польский князь, обязавшийся в 1172 году участвовать в походе, так и не появился.

Император, проделав со своим воинством путь через Швабию, Бургундию и альпийский перевал Мон-Сени, 28 сентября 1174 года прибыл в Пьемонт, ступив близ Сузы на итальянскую землю. Этот маршрут Барбаросса выбрал не в последнюю очередь потому, что хотел поквитаться с Сузой за прием, оказанный ему в 1168 году, когда он возвращался из Италии. Хотя у него тогда лишь отобрали заложников и даже позволили его супруге беспрепятственно уйти, когда обнаружилось его бегство, он тем не менее затаил такую обиду, которую не могли изгладить прошедшие годы. 30 сентября Барбаросса велел предать город огню. Императрица Беатрикс догоняла войско и как раз застала пылавшую Сузу, немало порадовавшись свершению возмездия. Через Турин император направился к Асти. Туринцы, никогда не примыкавшие к Ломбардской лиге, дружески встретили императорское войско. Асти входил в Лигу, но сил и мужества сопротивляться Барбароссе у его жителей хватило лишь на неделю, после чего они капитулировали, объявив о выходе из этого союза и заплатив императору солидную контрибуцию. Бывшие союзники поносили жителей Асти, называя их трусами и предателями.

После падения Асти ситуация стала меняться. По мере продвижения Барбароссы по Ломбардии росло число его сторонников. Маркграф Вильгельм Монферратский, графы Бьяндрате и другие представители знати, коим претили республиканские порядки Ломбардской лиги, переходили на сторону императора. Так начали сбываться надежды Фридриха на пополнение войска. Традиционно верная императору Павия также освободилась от навязанного ей членства в Ломбардской лиге. Теперь можно было сразиться и с вожаком сопротивления — Миланом, однако император предпочел сперва напасть на Алессандрию, занимавшую стратегически важное положение и к тому же своевольно построенную итальянцами на землях имперского домена. Город был ему ненавистен и потому, что носил имя его злейшего врага, самим своим существованием оскорбляя императорское достоинство. Поэтому-то Барбаросса и стремился как можно скорее уничтожить Алессандрию.

Этот «соломенный город», как его в насмешку называли итальянцы из-за жалких, крытых соломой лачуг, не имевший ни стен, ни башен и защищенный только рвом и валом, казался легкой добычей, тем более что его гарнизон состоял, если верить современнику, «из воров, разбойников и беглых рабов», со стороны которых не ждали серьезного сопротивления. Быстрый успех при взятии этой крепости, специально сооруженной ломбардцами в насмешку над Империей, должен был произвести впечатление на итальянцев. Однако вышло иначе. Едва немцы приступили к осаде, как пошли проливные дожди, сделавшие совершенно непроходимой и без того болотистую местность. Защитники города узрели в этом небесное знамение и, приободрившись духом, решились на упорное сопротивление, благо ими командовал опытный военачальник. Как только наладилась погода, Фридрих приказал выдвинуть вперед осадные машины и приступить к штурму. Но защитники города проявили себя смелыми и стойкими воинами. Совершая отважные вылазки, они сумели даже захватить несколько орудий, а другие уничтожить. Обманутая надежда на победу с первого приступа и утрата осадных орудий страшно разозлили императора, и он опрометчиво поклялся, что не двинется дальше, пока не уничтожит строптивый город.

Но осада затянулась. С наступлением небывало холодной зимы императорскому войску пришлось преодолевать огромные трудности. Начались перебои с поставками продовольствия. Чешские вспомогательные отряды отказались продолжать борьбу и ушли. Поредели и ряды немцев. Некоторые даже продавали свое оружие в надежде добыть на вырученные деньги сколько-нибудь хлеба. Многие под покровом ночи дезертировали. Из-за нехватки корма гибли лошади.