Настоящие индейцы - Олег Дивов

— Маккинби, — царь оправился от шока, — я все понимаю. Но не крутовато ли, а? Мать Чудес священна для нас, а для вас-то это всего лишь статуя. Не может она стоить столько, чтобы ваши и банду содержали, и корабли слали один за другим, и консул пошел бы на измену Родине.

— Банду содержали вовсе не для этого. Ее использовали, когда она стала напрягать всех. А исходно лагерь закладывался как удобное место для переговоров диссиды и наших предателей. Чудесное место! Техническая отсталость такая, что о прослушке и слежке можно не думать вообще. Легенда — стоянка «черных археологов». Никому и в голову не придет, что раз в два-три месяца здесь решаются вопросы большой — и очень теневой! — политики.

— А ничего, что Саттанг — это форменная задница? — цинично спросил Патрик. — Тупик, галактический карман?

— Он тупик лишь в том случае, если командующий третьим округом — который и запирает Саттанг — верен присяге. А Мимору предатель. Мимору провозил всех мимо патрулей, через границы, обеспечивал безопасность. «Черными археологами» притворялись послушные ему сектанты. Их все равно уничтожали после каждого цикла переговоров, но даже так полную тайну сохранить не удалось. Ошибка эльдорадской разведки. Фирса Ситона приняли за посланца из Куашнары. Там тоже предателей хватает. К нему подошли, когда он был в городе, собирался ехать «в поле». Фирс отлично все понял и записал беседу на чип. Через два дня, когда эльдорадцы осознали масштабы своего промаха, на помощь пришел Хесс — само собой, по личному приказу Мимору. Фирса схватили, казнили. Хесс сказал, что все в порядке. Мимору потребовал труп… Какая досада. Труп исчез бесследно. Конечно, если бы поискали как следует, то в километре нашли бы пятна от посадки-старта челноков. Но искали спустя рукава. Решили, что труп похоронил кто-то из сердобольных индейцев. У вас такое в порядке вещей. Куда хуже, что казнили лишь Фирса — а вся его команда благополучно утекла. Первое время за ними просто следили. Потом они начали болтать — и тогда убрали всех. Убрали руками эльдорадцев. А те, не будь дураками, сначала выпытали у пленных все, что они знали. Так и возник интерес к Саттангской аномалии. Интерес уже на межгосударственном уровне. Патер, ты ведь знаешь, чем интересовались Крис Слоник и Фирс Ситон?

Царь вздохнул.

— Ну еще бы я не знал! Маккинби, ну как я мог этого не знать, по-твоему? Да, Хесс — я отлично знал, кто залез в храм. Но я помню закон: ушел живым — невиновен. Маккинби, я сразу скажу: про Фирса узнал слишком поздно. Я, кстати, предупреждал его, чтоб не рисковал и повременил с поездками на Саттанг. Хотя бы до моей коронации. Я физически не успевал спасти его! Я услышал, что его схватили, за несколько часов до его смерти! Я отцу-то позвонил, а он ведь тоже не в соседней деревне живет. Пока отправил корабль, пока он дошел… в общем, его еще и опередил кто-то, потому что даже труп не нашли. У меня есть, конечно, подозрение, кто опередил… Неважно.

— Крис рассказывал тебе о Чужих?

— Да, — Патрик поморщился. — Что-то вроде того, что храм похож на космодром. Маккинби, мы образованные люди и имеем право на фантазию. Крис тот еще фантазер.

— А про аномалию, которая по строению сходна с Хилирским тоннелем, знаешь?

— Ну ты спросил. Как я могу править Саттангом и не знать?

— Наверняка ты слыхал мнение, что если бы аномалия была проходима, то Саттанг играл бы совсем другую роль в политике.

Патрик только фыркнул.

— Ну, поздравляю: Фирс Ситон доказал, что аномалия проходима.

— О-па… — Патрик подался вперед.

— Проходим и Хилирский тоннель. Его прошел сначала Крис Слоник, а потом мы с Деллой. И вернулись, как видишь. Знаешь, что мы нашли на другом конце тоннеля? Законсервированную, но живую базу тех самых Чужих. Живую, Патрик. Я сам видел центр управления. И сейчас нет сомнений, что на Саттанге была вторая такая база. Ваша Мать Чудес — не просто статуя. Да, Мимору так представил дело: ценный раритет, на который есть покупатель-коллекционер. Только Мимору знает, что статуя — приводной маяк Чужих. А центр управления аномалией находится где-то под храмом.

Патрик потряс головой.

— Секунду. Не вижу смысла все равно. Мы не можем работать со всем этим счастьем. Что есть маяк, что его нет — никакого от него толку.

