Бруно, начальник полиции - Мартин Уокер

Послушайте, теперь у меня есть все, что мне нужно. Я заберу эти книги и оставлю вас в покое. Мне нужно вернуться в свой офис и приступить к работе».

«Ты уверен, Бруно? Тебе не нужно чего-нибудь поесть?»

Он покачал головой, забрал книги Кристин и откланялся. Отъезжая, он новыми глазами взглянул на эту безмятежную сельскую местность, которая знала подобные события, и знала их в памяти живых. Он подумал о дыме в небе от горящих ферм, крови на земле от убитых отцов; он представил, как французские полицейские отдают приказы, которые направляют военные колонны по проселочным дорогам — колонны, набитые арабскими наемниками в черной форме, имеющими лицензию на изнасилование, грабеж и мародерство. Он подумал о полуголодных молодых французах, прячущихся в горах с горсткой оружия, беспомощно наблюдающих за репрессиями, развязанными против их семей и их домов. Бедная Франция, подумал он. Бедный Перригор. Бедный Мому.

И что же, подумал Бруно, мы можем сделать с французами, которые долго откладывали свою месть одному из своих мучителей? По крайней мере, теперь он знал, почему на груди Хамида была вырезана свастика. Это означало не политику убийц, а настоящую личность трупа.

Вернувшись в Сен-Дени, Бруно немедленно поехал в дом мэра у реки на окраине города, показал ему книги Кристин и фотографию юного Будиафа с Виллановой и объяснил, почему теперь он считает, что их погибший герой арабской войны служил в мобиле Force Mobile. Мэра быстро убедили, но он согласился, что цепочка доказательств должна быть надежной. Они сели и по памяти составили неполный список всех семей, которых они знали в Сен-Дени или окрестностях, которые были частью Сопротивления. Они могли бы дополнить список на следующий день по записям Компаний Сопротивления в Париже.

«Итак, полиция сейчас собирается начать расследование в отношении половины семей Сен-Дени, чтобы выяснить, кто из них мог знать, что Хамид был в Мобиле полиции. Как, черт возьми, нам остановить выход ситуации из-под контроля, Бруно?»

«Я не знаю, сэр. Я пытаюсь это обдумать. Сначала они допросят стариков, тех, кто мог узнать Хамида. Это может занять недели, задействовать множество детективов, а затем вмешаться СМИ и политики. У нас на руках может оказаться национальный скандал. Нам могут понадобиться все ваши политические связи, чтобы заставить людей в Париже понять, что в этом не может быть победителей, что это всего лишь политический кошмар, когда правые раздувают шумиху по поводу того, что французские семьи сжигаются и терроризируются арабами на немецкое жалованье. Говоря лично, я настолько возмущен этим, что едва могу ясно мыслить, сэр».

«Прекрати называть меня сэром, Бруно. Мы через слишком многое прошли для этого, и я знаю, что делать, не больше, чем ты. На самом деле, я доверяю твоей интуиции в этом вопросе больше, чем своей. Я слишком увлекаюсь политикой.»

«Возможно, политика — это то, что нам нужно, чтобы пройти через это. Но я должен пойти и проинформировать следственную группу».

«Ты им еще не сказал? Значит, они ничего не знают о Force Mobile? — спросил мэр, а затем сделал паузу, прежде чем задумчиво продолжить: — Значит, у нас есть немного времени, чтобы подумать, как много им рассказать.

«Совсем нет времени, сэр», — отрывисто сказал Бруно. Решив подавить любые мысли, которые могли возникнуть в голове мэра, он продолжил: «Они знают, что я работаю над этим, а Изабель, инспектор, уже покопалась в военных архивах по поводу таинственного военного досье Хамида. Они близко напали на этот след, и я должен идти».

Бруно оставил мэра сидеть, сгорбившись и выглядя слегка съежившимся, в довольно чрезмерно обставленной гостиной, которой гордилась его жена, и направился к своему фургону, чтобы позвонить Изабель. Они встретились в его кабинете в мэрии, где он изложил ей улики. Вместе они позвонили Джей-Джей и договорились встретиться в Бордо на следующее утро. Он позвонил Кристин в ее отель в Бордо, узнал у нее номер мобильного хранителя архива Жана Мулена и договорился о визите на следующее утро. Он решил, что предупреждать Тавернье — не его работа. Джей-Джей мог бы это сделать.

Более подавленный, чем когда-либо, Бруно не мог думать о еде, но Изабель отвела его в местную пиццерию, где он ел механически и выпил слишком много вина. Не обращая внимания на городские сплетни, она отвезла его домой и уложила в постель. Она покормила его цыплят, разделась и забралась в постель рядом с ним.

Он проснулся рано утром, и она затолкала его в душ и поставила кофейник с кофе. Затем она присоединилась к нему под горячей водой, и они занялись страстной любовью среди мыльной пены, страстно закончив на полу в ванной.

Позже она принесла кофе, и они вернулись в постель. Там они повернулись друг к другу более нежно и все еще были поглощены телами друг друга, когда пропел петух, возвещая рассвет, что заставило их обоих рассмеяться, и Бруно понял, что снова чувствует себя человеком. Они снова приняли душ, Бруно полил свой сад и покормил Джиджи, затем сварил свежий кофе, пока Изабель возвращалась в отель переодеваться. Она вернулась с пакетом свежих круассанов от Fauquet's, и они поехали на ее машине в Периге. Всю дорогу рука Бруно легонько покоилась на ее бедре.

«Ты очень замечательная женщина», — сказал он ей, когда они выехали на новую автостраду в Нивсаке. «Это значит, что ты дважды спасла меня. И на этот раз ты сделала это даже после того, как увидела меня пьяным».

«Ты того стоишь», — сказала она, беря его руку, кладя ее себе между бедер и сжимая. «И впереди еще один неприятный момент, когда тебе придется помочь нам произвести арест. Вам лучше подготовиться к этому. Кем бы ни был Хамид и что бы он ни сделал, он был незаконно убит».

«Я знаю», — сказал он. «Но если бы это была твоя семья, твоя ферма, твоя мать, ты бы убил его сам. Это справедливость».

«Может быть, это и правосудие, но это не закон», — сказала она. «Ты это знаешь».

Действительно, он знал это, и это опечалило его. И все же его печаль была иного порядка, чем отчаяние, охватившее его накануне вечером. Это, по крайней мере, прошло.

Бруно и Изабель встретились с Джей-Джей и офицером связи из полиции Бордо на ступеньках Центра Жан Мулен. В