Теория культуры - Коллектив Авторов

Соответственно Япония в такой парадигматике ассоциируется с Севером, как и Южная Корея, а Северная Корея в силу бедности и тоталитарно–социалистической ориентации – с Югом. Парадигма «Юг» сконцентрировала в себе представления об экономической, социальной и культурной отсталости, о политическом деспотизме и неконтролируемом возрастании демографической массы. Появилось даже определенное ранжирование Юга: культуры, наименее восприимчивые к либерально–демократической системе ценностей или деградировавшие в результате межэтнических и межрелигиозных вооруженных конфликтов, относятся ныне к «Глубокому Югу».

Российская культура не вписывается ни в одну из рассмотренных выше парадигм. Россия для Востока – Запад, Европа, а для Запада – Восток, Азия. По своему экономическому, научному, технико–технологическому статусу, по уровню образованности и культурности населения Россия – это Север. А по своей политической и бюрократической культуре наша страна во многом все еще остается слишком «южной».

7.3. Этническое своеобразие культур

Вопрос, в чем состоит этническое своеобразие культур, не кажется на первый взгляд трудным, ведь ответ на него вроде бы очевиден: это совокупность специфических признаков, отличающих культуру каждого этноса от всех прочих.

Если рассуждать абстрактно, в такой формулировке все выглядит просто и понятно. Но при первой попытке наполнить ее конкретным теоретическим и культурно–историческим содержанием обнаруживается вся сложность проблемы. Во–первых, вплоть до настоящего времени понятие «этнос» не обрело однозначной теоретической интерпретации. Во–вторых, остается неясным, как определить необходимую и достаточную совокупность признаков, характеризующих этническое своеобразие той или иной культуры. В–третьих, нет ответа на вопросы, какими критериями руководствоваться при их отборе, являются ли они константными или изменчивыми, зависимыми от исторической ситуации, социальных, половозрастных и прочих аспектов?

Рассмотрим сначала те методологические подходы, которые используются учеными в интерпретации понятия «этнос». В отечественной науке до 90–х гг. ХХ в. не подвергался сомнению тезис, что этносы – это человеческие общности, возникшие первоначально как племена и соплеменности в период появления кроманьонского антропологического типа (т. е. того типа Homo sapiens, к которому принадлежат современные люди). Такой подход к определению этноса называется примордиальным – направленным на поиск объективной основы этнического разнообразия в природе или общественной жизни и культуре. Примордиалисты полагают, что те или иные этнические общности зарождаются, функционируют как относительно устойчивые группы, взаимодействуют между собой и со временем исчезают, уступая место новым этническим образованиям.

В рамках этого подхода на первый план выдвигался вопрос об этногенезе, что особенно отчетливо прослеживается в концепции российского этнолога Ю. Б. Бромлея.[225] Ученый определял этнос как социально организованную, устойчивую человеческую общность, исторически сложившуюся на конкретной территории, говорящую на одном языке и обладающую относительно стабильными особенностями культуры и психического склада ее членов. Ю. Б. Бромлей подчеркивал, что членам таких общностей свойственно сознание своего социокультурного единства и отличия от иных этносов, выражающееся в самоназвании каждой этнической группы («чукчи», «русские», «шотландцы» и т. д.).

Важно подчеркнуть, что в теории Ю. Б. Бромлея присутствует и предельно широкое определение этноса – «этносоциальный организм». В таком определении этнос отождествлялся ученым с нацией – общностью, исторически характеризующейся территориальным, социально–экономическим, политическим и культурным единством.

В 90–х гг. ХХ в. традиция рассмотрения этноса в качестве социальной группы, органически сложившейся в ходе исторического развития, сохранилась.[226] Однако сторонники примордиального подхода внесли в нее некоторые коррективы. Так, ученые отказались от интерпретации понятия «нация» в этническом смысле, поскольку определение «этносоциальный организм» не согласуется с фактом реального существования полиэтнических наций – например, российской, британской, канадской, американской, индийской, австралийской.

