Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади - Роберт Силверберг

По утрам ему всегда вспоминалось прошлое. Ласковые глаза всегда смотрели в его глаза, руки тянулись к его рукам, он видел улыбки, смеялся, танцевал. Дважды он был женат. И первая, и вторая женитьба завершились без скандалов. Часто путешествовал. Имел дело с королями и министрами. И теперь он чуть ли не наяву ощущал аромат сотен планет. Весной и летом, горя огнем желаний, он считал, что не заслужил для себя такую печальную осень.

Город-лабиринт по-своему заботился о нем. У него была крыша над головой. Он устроил себе ложе из шкур убитых зверей, выстлал его кусками меха, смастерил кресло из шкур и ребер. Город снабжал его водой. С Земли он прихватил необходимые вещи. Три кубика с книгами и с музыкальными записями. Этой духовной пищи хватило бы на его оставшуюся жизнь. Блок для рисунков. Оружие. Масс-детектор. Диагност.

Он питался регулярно. Спал хорошо. Он уже смирился со своей судьбой.

В том, что произошло с ним, он не винил никого. Он сам породил это своей жаждой, своим голодом. Он хотел узурпировать права Господни, и тогда некая неуловимая сила, управляющая всем, сбросила его с высоты, и ему пришлось жить на мертвой планете в полном одиночестве.

Этапы пути на Лемнос были ему ясны. К двадцати пяти годам он начал достигать того, о чем мечтал. Он завоевал известность в тридцати звездных системах. Десять лет спустя ему грезилась большая политика, что поделаешь, если он поддался на уговоры Бордмана и взялся за миссию на Бете Гидры IV.

В тот год он проводил свой отпуск на системе Тау Кита. Мардук, четвертая из ее планет, использовалась как место отдыха для горняков. Он решил поискать разрядки на Мардуке. Там почти не было времен года. Постоянно царила весна, сушу окружал неглубокий океан. Из этой планеты сделали что-то наподобие Земли в пору ее невинности — повсюду леса и луга, уютные гостиницы. Как правило, Мюллер не любил таких мест. Но, утомленный приключениями, решил провести пару недель на Мардуке в обществе девушки.

Ее звали Марта — высокая, смуглая, с большими темными глазами, со светлыми с голубоватым отливом волосами. Она выглядела двадцатилетней, хотя вообще трудно определить возраст женщины. Мюллеру казалось, что она и правда молоденькая. Что при плавании с электродвигателем, что при перелетах с дерева на дерево, что при охоте с пневматической винтовкой, что в любви — Марта демонстрировала такой восторг, словно все это случилось с ней первый раз в жизни.

Мюллеру не хотелось вникать в эти дела слишком глубоко. Марта была богатой, родилась на Земле и путешествовала везде. Влекомый неожиданным побуждением, он набрал ее номер и договорился о встрече на Мардуке, и она охотно прилетела. Скорее всего она знала, кто такой Мюллер, но ореол славы не имел для нее значения.

Отель, стрельчатая башня, стоял в долине над озером. Они занимали номер на двухсотом этаже, завтракали в башенке на крыше, а на протяжении дня могли тешить себя разнообразными удовольствиями. Неделю они не расставались. Ее маленькие прохладные груди как раз умещались в его ладонях, длинные ноги гибко оплетали его в моменты экстаза. Но на восьмой день прилетел Бордман. И пригласил Мюллера к себе.

— Я на отдыхе, — ответил Мюллер.

— Подари мне полдня своего отдыха.

— Я не один.

— Я знаю. Приглашаю обоих. Немножко прошвырнемся. Это очень важное дело, Дик.

— Я сюда приехал отдохнуть от дел.

— От них не убежишь. И не мне тебе говорить об этом.

Назавтра, ранним утром они с Мартой полетели на аэротакси к отелю Бордмана. Такси летело так низко, что они смогли даже хорошо разглядеть великолепное длинноногое животное, напоминающее козла.

Они совершили три круга над могучим животным и полетели дальше, в низину, где мерцала цепь озер. Около полудня они опустились на опушке. Бордман снял дорогой номер в отеле. В знак приветствия он пожал Мюллеру запястье, а Марту оглядел с бесстыдным интересом.

Марта отнеслась к этому безразлично.

— Проголодались? — спросил Бордман. — Сперва обед, разговоры потом.

Он угостил их янтарным вином. Потом они вошли в капсулу ресторана и вылетели из отеля, чтобы во время обеда любоваться зрелищем озер и лесов. Замкнутые в летящей капсуле, они небрежно наслаждались пищей, питьем, пейзажем. Бордман все великолепно распланировал, чтобы создать соответствующее настроение, но Мюллер знал, что все его старания пойдут насмарку. Он не даст уговорить себя.

Марта скучала. Кольчужка, в которую она была одета, была сконструирована так, чтобы не скрывать, а скорее оттенять ее формы. Бордман оценил демонстрацию. Он был полон готовности пофлиртовать с девушкой, столь доступной с виду, но она игнорировала его заигрывания. Мюллера это забавляло.

После обеда капсула опустилась на берег озера. Стена разошлась. Бордман спросил:

— Может, ваша дама предпочла бы искупаться, пока мы будем говорить о скучных делах?

— Прелестная идея, — ответила Марта.

Поднявшись из кресла, она коснулась защелки на плече, и кольчужка упала. Бордман поднял ее и положил на багажную полку. Она поблагодарила его и пошла к берегу озера. На минуту она остановилась в воде, потом нырнула и принялась сильными размашистыми движениями кружить по поверхности озера.

Бордман спросил:

— Дик, кто она?

— Девушка. Вроде бы довольно молодая.

— Моложе, чем твои обычные пассии. И немножко испорченная. Ты давно ее знаешь?

— С прошлого года. Нравится?

— Разумеется.

— Я скажу ей об этом, — пообещал Мюллер. — Но не сегодня.

Марта уже возвращалась к берегу. Они оба следили за ней.

Они казались ровесниками. Но в действительности дело было иначе. Бордман был старше на целое поколение, а Мюллер выше его на целых пятнадцать сантиметров. Знакомы они были лет тридцать.

В определенном смысле они занимались одним и тем же делом — принадлежали к национальному корпусу, который следил за тем, чтобы структура объединенного человечества не разрушалась в пределах Галактики. Мюллер уважал Бордмана за то, каким именно способом тот применял свои таланты на протяжении всей карьеры. Он знал, что Бордман быстр в решениях и лишен сантиментов.

Бордман извлек из кармана туники кубик видеозаписи и поставил перед Мюллером.

— Включи, — попросил Бордман. — Проектор за тобой.

Мюллер вставил кубик в отверстие. Из центра крышки тут же выдвинулся гораздо больший куб. Мюллер увидел какую-то планету. Возможно, это Венера. Регистрирующий глаз проникал через слой облаков. Почва была мокрой, губчатой, на ней росли словно резиновые грибообразные деревья. Трудно было ориентироваться в пропорциях. Неожиданно в этом унылом лесу появились три странные фигуры, высокие, худые, чуть ли не паукообразные, и из узких плеч у них вырастали пучки примерно десяти конечностей, сгибающихся в суставах. Головы у них были конической формы с цепочкой глаз вдоль основания, ноздри — вертикальные отверстия. Рот раскрывался на две стороны. Кроме того, что вокруг них развевались какие-то ленты, завязанные между пучками рук — явные украшения, они были обнажены. Но Мюллер не нашел ничего, что бы говорило об их детородных органах, или о том, что они млекопитающие. Их кожа была серая и шершавая, покрытая чем-то вроде ромбоидальной чешуи.