Пацаны. Ковенант - Сергей Извольский

ты будешь немного не совсем человеком… Зато я подарю тебе бессмертие. Что я ему отвечу? Если быть откровенным, я его просто пошлю куда подальше, хоть в сорок пять, хоть в восемьдесят пять, — усмехнулся и развел руками Брагин. — А почему? Да потому что у меня четверо детей, я их всех люблю и в плане сохранения своего рода себе бессмертие уже купил. Я на них смотрю и себя вижу, ко мне с подобными предложениями просто опасно подходить. А вот если этот условный дьявол приходит к одинокому гражданину по типу Хьюго Худала, у которого есть всё кроме молодости и предлагает уничтожить наш мир взамен на бессмертие… Думаете такой человек откажется?

Мы все переглянулись — логика в словах Брагина явно была.

— Члены Совета, которые активно продвигали провокативные действия в вашу сторону, их трое, на Худала совсем не похожи, но при этом по озвученным мною параметрам они одинаковы, практически неотличимы друг от друга. Так что мы теперь знаем образ врага: пожилой и скорее всего одинокий, многого добившийся в жизни беспринципный богатый человек.

— Почему обязательно пожилой? — поинтересовалась Василиса.

— С точки зрения условного дьявола можно найти достаточное количество беспринципных молодых людей. Но есть нюанс: на организацию жертвоприношения в Мюррене Худал потратил ориентировочно, по самому минимуму, около двух миллионов франков. Не у каждого молодого беспринципного есть такие деньги, хотя и таких можно найти, со средствами. Но ведь возможности измеряются не только в деньгах — без связей Худал просто не смог бы подготовить жертвоприношение. Хоть за два, хоть за двадцать, хоть за двести миллионов. Кроме того, молодых ведь можно легко вернуть на сторону света, особенно если этим займется какая-нибудь избранница Афродиты. Ну или Венеры, Айне, Лады или Апполона, если на темную сторону перейдет молодая девушка. С коллективным Хьюго Худалом, прожившим почти век, возвращение к свету с помощью любви вряд ли возможно, а держаться в этом мире им больше не за что. Ни любви, ни жалости, вообще никаких привязанностей кроме как к самому себе. И на этом я свое оправдание закончу. Дальше давайте так: Анатолий Германович, вызовите дополнительных специалистов, усильте безопасность в Бельведере. Анна Николаевна, подготовку продолжайте по плану, выездные мероприятия отменяем. Я сейчас еду к президенту, по пути пообщаюсь с Советом Ковенанта… — Брагин вдруг заглянул в пустоту невидимой нам дополненной реальности. — Ну да, трое наших друзей, на уровне Совета продвигавших мероприятие по провокациям, на связь не выходят. Геометки выключены, биометки неактивны. Ушли в сумрак, так скажем.

Брагин помолчал, осмотрел всех собравшихся в кабинете поочередно.

— Да не грустите вы сильно. План врага не удался, а спасать мир гораздо легче, когда тебя любят, чем когда тебя боятся или ненавидят. Нам ли, русским, этого не знать? — вдруг усмехнулся Брагин. — Враг уже не неведом, аж целых три персоналии знаем, цели ясны, задачи определены. Счет в нашу пользу, вы молодые и красивые, умные и сильные, мы тоже борозды не портим, продолжаем работу! Не унываем друзья, не унываем!

Похлопав по столу, Брагин попрощался и подмигнув нам с Василисой, двинулся к выходу. Остановился у самой двери, глядя в пространство.

— Урсула Ингерман погибла в ДТП, — ровным голосом сообщил нам Брагин. — Ехала с нарушением правил принудительно выключив автопилот, не справилась с управлением.

Едва он сфокусировал взгляд, возвращаясь из восприятия текста в дополненной реальности, линза его омнифона еще раз моргнула красным оповещением. Взгляд Брагина снова устремился в невидимое нам пространство, ознакомляясь с новым сообщением.

— Полковник Панин покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна своих апартаментов в Москва-Сити.

Судя по взгляду и интонации, Брагин был озадачен — похоже не ожидал, что видимые им в корневой системе люди окажутся простыми ветками.

— Ну, что ж, никто не говорил, что будет легко, — вздохнул Брагин, глядя на нас с Василисой, после чего повернулся к нашему куратору. — Анна Николаевна, мне бы хотелось знать, готовы ли вы занять должность Урсулы, возглавив медиа отдел Ковенанта. Это то место деятельности, где хотелось бы иметь доверенного и проверенного человека, утвердить ваше назначение влияния мне хватит. До встречи с Советом есть еще несколько минут, дайте пожалуйста к этому времени ответ.

Атаманов и задумчивая после полученного предложения Анна пошли провожать Брагина, а мы с Василисой остались в кабинете. Спрыгнув с подоконника, она неторопливо прошла вокруг стола, уверенно уселась в высокое кресло руководителя, покачалась туда-сюда. Закинула ногу на ногу, потом взяла ручку из бронзового органайзера на столе, закусила кончик с задумчивым видом.

— Анна Николаевна от такого предложения не откажется, — произнесла Василиса многозначительно.

Я только плечами пожал.

— Ты расстроен?

— Нет.

— С кем же вы, Максим Александрович, теперь будете проводить горячие томные ночи?

Надо же, отчество мое в личном деле не только посмотрела, но и запомнила.

— Во-первых, Василиса Андреевна, никаких горячих томных ночей у меня больше не предвиделось.

— Почему это?

— Потому что после посещения сумрака я не совсем принадлежу этому миру, и полагаю, что близкий контакт между ковенантом и обычным человеком может быть опасен.

— Ты мог сказать попроще?

— Мог бы. Воспитание не позволяет.

— Слышь, ты соседу дуплетом в жопу всадил, так что он еще долго по двору ползал и кровью истекал! — Василиса отложила ручку в сторону и села, положив на столешницу локти.

— Я не специально. Выше целился.

— Тем не менее, человека казнил, а слово [ш-ш-ш] произнесли не может.

Василиса заметила, как я головой покачал.

— Ты же не слышишь обсценные слова и выражения, да?

— Да.

— Я сказала тра, парам-пам-пам, ха, парам-пам-пам…

— Не утруждайся.

— Ну ты понял. А во-вторых?

— Скорее всего ты не поверишь, но после того как я сегодня целовался с твоей сестрой, для дальнейших постоянных отношений с Анной Николаевной у меня возник непреодолимый барьер.

— Ух ты какие мы принципиальные!

— Вот так бывает, да.

— Но с сестренкой замутить тебе не судьба, потому что на горизонте маячит злобная избранница богини Морриган, которую вывернет шерсткой наружу если ты вдруг продолжишь окучивать нашу семейку.

— Моя бабушка бы тебе по заднице настегала давно и заставила бы еще рот помыть.

— Хорошо, что здесь нет твоей бабушки, — мило улыбнулась Василиса. — Так как ты собираешься решать проблему?

— Какую проблему?

— Не включайте дурачка, Максим Александрович.

Голова реально