Борьба со смертью - Поль де Крайф

Через четыре месяца она была у себя дома и, совершенно здоровая, занималась хозяйством. И все время то здесь, то там бывали подобные случаи, и он уже знал, что позабытые рассказы старых книг не были только небылицами. И не переставал рыться в этих книгах, ставших в наши ученые времена предметом насмешек для научной психиатрии. Да, брюшной тиф и воспаление легких оказывали такое же целебное действие...

Он натолкнулся даже на описание одного эксперимента, и не совсем неудачного. Позабытый Людвиг Майер приготовил мазь из сурьмы, которую усердно втирал в кожу головы прогрессивным паралитикам. Головы у них покрылись страшными язвами, у них поднялась температура, и некоторые из них исцелились от безумия. Этот героический эксперимент был осмеян учеными, - которые даже не пытались его повторить, - и предан забвению.

В 1887 году он сопоставил свои собственные наблюдения над этими странными случаями самоизлечения с множеством медицинских преданий. Он опубликовал статью, в которой совершенно серьезно предлагал заражать безнадежно сумасшедших рожей, малярией. В Европе никто не обратил на нее внимания. Я читал эту статью в библиотеке Ныо-Йоркской Медицинской академии в 1930 году - через 43 года после ее появления, и ее страницы оказались не разрезанными.

III

Ничто не могло остановить его, ни даже отсутствие возражений против его нелепой идеи. Он деятельно начал заражать сумасшедших культурой открытого тогда возбудителя рожи.

Но они не заболевали и оставались сумасшедшими. Тогда он пожелал испробовать малярию. Но никто и слышать но хотел о занесении такой ужасной болезни в клинику, находившуюся в центра города. Все это происходило задолго до того, как Росс и Грасси нашли, что малярия переносится комарами и распространена повсюду. И три года он топтался на месте...

До тех пор, пока не нашел способа вызывать у больных повышение температуры, не распространяя заразы вокруг. Это было в 1890 году, и вся Европа волновалась по поводу нового лечебного средства - туберкулина, приготовленного самим Робертом Кохом из туберкулезных бацилл. Уже первый восторг сменился испугом, врачи перешептывались об его опасных свойствах. Громкое имя Коха, послужившее фабричной маркой туберкулину, повело к тому, что его стали употреблять слишком восторженно. Вскоре стало известно в тесном медицинском кругу, что новый яд, - никто не знал точно, в скольких сотнях случаев, - превратил легкую форму туберкулеза в тяжелый общий туберкулез, окончившийся смертью. Считалось уже почти преступным применять его.

Вагнер-Яурег взялся за туберкулин. В течение десяти лет он впрыскивал его своим больным - сначала в доме умалишенных в Граце, потом, когда он был избран профессором, - в Вене. Он просто замечательно повышал температуру этим сумасшедшим, начиная с небольшой дозы туберкулина и постепенно увеличивая ее. В большинстве случаев ему не удавалось их вылечить. И все же, было несколько человек (о которых всячески старались забыть их семьи, ибо они были хуже покойников), которые вернулись домой, осчастливив своих близких.

Но в 1900 г. упрямый Вагнер-Яурег, оглянувшись на проделанную работу, должен был признать, что она не увенчалась успехом. Излечивает? Да, он мог продемонстрировать несколько случаев излечения, о которых менее честный перед самим собой врач протрубил бы, как о блестящем достижении. Но вот в чем было несчастье: он вызывал повышение температуры у больных, страдавших самыми разными видами сумасшествия, всем набором неопределенных психических болезней, называемых dementia praecox, паранойя, острый психоз. Эти названия только прикрывают глубокое невежество психиатрии, незнание действнтельных причин возникновения хоть какого-нибудь психического заболевания. И так же, как неизвестны причины их возникновения, непостоянно течение этих болезней, и все они кончаются - без применения какого-либо лечения - или полным слабоумием, или выздоровлением.

У Вагнер-Яурега хватило мужества признать свою неудачу. В своей дальнейшей работе он решил ограничиться только одним ужасным объектом. Во всей путанице неотличимых друг от друга психических болезней была одна, легко определимая, резко отличавшаяся от других. И все авторитеты сходились в мнении, что прогрессивный паралич - неизлечимая болезнь, через несколько лет приводящая к слабоумию и смерти.

С этих пор он повышал температуру только прогрессивным паралитикам. Он шел почти на верный провал идеи, которой он отдал тридцать лет жизни. В 1901 году, с помощью своего ассистента доктора Пильца, он стал в Штейнгофском убежище вызывать лихорадку большими дозами туберкулина у несчастных, осужденных на гибель больных. Некоторые из них сидели с вечной, вялой улыбкой на губах; некоторые были потенциальными убийцами, или - меланхоликами, стремящимися к самоубийству. Были среди них и считавшие себя богачами, финансовыми гениями, хотя уже не могли сделать простого вложения. Другие, - почувствовавшие во время болезни, что все против них, - оказались в убежище после внезапных, чудовищных убийств своих близких. Все они составляли мрачный арьергард человечества. Никто из попавших в Штейнгофское убежище не покидал его иначе, как в гробу. Все они были осуждены на гибель. Психиатры мрачно острили: «Если прогрессивный паралитик не умер, значит у него не было прогрессивного паралича».

IV

Вагнер-Яурег начал борьбу с этой неизбежностью смерти. Его ободряло недавно открытое происхождение этой страшной болезни. Уже давно подозревали, что прогрессивный паралич является, в сущности, последней стадией болезни, возбуждаемой бледной спирохетой Шаудина. В 1900 году Август фон-Вассерман применил реакцию Борде для розысков скрывшегося в засаду бледного чудовища. В том же году он испробовал эту реакцию на спинномозговой жидкости больных прогрессивным параличем и обнаружил в их мозгу таящихся там спирохет. В 1908 году Вагнер-Яурег мог быть уже уверен, что у девяносто девяти из ста этих несчастных вассермановская реакция спинномозговой жидкости положительна.

Замечательно, что Шаудин, Борде и Вагнер-Яурег оказались втянутыми в борьбу с сифилисом совершенно случайно, почти против воли и даже не подозревая, что им удастся победить его. На международном медицинском конгрессе 1909 года, в Будапеште, Вагнер-Яурег сообщил крупнейшим представителям психиатрии о том, чего он достиг за эти восемь лет впрыскиванием туберкулина прогрессивным паралитикам.

Шестидесяти девяти таким несчастным он длительно повышал температуру, впрыскивая им туберкулин. Других шестьдесят девять таких же больных он наблюдал, но туберкулина им не впрыскивал. Из шестидесяти девяти горевших в лихорадке больных выжило восемь человек; пять не подвергшихся впрыскиваниям тоже еще не умерли. Результат совершенно ничтожный.

Но он уперся. Никто и никогда еще с таким усердием и настойчивостью не преследовал более безнадежной цели.

Каждое лето худощавый, сумрачный Вагнер-Яурег на короткое время покидал серое, похожее на барак здание психиатрической клиники и уезжал в отпуск. Он старался не думать о несчастных, которым он так мало мог помочь,