Подлунная Роза - Реброва Алена Дмитриевна

– Они решают, что делать с Сирилом.

– А что с ним делать? – искренне изумилась она. – Папа убьет его, как только увидит, и дело с концом!

– Скорее всего, так и будет. – Я поцеловала ее в макушку.

Наконец, братья вернулись. Оба они были сами на себя не похожи, лицо Эдвина приняло ожесточенное, упрямое выражение, Томас же, напротив, будто впал в угрюмую апатию. Взглянув на них, я лишь крепче сжала губы: похоже, мои предположения об их разговоре оказались правдой.

Эстер устроилась за спиной Эдвина, обняв его шею руками, а мы с Томасом пошли позади них, готовые в любой момент вступить в схватку.

Я мысленно взмолилась, обращаясь к провидению, к небу, к себе самой: только бы мне хватило ловкости и остроты чутья предотвратить все то, что братья обсуждали в темноте! Только бы мне хватило сил.

Эстер вела Эдвина по лесу, называя направление, и прошло не так много времени, прежде чем я отчетливо ощутила, как кто-то смотрит на меня из темноты. Я обернулась в сторону, откуда чувствовалась угроза, и успела заметить краем глаза человеческую тень. Стоило моему вниманию коснуться хрупкой структуры, как силуэт тут же исчез.

– Эдвин, я видела фантом, – предупредила я.

– Мы еще не пришли, – проговорила Эстер.

– Далеко находится Нилс? – спросил Эдвин.

– Я не знаю, – только и смогла ответить девочка, прислушавшись к себе. – Он ближе, чем был, когда мы летели.

Путь продолжился в нарастающем напряжении. Лес вокруг жил своей жизнью, шуршали мелкие зверьки и птицы, но чем дальше мы продвигались, тем меньше становилось вокруг живых звуков, и в конце концов остался только шум сухих ветвей, бьющихся друг о друга на ветру.

Я призвала свет, чтобы разогнать обступивший нас густой мрак: эта темнота не могла быть творением природы. Эдвин остановился и опустил Эстер на землю, я и Томас встали рядом, спрятав девочку между собой.

Стоило нам занять позиции, как Сирил показал себя.

Его бледный мерцающий силуэт возник перед нами безмолвным видением.

Я обратилась к пространству, надеясь выискать, где прячется тепло настоящего тела Сирила, но кругом не было ни одной живой души, кроме нас четверых. Покосившись на Эдвина, я увидела, что он озадачен не меньше.

Сирил не собирался рисковать своей жизнью, он трусливо оставил нас довольствоваться фантомом. Что ж, разве мы могли ждать иного?

Призрак развернулся и пошел прочь, поманив нас рукой.

– Нилс там, – проговорила Эстер, указывая в сторону, куда уходил силуэт. Мы двинулись следом.

Стоило призрачному телу пересечь невидимую границу между деревьями, как в темноте перед нами открылось новое пространство, где мы с Эдвином немедленно почувствовали присутствие жизни – без сомнений это был Нилс. Мы ускорили шаг.

Призрак вывел нас на залитую серебристым светом поляну. Краски, казалось, испарились из этого места, оставив лишь черно-белые тени, которые размывали формы предметов, как на старых гравюрах. От одного взгляда на замершую траву безжизненного бумажного цвета и на неподвижные деревья голова кружилась, мертвый воздух не шел в легкие. Все чувства сопротивлялись открывшемуся пространству, но по привычке продолжали воспринимать его как настоящее, стараясь отыскать связи там, где талант Сирила сплел их подобие.

Чем бы ни было это место, нам не стоило задерживаться здесь.

Посреди поляны возвышался обелиск. Его безупречные тонкие грани контрастировали с неуклюже вымазанным миром, а черные символы, выточенные в породе, напоминали жирные иероглифы. Я узнала их не сразу: слишком много прошло времени с тех пор, когда я в последний раз видела подобное. Когда же я поняла, что перед нами, из груди против моей воли вырвался стон.

У подножия обелиска лежал Нилс, его шею, руки и ноги сковывала толстая цепь, уходящая внутрь камня, изрезанного символами крови.

