Река времен (СИ) - Чи Лана

Заваленная обязанностями, я совершенно забыла о том, что во дворце должен был объявиться Гаруул. Самириец нашел меня сам, внезапно появившись на моем пути, словно черт из табакерки. Этот хитрец действительно умел находить подход к людям. Сложно передать мое удивление, ведь за него пришел просить сам начальник моей охраны.

Условие о том, что в его отсутствие я хочу лично решать, кто подходит для моей охраны, родитель принял. Повеление о том подтвердил, дабы Таммуз и не смел своевольничать. И вот теперь, стоя передо мной, командир телохранителей с фирменным недовольным видом вовсю расписывал мне достоинства новобранца, а тот с самым смиренным видом изучал собственные ноги в видавших виды разношенных сандалиях. Своего удивления я не показала, но велела новичку посетить сегодня же новый храм Иинат. Только там мы могли спокойно поговорить без свидетелей.

Закончив с повседневными обязанностями, я немедля поспешила туда и сама. Предстояло много дел. До праздника оставалось меньше недели, а роль царевны-жрицы в нем была значительна. Уже много поколений владыка не совмещал в одном лице роли верховного жреца и правителя. Жрицами Великой Матери становились их жены и дочери. На этот раз мне приходилось исполнять все, так как отец отсутствовал, а помощи от его царственной супруги нечего было и ожидать. Храм Нинмах посещала редко, по необходимости. Поговаривали даже, что царица больше чтит своих богов, тех, кому покланялись ее предки.

Гаруул явился в храм, когда полуденное солнце уже начало клониться к закату. Младшие жрицы отвели гостя в одну из боковых комнаток с глухими стенами и позвали меня.

– Быть царевной тебе больше подходит! – приветствовал меня самирский шпион. Возможно, это был комплемент, но я была не расположена ни шутить, ни отвечать на подобную лесть.

– Гаруул, я не ошибаюсь? – строго спросила я, и мужчина расплылся в ехидной улыбке.

– У тебя хорошая память, сиятельная. Ну, не будем тратить время, – вдруг посерьезнел он. – Вести у меня не слишком хорошие.

– Стой! – остановила я его. – Скажи сперва, он жив?

Произносить имя самирского наследника вслух я не решалась даже в храме.

– Ну, когда я видел его в последний раз у Врат, то был вполне бодрый. Но я тут уже дней шесть. Если ты хочешь узнать про то, тоскует ли он и все такое, тоже ничем не помогу. Командир умеет быть скрытным, когда хочет. Скажу одно, здорово ты ему в сердце запала. Меня силком выгнал.

Говорливый бородач замолчал, начав копаться в своем матерчатом поясе. Через несколько секунд он протянул мне на ладони маленький продолговатый предмет, покрытый резьбой. Я удивленно посмотрела на него.

– Это просил передать тебе. Одна из его личных печатей. По ней он всегда узнает твои послания, и самирские воины тебя не тронут.

Я взяла печать и аккуратно подвесила ее рядом со своей на тонкий кожаный шнурок браслета.

– Давай теперь свои новости, Гаруул.

Бородач немного помялся, собираясь с мыслями.

– Я тут пока в доверие своему новому командиру втирался, много во дворце бывал. И в том, где женщины живут, тоже.

– В малом, – машинально поправила я.

– Так вот, есть там одна девочка, что у царицы прислуживает. Так она мне рассказала, что эта Нинмах-аша снова принимала у себя того мужчину.

Гаруул замолчал и внимательно посмотрел на меня, словно силясь понять, знаю ли я предыдущую историю. Но я знала. Асмаррах не скрывал от меня ничего, особенно если оно касалось меня.

– Так вот. Она была очень недовольна тем, что ты прибыла в Ассубу живая и невредимая. Ругалась очень. Но тот, который к ней ходит, убедил ее еще немного подождать и предоставить все ему. Надо, мол, дождаться вестей с запада и уж тогда действовать. Если его план сработает, то все мечты сиятельной Нинмах тотчас исполнятся. Думается мне, царевна, опасность тебе угрожает. Особенно, как придет какая-то весть от владыки.

Мой новый телохранитель почесал курчавый затылок, ожидая моей реакции.