— Это ты не можешь работать. А у нас есть уже два специалиста, которые могут. Один — индеец. Какой прок? Я объясню. Если маяк вывезти за пределы зоны космодрома, аномалия останется запертой навсегда. А если оставить его в рабочей зоне, рано или поздно найдется кто-то, кто сумеет включить всю систему. И тогда, Патрик, можно навсегда забыть о проблеме Эльдорадо. Потому что Земля получит широкий проспект, ведущий прямо в их тыл. Саттанг при этом становится центральной точкой на шикарном маршруте от «Абигайль» до Куашнары. Маршрут оказывается вчетверо короче того, которым мы пользуемся сейчас. Куашнара хочет торговать, и ей есть чем. Она позаботилась даже о мире с Шанхаем, который тоже не прочь чуть-чуть приоткрыть двери и чем-нибудь честно поменяться. А самое главное, что на фоне таких перемен в Эльдорадо происходит кризис, очередной переворот, и мы лет на двадцать забываем об этой угрозе. За двадцать лет Эльдорадо опомнится, но и мы нарастим мускулы в нужных местах.

Патрик посидел, задумчиво постучал себя пальцем по губам.

— И сколько отсюда до Куашнары, если аномалию открыть?

— Шесть часов. И четырнадцать — до единственного внешнего порта Шанхая.

Царь дернул бровью.

— То есть я могу везти нужное для Саттанга не с земных баз, а из Куашнары. Что будет примерно в двадцать раз дешевле, а по качеству — почти то же самое. При этом, сколько я понимаю, можно не особо заморачиваться армией и внешней обороной, потому что в соседней системе появится ваша база. Потом мне, наверное, понадобится своя армия, но в ближайшие лет пятнадцать мы точно будем дружить, и я эти годы потрачу на что-нибудь более полезное. Опять же, сюда толпами полезут ваши ученые, которых я под шумок тоже поэксплуатирую. Ну и да, инвесторы побегут — если тут будет маршрут. Транспортные хабы развиваются всегда очень быстро. Отлично. А доказательства?

— Первое — на левой руке у Хесса чип. Второе — Мать Чудес до сих пор находится в катакомбах под лагерем банды. Достать ее оттуда можно моими силами, но это отдельный разговор. Третье — я допросил нашего консула. Остальное… — Маккинби залез в карман, достал карточку, бросил царю: — Держи. Полный, по всей форме отчет инквизитора. Наслаждайся.

— Хесс, — обманчиво мягко позвал царь. — Сними наруч с левой руки.

Старик вздрогнул, словно включился. Вкрадчиво заговорил по-индейски. Царь перебил его лающим голосом. Оба вскочили. Через секунду царь вывернул старику руку и сорвал браслет.

Чип.

Царь отошел на шаг и с коротким замахом ударил старика по щеке.

Потом схватил его за шиворот и выволок в коридор.

Маккинби достал из другого кармана пробирку, аккуратно налил в нее белесой жидкости из своей кружки, плотно запечатал и спрятал.

Мало ли что тут эпохальные перемены и грядущие реформы. Это не повод забывать ценный образец для коллекции.

Маккинби медленно шел к палатке. Занимался тусклый, пасмурный рассвет. Дождь прекратился, но жирная земля хлюпала под ногами. Он кивнул часовым, остановился на пороге, стал счищать палочкой налипшую глину с ботинок. В палатке кто-то очень тихо шевельнулся.

— Макс! — негромко позвал Маккинби. — Свои.

— Слышу, — из-за полога отозвался Берг. — И даже вижу. Ну чем кончилось?

— Я на практике реализовал классическую схему: молодой царь освобождается от опеки и становится самодержцем. Интересный исторический эксперимент. Теперь любопытно: я попаду в индейские учебники по родной истории?

Берг хохотнул:

— Ты почаще говори то, что думаешь на самом деле. Тебя сочтут истинным шутником, потому что ты не смеешься над своими шутками. Главное — отучайся говорить, что ты не шутил, и занудствовать. Все будет зашибись.

— Тебе этика позволяет зарезать виновника своих бед?

— Гм. Какое любопытное предложение. А это смотря кто.

— Хесс.

— И что, в натуре отдадут мне?

— Я не очень хорошо помню, что у них полагается за заговор против царя. Кажется, все-таки жертвоприношение. В храме, пред алтарем новообретенной Матери Чудес…

Берг затейливо выругался.

— Так вот что это было.

— Как Делла?

— Врач сказал — отлежаться только нужно. Понятно, раны обработал. У нее регенерация высокая, с другой в Военный университет и не берут. Заживает все как на собаке, даже я завидовал… Ты долго через дверь переговариваться будешь?