Венерианка - Лиса Фарова

подвезти? – любезно, но с одышкой начала моя сестрёнка.

– Анютка, – обрадовалась я и скорее обнимать свою уже взрослую сестренку.

– Нет времени, грузитесь в машину, – скомандовала она и быстро отстранилась.

Машина была типа внедорожника, тёмная и просторная. За рулём была та незнакомка, сзади сидела Ника. Я обрадовалась, увидев дочурку. Столько хотелось сказать ей, отругать, что сбежала, но сейчас важно не это.

– Как ты выбралась? – спросила Аня.

– Я, кажется, убила его, – растерянно проговорила я.

– Где твоя машина?

– Моя?

– Да, она же на тебя оформлена.

– Оформлена, да. Она в гараже.

– Нужна машина. Ты же умеешь водить?

– Возвращаться? – испугалась я.

– Придётся. Мы готовим грандиозный переворот. Нам нужна помощь.

– Но я давно не ездила. Пять лет.

– Вспомнишь как раз.

– Хорошо.

Я увидела в глазах девушек решительность – они на полном серьезе. Аня пошла со мной. Машина осталась стоять подальше.

Вошли, сразу к гаражу. Я посмотрела в окна, вроде бы, в них никого не было видно. Тишина. Аня осталась снаружи, а я нашла ключ на подоконнике, под коробочкой, посветив фонариком. Спешно открыла гараж, а затем ворота. Опустив козырёк от солнца, над водительским сидением, я обнаружила ключ и документы. Руки дрожали. Вдруг он сейчас появится. Аня села за руль и поторопила меня. Завела, поехала.

– Надо закрыть ворота.

Я вспомнила, что пульт от ворот у него всегда лежал в бардачке. Я кинулась искать его. Нашла. Кроме пульта там ещё был пустой стаканчик, откусанный пирожок с ливером и пистолет.

– Какая удача! – восторженно констатировала Аня, когда увидела у меня в руках пирожок и пистолет ТТ.

Я сунула пистолет обратно от греха подальше, нажала кнопку пульта, взглянула напоследок на свой дом. Аня прибавила газу. Мой дом исчез из виду. Дом, в котором я была когда-то счастлива. Дом, который мы строили вместе с любимым мужем. Как занимались любовью на полу, делая ремонт в спальне. Как я сказала, что беременна в душе, и мы отметили эту радость с ещё большим рвением, с ещё большей страстью. Всё рухнуло. Полтора года назад или сегодня, я не знаю.

– Ань, кто научил тебя водить?

– Папа.

– Где он сейчас?

– Я его убила.

– Как это? Как ты смогла?

– Смогла. Он убил маму.

Я замолчала. Вспомнив маму, зарыдала. Моей мамочки больше нет. Я не услышу больше её голос. Как же я любила её голос. Мягкий, родной, протяжный. Она не говорила, она утешала. Её убил не отец, а эпидемия захватившая мужское население.

– Сними серёжки.

– Зачем? – удивилась я и дотронулась до сережек.

– Сними, так надо, и дай мне.

Я сняла свои золотые кольца с ушей, как просила Аня. Наверное, в них что-то есть. Аня густо облепила их репьями, нафаршировала ими пирожок с ливером и выбросила в окно. У Ани тоже не было ничего в ушах, хотя раньше она очень любила серёжки. У неё было их так много, разных: золотых, серебряных, пластмассовых и просто металлических, разнообразных размеров и форм.

– Куда мы теперь, Ань?

– У нас колония в Пензе. Есть поддержка в высших кругах. Девушки, вырвались из лаборатории в Мордовии, захватили обширную территорию: аэропорты, некоторые военные части.

– Лаборатории?

– Женщин без мужской опеки загоняют в лаборатории и на заводы. В лабораториях на девушках испытывают какие-то препараты, а пожилые женщины трудятся в цехах по изготовлению таинственного табака, который курят наши мужчины и звереют.

– Я так и думала, что их что-то дурманит.

– Женщин их препараты не берут. У нас разная физиология. Говорят, все дело в буром жире внутри мужиков. Но очень много девчонок погибло в их лагерях.

– Очень жаль девочек.

– Те, кто выбрались, отомстили им сполна. У нас теперь есть реальная возможность поквитаться.

– Но они же одурманены.

– Их это не спасёт.

Глава 7

Аня была настроена серьёзно. Она горячо верила в идею об отмщении, и у неё были сторонники. Я отомстила своему мужу, вырвалась на свободу, и мне придётся принять условия игры женского ополчения. Ради жизни моих детей.

Две машины двигались в ночи по тёмным полям где-то в Тамбовской области. Мы ехали окольными путями без остановок в Пензу. Там ждала новая жизнь, если мы доедем.

Рано утром мы доехали до базы. Нас встретили на дороге и сопроводили до места. База представляла собой охраняемую женщинами территорию, заброшенная военная часть. На стреме стояли женщины в военной форме с автоматами, издали похожие на мужчин.

– Пока мы дислоцируемся кучками по двадцать человек, но таких куч, поверь мне, много по стране. Нам удаётся не попадаться. Мы ждём команды. Влиятельные дамы в верхах тоже контролируют ситуацию. Нам осталось захватить главный компьютер, и мы просто займем свое законное место у руля.

– Какой руль нам нужен?

– Вся планета.

– Боже, вразуми нас всех.

Мы шли к полуразрушенным зданиям. Рядом со мной были мои дети, впереди шла сестра и её подруга из джипа Регина. Она была главной в этом лагере. С ней советовались, она раздавала распоряжения.

В зданиях располагались мамы с детьми. Прямо на сумках спали дети пяти-шести лет и старше, девочки. Мамы готовили каши и супы из пакетиков. Не было ни плача, ни разговоров.

– А что, если облава? – спросила я сестру, когда присели в одном из пыльных и холодных комнат.

– Пока ещё не было.

– Неужели никого не ищут?

– Ищут. Мы хорошо прячемся. Даш, они не ездят в глушь, у них радары. Они пометили нас, как животных. Я попросила тебя выбросить серёжки, в них чипы. Они следят за нами в свои мониторы: чип движется, значит, женщина жива, также, где она находится. Поэтому я облепила их репейником и бросила вдоль тропинки вместе с пирожком. Его найдёт какой-нибудь бродячий пёс: или съест, или прилипнет. Будем надеяться, что серьги ещё походят, и тебя, если и начнут искать, то не здесь. На всякий случай внутри лагеря работает глушитель сигналов. Никакой связи внутри лагеря, никакого риска отслеживания.

Я удивлённо слушала. Как далеко все это от меня. В детстве я любила читать датективы, смотреть фильмы о войне, самопожертвовании, но всегда трусила представить себя на месте героев. Моё время, видимо, пришло, показать из какого я теста и для чего живу на этой земле.

– А где Никины серьги?

– На ошейнике соседкой кошки.

– У вас все продумано.

– Методом проб и ошибок, сестра, проб и ошибок.

Сестра горько вздохнула и отвернулась. Наверное, были горькие ошибки.

Если поддержка не подведёт, и женщины всего мира восторжествуют, ради такого и умереть не жалко. Кто, если не мы,