Борьба со смертью - Поль де Крайф

при лечении этой ужасной болезни врач должен гораздо больше беспокоиться за будущее своих пациентов, чем за их настоящее. Он терпеливо объяснял им, как после заражения спирохеты, проникнув в организм, поселяются там, сверлят его во всех направлениях, отравляют, заползая во все щелки, закоулки... Они заразились - и уже никакое лекарство, даже магическое средство Эрлиха, ни один самый дорогой врач не могут гарантировать им спасения от страшных последствий этой болезни.

Сотни таких больных - это было просто удивительно- согласились ради своего будущего стать на этот тяжелый путь к, может быть, полному излечению. Итак - шесть впрыскиваний сальварсана, потом прививка малярии в больнице и, после нескольких припадков, - снова сальварсан.

Вот и все...

Из двухсот пятидесяти храбрецов, которые прошли этот небольшой курс лечения, все, за исключением трех человек, истребили в себе все признаки сифилиса, доступные научному обнаружению. Даже точнейшая мюллеровская проба на преципитацию [17] - реакция, гораздо более чувствительная, чем реакция Борде-Вассермаиа, не обнаруживала в них ни малейших следов бледного чудовища. Что касается троих не излечившихся, то они все трое, измученные малярией, отказались от последующего лечения теперь уже действительно магическим средством Эрлиха.

Это почти неправдоподобно. В кабинете совсем стемнело, и фигура Вагнер-Яурега казалась призрачной. Из темноты раздавался глуховатый голос привидения. Вот он замолчал. Длинной палкой пошарил наверху, словно старинный фонарщик, отыскивая газовый кран.

Кирле умер в 1926 году. Этот, похожий на цыгана, такой добродушный в своей широкополой шляпе человек ушел слишком рано, не дожив до настоящего успеха своего опасного эксперимента.

С каждым годом результаты этого эксперимента становились все более блестящими. Вот уже 1930 год - восемь лет прошло, и все же ни одного случая возврата болезни у прошедших полный курс лечения. Не появляются даже и сомнительные признаки болезни, которые можно было бы обнаружить с помощью чувствительных реакций крови или спинномозговой жидкости.

И все же мы должны быть осторожны в предсказаниях будущего. Сифилис - самая упорная, самая продолжительная из всех человеческих болезней.

Но каждый уходящий год, в течение которого все эти люди оставались здоровыми, подчеркивает необычайное действие метода Кирле.

Длинная палка Вагнер-Яурега задела газовый кран. Зажегся свет... Старик, больше не кажется призраком. Его рассказ не был сказкой. Самое главное: «Ни один из всех этих людей не попал в психиатрическую лечебницу с диагнозом прогрессивного паралича».

IX

Но увы... Метод Кирле позволяет надеяться на разрушение, истребление, на полное изгнание бледного чудовища из организма, находящегося на ранней стадии заболевания; делает это в несколько месяцев, избавляя больных от многолетней мучительной тревоги и неуверенности, с огромной экономией денег и времени, не подвергая их опасности длительного отравления громадными дозами мышьяка, необходимыми при повторных лечениях.

Но как заставить миллионы больных, находящихся на ранних, не очень мучительных, стадиях болезни пойти в больницу, подвергнуться пытке свирепого озноба и жара малярии? Как убедить всех лечащих врачей в том, что это действительно необходимо? А если они и убедятся, как-практически - смогут они сохранять малярийных плазмодиев в пригодном для заражения виде, если известно, что культуру малярийных плазмодиев нельзя получить в пробирке, как это делают с другими микробами? Получить их живыми можно только непосредственно из крови больного малярией человека... Увы! Это утопия.

Но вот инженер-физик Уиллис Р. Уитней пришел на помощь Вагнер-Яурегу и Кирле..., а может быть и всем этим страдающим миллионам. Может быть.

Уитней работал в Нью-Йорке в Скенектэди-он был директором исследовательской лаборатории General Electric Co. В одной из комнат этой лаборатории наблюдались какие-то странные явления. Там стоял мощный коротковолновой радиопередатчик, состоявший из электронных ламп и всяких других электрических приборов, необходимых для передачи в Австралию или Аляску последних известий, болтовни политиков, дегенеративного грохота джаз-оркестров, идиотского щебетания модных куплетистов.

Как только инженеры, сотрудники Уитнея, оказывались в зоне действия этого огромного радиочудовища, они начинали себя плохо чувствовать. Когда они включали его, - раздавалось тихое жужжание, и они сразу чувствовали жар, и им становилось не по себе. Имейте в виду, что для этого им вовсе не надо было находиться в контакте с высокочастотной машиной или каким-нибудь другим электрическим прибором. Для того, чтобы почувствовать настоящую лихорадку, было вполне достаточно просто стоять в этой комнате, когда там раздавалось тихое жужжание. Уитней сунул в рот одному из инженеров медицинский термометр и включил передатчик. Через пятнадцать минут температура инженера поднялась выше 38° С. В комнате было совсем не жарко, и только что-то жужжало, не так уж громко. Для того, чтобы обнаружить страшную, невидимую энергию, испускаемую передатчиком, достаточно было поднести неоновую лампу к его антенне - и газ, наполнявший эту лампу, начинал красиво светиться синим и красным пламенем. Это было очень забавно.

Вы можете сказать, что Уитнею, - который не был ни врачом, ни биологом, - не было никакого дела до этого повышения температуры у инженера. Но вот он раздобыл меньший коротковолновой передатчик, - мощность его составляла всего 750 ватт, вместо 20 киловатт большого передатчика, Он излучал энергию не через антенну, а при посредстве двух параллельных металлических пластин. Между этими двумя пластинами в электромагнитное поле маленького передатчика можно смело вдвинуть руку - вы ничего не почувствуете. Если поместить туда маленькую пробирку с чистой водой,- тоже ничего не случится. Но если воду в пробирке превратить в проводник электричества, прибавив к ней немного соли, - невидимая энергия вскипятит воду.

В пробирку с чистой водой Уитней посадил головастика, поместил пробирку между этими металлическими пластинами и включил передатчик. Раздалось тихое жужжание, и через несколько секунд головастик заволновался, потом нагрелся и потом, увы, - погиб. Воздух между пластинами не нагрелся, вода в пробирке оставалась холодной, и только головастику стало слишком жарко, и он не выжил. Чудеса. Уитней, - который в конце концов, не был биологом, а просто очень любознательным инженером, - пригласил к себе очень дельного и сведущего физиолога, Елену Хосмер. Что происходит внутри животных, когда энергия коротковолнового передатчика проходит через их тела?

Хосмер посадила в большой батарейный стакан белую крысу, включила ток, и хотя воздух в банке оставался холодным, температура у крысы поднималась на один градус в минуту, пока от внутреннего жара у нее не покрылись волдырями уши и не одеревянели лапы.

Вот на что стоило обратить внимание: если пластины раздвинуть на определенное расстояние и регулировать частоту колебаний коротковолнового передатчика, а следовательно и количество энергии, проходящее через тело помещенного между пластинами животного, то можно сообщать ему довольно высокую температуру и поддерживать ее постоянной в течение любого времени,