– Послушай, Гаруул, – вздохнув начала я. – Твои вести не единственные. Владыка настроен в отношении Самира очень враждебно. Асмарраху нельзя возвращаться сюда. Его мгновенно схватят и убьют. Меня даже слушать не будут. А любовник Нинмах-аши, скорее всего, начальник тысяч Сельмиш-ина. Сейчас он должен заниматься организацией обороны от кочевников. Я попробую передать отцу весть о том, что во дворце готовится заговор. Попробую донести до него то, что конфликт с Самиром ошибка, выгодная заговорщикам. Пусть он мне не поверит, но только бы вернулся. Ты же сказал, что тот мужчина ждет вестей с запада, а не от царя. Быть может, и отцу угрожает опасность!

– Может ты и права, сиятельная, – согласился со мной шпион. – Вот только кто отвезет весть? Я-то нужнее здесь. Командир мне голову оторвет – случись с тобой что. А без нее я кому нужен?

Я усмехнулась, понимая, что любимый обещал оторвать своему разведчику совсем не голову, но тот тактично заменил эту часть тела.

– Ты это, царевна, распорядись, чтобы я всегда дежурил у тебя в покоях. Днем буду отсыпаться, а ночами сторожить. При свете тебя и другие остолопы охранят.

– Спасибо, Гаруул. Я все устрою. Про ночные дежурства Таммузу сам скажи. Я подтвержу.

***

К отцу я направила гонца из старого храма. Долго подбирала слова, советуясь с Каи. Ей я рассказала все, совсем все. И про любовь к Асмарраху и про заговор во дворце. Рассказала даже про Гаруула. Мне нужен был совет и поддержка, а человека ближе, чем эта суровая старуха, рядом не было.

Жрица долго молчала, пожевывая своими сухими губами, смотрела на угли жаровни и думала.

– Да, заварила ты кашу, девочка моя, – вздохнула она. В этих словах я не услышала ожидаемых упреков, только сочувствие.

– Ну, ничего, милая, не расстраивайся. Молодость и дана нам на то, чтобы чувствовать, а не думать…

Каи усадила меня рядом, и ее сухие легкие руки обняли меня за плечи.

– Помнишь же, – продолжала она, – я говорила, что обещала твоей матери приглядывать за тобой?

Я кивнула. Еще Иба упоминала, что старая жрица хорошо знала Тулиммин-ашу.

– Так вот, девочка, я служила твоей матери еще тогда, когда она была юной Арратской царевной. Посмотри мне в глаза, когда-то они тоже были цвета весенней воды, – женщина подняла на меня колючий взгляд своих бесцветных очей. Только сейчас я поняла, что они бледно-голубые, даже светлей, чем у меня. Но этого никто не замечал!

– Так вот, моя милая, твой отец тоже совершенно не нравился Арратскому правителю, но твою мать это не остановило. Поняв, что не может больше жить без любимого, она сбежала из дома, взяв с собой только меня. Так что ты истинная дочь своей матери! – старая жрица криво усмехнулась. Я впервые увидела ее смех.

– Потом, конечно, твой отец все уладил, послал богатые дары Алтиннаху Арратскому, твоему деду. Тот даже прислал свои заверения в том, что зла на Маарш-а-Н'маха не держит, но только тогда, когда родился твой брат. Хотя, как видишь, визитами Аррат нас не балует.

Жрица печально вздохнула и затеребила металлическую лошадку на шее.

– Как же давно это было, девочка моя! – вздохнула она. – Как бы я хотела хоть в конце своих дней вернуться домой! Снова увидеть зеленые леса, широкие реки, но это очень далеко...

Она снова замолчала, мне на мгновение показалось, что морщинистое лицо разгладилось, и рядом со мной сидела уже не старуха, а зрелая женщина с суровыми, но красивыми чертами. Теперь уже я обняла ее.

– Прости меня, знающая, я повела себя недостойно и теперь пришла за помощью. Но если ты мне не поможешь – меня ждет гибель. Меня отправят в Нижний мир раньше, чем вернется отец!

Слезы тихонько сползли из глаз. Как бы я ни отучала себя не реветь, но тело частенько теперь брало верх.

– Ну что ты, милая, ты очень изменилась в последнее время. Раньше я думала, что весь ум Боги отдали Тишрину, а тебе оставили лишь красивое тело, – жрица смотрела на меня ласково. – А теперь вижу, что ты раскрылась, как цветок, и обрела мудрость, и я рада этому.