Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Мужчина, под полосатой шляпкой которого явственно проглядывали ярко-рыжие кудри, серьезно взглянул на меня и неуловимым движением прикрылся большими клетчатыми трусами, очень стильными, с разноцветными веревочками.

– Удачи, мэм! – кивнул он мне и отвернулся к морю.

Я тоже пожелала себе удачи и для этого решила вернуться к гостинице, искупаться там еще раз, спустившись с лестницы в море. Я надеялась, что встречи с обнаженными мужчинами на сегодняшний день у меня закончились.

Когда-то я читала, что маленькие народности, живущие отдельными государствами в известной географической изоляции, в основном на островах – критяне, киприоты, и, наверно, мальтийцы тоже, – испытывают некоторые проблемы, не свойственные большим нациям. Например, молодые люди не стремятся жениться ни в двадцать лет, ни даже в тридцать. Обычный возраст жениха на подобном острове – тридцать пять лет. А женившись, не торопятся заводить детей. Средний возраст островитянки, рожающей в первый раз, – тридцать три года. Это невероятно для Европы, особенно для Восточной, но это так.

То, с чем я столкнулась сегодня, – очевидно, какая-то проблема местных жителей, о которой в рекламных проспектах не прочитаешь. «Старинные замки и рыцари»… Трех рыцарей я сегодня уже встретила. Сколько еще предстоит?

Настроение у меня слегка испортилось, хотя я сама удивилась, как ловко вышла из такой дурацкой ситуации. Видела бы Ийка свою скромную правильную маму – в коротких шортах, в темных очках, смело говорящей по-английски… Видел бы меня Кротов… Взял бы за запястья…

Я усилием воли отогнала образы тех, кто занимал все мои помыслы в Москве. Я должна отдыхать, переключаться. И в этой связи поехать все-таки сегодня вечером в соседний городок на ночной праздник – фиесту.

У администратора гостиницы я узнала, как можно туда добраться. Конечно, он мне предложил заказать такси, но я спросила про рейсовые автобусы. Ведь ездят же как-то местные жители. Администратор, на нагрудной табличке которого было крупно написано красивое имя «Leo», видимо, привыкший к разным причудам богатых туристов – а других в их гостинице не было, – кивнул и написал на бумажке расписание автобуса, на котором можно было доехать до городка.

– Это безопасно? – спросила я на всякий случай. Кто его знает – вдруг в автобусе тоже все окажутся голыми и с бантиками…

– Абсолютно! – улыбнулся Лео. – Если хотите… Я заканчиваю работу в восемь и еду домой, как раз в ту сторону, могу составить вам компанию.

– Спасибо, – согласилась я.

Я уже столько раз мысленно благодарила маму с папой, всегда заставлявших меня учить язык. Им было мало того, что я училась в спецшколе, у меня был еще индивидуальный преподаватель, маленькая, хрупкая учительница Вероника Викторовна, занимавшаяся со мной лет семь, пока я, со своим небольшим ростом, не стала выше нее.

Мне безумно нравилось ее тонкое лицо, всегда аккуратно завитые пепельные волосы, которые она скалывала сзади большой заколкой в модную тогда прическу, называвшуюся «Мальвина». Она-то и научила меня разговаривать, используя всю ту лексику, которую я знала. Она никогда не заставляла меня учить грамматику или новые слова – этого хватало в школе.

Мы с ней разговаривали на самые разные темы: чем занимается мой папа, почему я не люблю уроки истории в школе и равнинные лыжи, дружны ли мои родители и не бывает ли мне иногда одиноко, совершенно без причин. За семь лет наших занятий она научила меня говорить и, наверно, даже думать по-английски, потому что иногда мне снились сны, в которых я говорила на английском языке. Правда, это было очень давно. Я была уверена, и всех всегда убеждала, что учила-учила английский и все забыла.

Но стоило мне позаниматься перед отъездом, во мне, будто из каких-то потайных закромов, всколыхнулось огромное количество слов, грамматических формул, даже правил. Я, например, помнила, что нельзя употреблять два отрицания в одном предложении, и прекрасно различала времена. Вот тебе и детские бесполезные знания.

Так, может, я еще что-нибудь в себе полезное обнаружу? Мама когда-то учила меня печь эклеры и большие яблочные пироги… Вдруг однажды настанет день, и я буду их печь? Хотя моя Ийка – малоежка, к еде относится с удивительным равнодушием. А испечь пирог на целый противень и доедать его самой всю неделю… Лучше съесть бутерброд и прочитать хорошую книжку, я так считаю.

