Уинстэнли - Татьяна Александровна Павлова

смотреть на нее с почтением. Однажды в 1627 году сама королева Генриетта-Мария, молоденькая француженка. подошла к ней и спросила: когда она сможет ожидать ребенка? «Надобно выждать время», — ответила на латыни прорицательница. Королева захотела узнать, будет ли успешной кампания герцога Бекингема, который готовился идти на помощь французским гугенотам, осажденным в Ларошели. «Он не привезет домой много, — был ответ. — Но вскоре вернется домой невредимым». В самом деле, экспедиция Бекингема была вынуждена отступить под ударами французских правительственных войск и вернуться к родным берегам. Леди Элеонора уверила королеву, что в течение шестнадцати лет она будет жить счастливо.

Генриетта-Мария пришла в такое волнение от ответов пророчицы, что король Карл почел своей обязанностью выразить леди Дуглас неудовольствие. В ответ она неясно пригрозила ему, что может, со своей стороны, «принять против него меры». Слава ее росла, в придворных кругах к ее словам прислушивались с трепетом. Она предсказала Карлу благополучное рождение наследника, а в 1628 году заявила, что герцог Бекингем, всесильный королевский фаворит, ненавидимый всей Англией, не переживет августа. И точно: 28 августа офицер-пуританин Джон Фелтон вонзил в грудь временщика кинжал, герцог был убит наповал.

И сама леди Дуглас теперь более чем когда-либо уверилась в полученном ею необычайном даре. В 1633 году она решила напечатать свои пророчества. И поехала для этого в Амстердам, чтобы не навлекать на себя еще большее неудовольствие английского короля. Она опубликовала там стихи, где предрекала гибель самому Карлу I. Тема была взята из знаменитого рассказа Даниила о Валтасаровом пире:

…Из Вавилона песнь моя, К тебе, Сион любви. В ней правды больше, знаю я, Чем думаете вы. Царь Валтасар созвал на пир Наложниц, лордов, слуг, Ему подвластен целый мир, Он Фебу с Вакхом друг…

Около пятидесяти стихотворных строчек содержали открытую угрозу. Берегись, всесильный Валтасар, говорили они. Твоя участь предрешена. Рука невидимого божества начертала на стене пиршественной залы твою судьбу. Страшись и трепещи!

Карл не мог дольше терпеть столь вызывающего поведения своей подданной. Уподобление Лондона Вавилону, а его самого — Валтасару будоражило народ, накаляло и без того напряженную атмосферу тридцатых годов. По возвращении из Голландии леди Дуглас была арестована и вскоре предстала перед церковным судом Высокой комиссии. Архиепископы, епископы и судейские чиновники вынесли суровый приговор: она должна уплатить чудовищный штраф в три тысячи фунтов и находиться в тюрьме без пера, чернил и бумаги до тех пор, пока не даст обязательства не писать больше.

Но отважная женщина не покорилась. Наоборот, жестокость приговора придала ей сил. Из тюрьмы она шлет петицию королю с жалобой на притеснения архиепископа Лода, которого называет апокалипсическим зверем, имеющим вид агнца, но сердце волчье. Она предсказывает ему скорую смерть. В ответ Лод в присутствии суда Высокой комиссии собственноручно сжигает ее пророчества, к вящей радости короля. Ее заставили публично покаяться в соборе святого Павла и перевели в другую тюрьму, где лишили не только чернил и перьев, но и настольной Библии, и женской прислуги. Там она оставалась два года.

Освобождение последовало только в июне 1635 года. Голод и перенесенные страдания не сломили леди Элеонору. В конце следующего, 1636 года, незадолго до рождества она явилась в собор в Личфилде, где тогда жила. В одной руке у нее был чайник, в другой — метелка. Она прошла прямо к епископскому креслу и уселась в него.

Вся церковь воззрилась на такое необыкновенное явление. Тогда леди Дуглас встала и громко объявила, что она является первосвященником и митрополитом, явно пародируя архиепископа Лода. Прежде чем кто-либо успел опомниться, она опустила метелку в чайник и сильными взмахами принялась кропить народ смесью дегтя, смолы и нечистот, называя это «святой водою».

Церковные иерархи пришли в ужас; ее схватили и отправили в Бедлам — печальной известности сумасшедший дом в Лондоне. Она была заперта среди лунатиков и безумцев, ютившихся в тесном, построенном еще в тринадцатом веке здании. Толпы зевак приходили поглазеть на нее.

Но даже из Бедлама «безумная леди» умудрялась посылать пророчества. Весной 1639 года она объявила, что перед пасхой Лондон сгорит в большом пожаре. Пожары и в самом деле вспыхнули в указанное время; их удалось затушить, но народ пребывал в волнении. Ее перевели в Тауэр. Оттуда она освободилась только в сентябре 1640 года, когда революция уже вот-вот должна была начаться.

Леди Дуглас отдали на попечение дочери и ее мужа, лорда Гастингса. И с 1641 года, пользуясь ослаблением, а потом и отменой цензуры, она начинает выпускать трактат за трактатом. Все они сумбурны, неудобопонятны, неряшливы по стилю. Проза перемежается со стихами. Часты обращения к магии чисел. Она брала какое-нибудь неясное пророчество из Библии и толковала его применительно к современным событиям. Велико было ее торжество, когда Лода, ее врага, самого обвинили в государственной измене и в марте 1643 года посадили в Тауэр. Процесс над ним начался годом позже, а 10 января 1645 года он был обезглавлен. И тут она снова вспомнила неземной голос, который услышала в июле 1625 года в Инфилде: «Девятнадцать с половиной лет до суда, знай это ты, смиренная дева!» Между июлем 1625 и январем 1645 года прошло ровно девятнадцать с половиной лет.

Это совпадение придало ей новые силы. Немедленно после казни Лода она пишет памфлет: «Я первый и последний, начало и конец. Слово бога через леди Э.». Памфлет, однако, был запрещен к публикации. В июле 1646 года она была арестована за печатание неразрешенных материалов и посажена в тюрьму, в тесную темную камеру, кишащую паразитами. Но ненадолго.

Революция шла вперед, и вот самый могущественный из ее врагов, Карл I Стюарт, оказался в затруднительном положении. В сентябре 1648 года она переиздала стихи о Валтасаровом пире, вышедшие пятнадцать лет назад в Амстердаме, и однажды темным ноябрьским вечером явилась в ставку к Кромвелю под Понтефракт, чтобы собственноручно передать ему