Сирил, конечно же, подготовился к встрече. Возьми мы с собой целую армию колдунов и несколько тысяч воинов, они не смогли бы снять с Нилса эти оковы, Сирилу даже не нужно было следить за исполнением своего жестокого плана. Возле Нилса лежали еще одни кандалы, на темнеющем в траве ошейнике торчал натертый внутренний шип – молчаливое требование, необходимое для исполнения.

Эстер бросилась к юноше, я схватила ее за руку, но она вырвалась, покатилась по земле кубарем и все-таки добралась до брата. Как только ее трясущиеся руки коснулись лица Нилса, он очнулся и застонал.

– Эстер, ты все-таки здесь?.. – тихо проговорил он, с трудом задерживая на ней мутный взгляд. Потом он заметил нас, и на его лице отразилось такое облегчение и счастье, какое могло быть только у обреченного на казнь, которого в последний момент миловали.

Как и все в этом противоестественном месте, Нилса покрывала бумажная бледность, его изорванный костюм с чернильными следами крови и разбитые руки говорили о том, что он бился до последнего, прежде чем оказаться прикованным.

– Эдвин, тебе известно, что это такое? – спросила я, опустившись возле юноши и осматривая его.

Нилс закрыл глаза, только неровное дыхание и изогнутые от напряжения брови говорили о том, что он в сознании и все еще чувствует наше присутствие.

– Я не знаю, как он создал это место, – проговорил Эдвин, дотрагиваясь до обелиска и исследуя его структуру. – Но здесь действуют далеко не все известные нам законы, любая магия может быть опасна и непредсказуема.

– Чего он хочет от нас? – спросил Томас. Он опустился над обессиленным телом сына и взял его за руку.

– Жизнь за жизнь, – ответил Эдвин, подняв голову и внимательно изучая надписи. – Оковы Нилса откроются, только когда Эстер окажется во вторых. Они требуют единой крови.

– Выходит, любой из нас может занять это место? – спросил Томас, с усилием поднимая ручные кандалы.

– Со стороны Сирила странно не предусмотреть такое, – заметил колдун. – Хотя…

Он задумался, а потом вдруг кисло улыбнулся.

– Или он рассчитывал на это. Он знает, что я не отдам ему дочь, но с радостью встречусь с ним сам. – Он издал резкий смешок, напоминающий воронье кряхтенье. – Он подготовил этот ошейник для меня, не для Эстер! С самого начала он хотел именно меня. Вот трусливый уродец…

– Мы не будем играть по его правилам, – предостерегла я. Блеск в глазах Эдвина был мне знаком: он собирался принять вызов, а этого я не могла ему позволить. – Если он хотел, чтобы ты занял место Эстер, значит он верит, что справится с тобой, иначе не оставлял бы нам выбор!..

Мою речь прервал жесткий щелчок.

– Томас, не смей! – только успела воскликнуть я прежде, чем все произошло.

Обернувшись, я увидела, как Томас сжимал концы ошейника на своей шее, стоило им коснуться друг друга, как трещина на замке срослась, будто ее никогда не было, а шип вонзился в кожу. Первые капли крови выступили наружу, и в тот же миг обелиск содрогнулся, а в воздухе вокруг него разнесся грубый гул.

– Теперь вам не нужно выбирать, – ответил Томас на мой умоляющий взгляд.

Ошейник на Нилсе раскрылся и упал на землю. Как только шип покинул кожу, юноша очнулся и вскочил, закашлявшись, как от удушья. Я бросилась поддержать его, чтобы он не завалился снова, и юноша вцепился в мои плечи, как утопающий в болоте в протянутую ветку.

– Эстер здесь не останется, – продолжил говорить Томас. Пересилив боль, он взялся за следующие кандалы. – Если Сирил получит Эдвина, только небу известно, что он способен сотворить с его силами. Значит, останусь я. Когда-нибудь эта змея выползет из своей норы, и тогда вы ее раздавите, а до тех пор… до тех пор вы сможете защитить королевство, пока Нилс не будет готов.

– Эдвин, останови его! – крикнула я, но муж не двигался.

Кандалы на ногах Нилса распахнулись и оказались на земле, парень начал приходить в себя.

– Одри! – он судорожно обнял меня, а потом заметил Эдвина и разрыдался. – Вы здесь, какое счастье!.. Я и не надеялся, я…

Я сжала плечи племянника, продолжая наблюдать за сидящим позади Томасом. Он пытался нацепить наручники, но у него не выходило.