Договорившись с администратором на вечер, я поднялась к себе в номер и первый раз в нем толком осмотрелась. Да, конечно, номер с размахом. Увы, это не доставляло мне никакого счастья. Красиво, конечно, приятно. Приятнее всего, что номер был идеально убран, буквально вылизан до последнего сантиметра. Я поняла, что и белье мне уже поменяли, и полотенца… Наверно, здесь все меняют каждый день. И пылесосят, и протирают зеркала…

Пройдясь по номеру, я насчитала шесть зеркал. Весь номер был оформлен в старинном стиле – с позолотой, тяжелой мебелью, велюровыми золотистыми портьерами и милыми, толстыми ангелочками, несколько выбивающимися из общего торжественного стиля королевской спальни, и почему-то показавшимися мне улыбкой художника, оформлявшего номер. Его маленькой тайной. Кто поймет – тот поймет и улыбнется.

Хитроватые ангелочки смотрели на меня с потолка, со стен ванной, с ковра у кровати и, кажется, говорили: «Не верь. Все неправда. И про рыцарей, и про замки. Давно ничего нет, и никто не знает, как было. Потому что было все вовсе не так, как ты можешь себе представить. Было страшно, мрачно, смрадно. В плохо освещенных коридорах королевского дворца пахло, как в конюшне. Но зачем тебе знать об этом? Представь, что ты… скажем, принцесса. На недельку. Поэтому у тебя вместо обычной раковины – золоченый таз, ванна с медными ручками в виде тюльпанов, а в комнате, чтобы включить свет, надо всего лишь провести рукой, вроде как погладить, шероховатую на вид и абсолютно ровную поверхность стены – там, где светится корона… А ночью, если опять проснешься на чей-то непонятный звонок, на потолке тоже будет светиться корона – днем ее совсем не видно, скорей всего, она нарисована какой-то специальной краской, видимой только в темноте…»

Я все открывала и открывала секреты своего номера и не уставала удивляться – надо же, кто-то ведь сидел и придумывал это. И рассчитывал как раз на такую реакцию: вот я удивлюсь, вот немножко испугаюсь, когда сильно польется вода из большой морды дракона над ванной, или засмеюсь, стоя босиком на мягком плотном ковре и видя, как толстопопый ангелочек с совершенно хулиганистым прищуром целится прямо в меня. А куда можно попасть, целясь с пола в стоящую прямо над тобой скромную, практически незаметную во всей этой роскоши особу?

Глава 4

Правильно соизмеряйте пропорции вещей. Лучше быть молодым майским жуком, чем старой райской птичкой.

Вечером я поехала на фиесту с Лео. Мы сели в большой желтый автобус, старый, дребезжащий на кочках и рытвинах, и очень вместительный. По дороге я не удержалась и как могла осторожнее спросила его об удивительных мужчинах с бантиками. Ведь понятно, что если я встретила трех странных личностей, их должно быть больше на острове. Мне хотелось знать, туристы или местные жители таким оригинальным образом организовывают свой досуг. Лео или не понял меня, или ничего не знал об этом. По крайней мере, он, нахмурясь, покачал головой и сказал, что слышит о таком в первый раз. Возможно, нехватка лексики и незнание более точных слов не позволили мне описать тех оригиналов понятно, и Лео решил, что бантики у них были на голове.

– Вам нравится наш остров? – Лео заметил мое замешательство и засмеялся: – Похож на огромный камень, вылезший посреди моря, правда? Вся наша растительность – редкие пальмы, кривые деревья, агавы да кактусы-опунции. И еще желтые кабачки, которые выращивает жена моего брата.

– Я не настолько разочарована увиденным, – корректно заметила я.

– Но у вас, тем не менее, достаточно удрученный вид. – Молодой человек смотрел на меня доброжелательно и внимательно.

– Я скорее разочарована всей своей предшествующей жизнью, – пришлось сказать мне.

– Так вам представился хороший случай посмотреть на все иными глазами, разве нет? Как еще это можно сделать, если не уехать за тридевять земель и оттуда взглянуть на себя по-другому?

– Вы философ, Лео.

Он совершенно серьезно кивнул.

– Я учусь на философском факультете в Риме. Летом всегда работаю. Интереснее всего размышлять о жизни, общаясь с разными людьми. Гостиница – идеальное место для этого. А наш остров… Он прекрасен, не правда ли? – Лео вздохнул. – Я здесь родился и вырос, и когда-то не знал, что твоя земля может быть и другой. Наши дети в школе на тему «Моя родина» обычно рисуют каменный остров посреди моря, с тремя деревцами.

– А вы как рисовали?

– А я рисовал великаншу, таскавшую камни для своего дома, чтобы жить там со своим малышом. Правда, жили они на соседнем острове – Гозо, но это же тоже наша страна… Вы слышали, кстати, что вся внутренность Мальты изрыта подземельями, ходами, тоннелями, как старый шкаф – жуком-точильщиком? Существует даже легенда, что до сих пор внутри Мальты живут люди, никогда не выходившие на поверхность и остановившиеся в своем развитии в доисторическом прошлом…