Кроме того, был учтен и факт безэтничности, характерный для некоторых наций или отдельных групп в составе тех или иных наций. К примеру, коренные жители одного из районов Новой Гвинеи не идентифицируют себя этнически,[227] а население Доминиканской республики различается лишь в расовом, но не в этническом отношении (мулаты, чернокожие, белые). Такие факты заставили антропологов предположить, что этническая дифференциация не является изначальной, неотъемлемо присущей характеристикой человеческого социума, поскольку не каждое общество и не каждая нация и культура формируется в этническом измерении.

На современном этапе развития примордиального подхода к интерпретации понятия «этнос» исследователи, придерживающиеся данной позиции, подчеркивают два фактора: общую территорию происхождения этнической группы и самоидентификацию ее членов как носителей общей для них культуры. Некоторые примордиалисты предпочитают выделять разные уровни характеристик этноса: этнообразующие признаки (территория и эндогамия – внутригрупповые браки, воспроизводящие этническую общность в поколениях), этнодифференцирующие признаки (язык и культура), этническое самосознание (идентичность).

Особую позицию в теоретическом осмыслении понятия «этнос» занимал российский культуролог Л. Н. Гумилев, продолжатель идей евразийства. Он утверждал, что этнос – это

тот или иной коллектив людей (динамическая система), противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам («мы» и «немы»), имеющий свою особую внутреннюю структуру и оригинальный стереотип поведения.[228]

Таким образом, признавая социальную природу и культурно–историческое существование этнической группы, Л. Н. Гумилев выдвигал на первый план именно психологические характеристики – самосознание (идентичность) и стереотип поведения, структурирующие отношения между индивидом и группой, а также между индивидами как членами группы.[229]

Согласно Л. Н. Гумилеву, принадлежность к этносу не является врожденной. Членом этнической группы индивид становится в процессе социализации. Хотя стереотипы этнического поведения формируются у ребенка в первые годы жизни, влияние на этот процесс оказывает не только семейное воспитание, но и окружающая культурная среда.

Подчеркивая данное положение своей концепции, Л. Н. Гумилев иллюстрировал его на примере собственной матери – Анны Андреевны Ахматовой, которую воспитывала парижская гувернантка. Будущая прославленная поэтесса рано овладела французским языком как родным, усвоила от своей наставницы соответствующие манеры поведения. Но при этом культурная среда взросления Анны Андреевны оставалась русской, и, соответственно, Ахматова не могла сделаться француженкой, так как усваивала именно русские стереотипы поведения.

Л. Н. Гумилев указывал на необратимость этнокультурной социализации. Когда стереотипы поведения полностью сформировались, изменить этническую принадлежность, полагал он, невозможно. Человек, переселившись в другую страну, способен в совершенстве освоить чужой язык и культуру новой родины, но пережитый опыт социализации будет навсегда связывать его с той этнической группой, в которой прошло взросление.

В отечественной и зарубежной науке существует и еще одна психологическая концепция причин этнической дифференциации, согласно которой территориальный, хозяйственно–экономический языковой и культурный факторы становятся в процессе этногенеза вторичными, производными. Ученые, разделяющие такой взгляд, объясняют историческую этнодифференциацию только одной причиной – врожденной потребностью человека как «общественного животного» в устойчивой групповой организации жизнедеятельности.

В такой теоретической интерпретации язык и культура рассматриваются лишь в качестве инструментов социального группирования, а единственной сущностной характеристикой этноса объявляется самоидентификация людей как членов данной этнической группы.

В мировой этнологии утвердился и конструктивистский подход к исследованию этногенеза. По мнению его сторонников,[230] человеческая общность, исторически связанная с конкретной территорией, говорящая на общем языке, обладающая единой культурной традицией и практикующая эндогамные браки, представляет собой не этнос как таковой, а культурно однородную группу. Шанс сделаться этносом, народом в полном смысле слова такая группа получает лишь в том случае, если в ее среде появляются политические лидеры, готовые всецело посвятить себя делу конструирования этноса на основе культурной однородности.