Сталинград. Крах операции 'Блау' - Пауль Карель

Перед возвращением туда Белов был в штабе Главного командования сухопутных войск. Его расспрашивали во всех подробностях о возможности деблокирующего наступления с запада через Дон у Калача: как начальник оперативного отдела генерал-майор Хойзингер, так и начальник Генштаба Цейтцлер. У Белова сложилось впечатление, что в штабе Главного командования сухопутных войск положение 6-й армии оценивалось пока ещё оптимистично и они благоприятно оценивали шансы нового деблокирующего наступления. Генерал Цейтцлер распрощался с майором со словами: «В Сталинградском котле достаточно офицеров с опытом генштабистов. Если же я не прикажу вам лететь, то это будет означать, что их уже сдали».

Разве с военной точки зрения не очевидно и не понятно, что Паулюс по причине стесненного стратегического положения при тех проблесках надежды отклонил 9 января предложение Советов о капитуляции? Тезис о том, что Паулюс ещё ничего не зная, отклоняя это предложение, о докладе Хубе и Белова, опровергает Артур Шмидт, указывая на то, что Хубе доложил 9 января в первой половине дня, а Паулюс, посовещавшись со своими генералами, отклонил вечером 9 января упомянутое предложение.

В окруженных войсках готовность сопротивляться ещё не была сломлена. Офицеры и солдаты верили в то, что «мы должны держаться и мы сможем это сделать, если будем обеспечены необходимым», — это можно прочесть в письме капитана Белова от 11 января 1943 года. Можно также прочесть донесения тех дней о том, что русские разведывательные дозоры, состоявшие из говорящих по-немецки солдат, одетых в немецкую форму, появлялись перед фронтом окруженных войск.

Подразделения контрпропаганды 6-й армии вместе со своим штабом пытались противодействовать тактике психологического изматывания. Выпускались окопные газеты, чтобы свести на нет весьма умело составленные пропагандистские лозунги, авторами которых были немецкие эмигранты-коммунисты и перебежчики.

8. Гибель

Завершающее советское наступление — На аэродроме «Питомник» — Конец южного котла — Паулюс сдается в плен — Штреккер продолжает сражаться — Последний полет над городом — Последний хлеб для Сталинграда

Как обещал Рокоссовский в своих листовках. 10 января, спустя 24 часа после отклонения предложения о капитуляции, началось масштабное наступление против окруженных в котле войск. «Вступлением» к нему стала 55-минутная артподготовка из 7000 стволов. Затем пехота пошла на штурм. Пять советских армий против всех участков обороны котла. То, что произошло затем, современной исторической науке известно лишь на примерах двух армий — советской и немецкой.

Отрезанные от всех коммуникаций, голодные, мучимые морозом, плохо вооруженные солдаты бились с превосходящими силами противника с такой отчаянной храбростью, примеров которой немного в истории войн. Подобное было ранее в Волховском котле, когда в нем сражалась окруженная нашими войсками 2-я русская ударная армия. Беспощадными, как и всякие сражения в заснеженных волховских лесах, были и последние бои за Сталинград. Только роли поменялись.

Неизменными остались страдания, лишения, храбрость.

Наступление Советов на позиции окруженных войск было необычайно сильным и интенсивным. Оно концентрировалось на участках обороны 44-й пехотной, 29-й моторизованной и 297-й пехотной дивизий. Затем штурм обрушился на 16-ю танковую дивизию, оборонявшую северо-восточный сектор. Далее он переместился на позиции 44-й и 76-й дивизий, державших западный и южный сектора. Все, что оставалось у армии из штурмовых орудий, танков и противотанковых орудий, — все было брошено на участки, где прорывались русские.

Немецкие боевые группы с 88-мм зенитными орудиями из 9-й дивизии ПВО генерала Пикерта пытались сорвать танковые атаки. Им удалось подбить более 100 танков. Но это не помогло, хотя немцы сражались до последнего патрона и последнего снаряда. Пехота была разбита на своих же позициях. Русские прорвались на многих участках. Резко подскочили цифры потерь в измотанных боями боевых группах. Случаи обморожения также резко участились, так как в степи бушевала снежная буря, а температура была 35 градусов мороза. Опытный и закаленный в боях личный состав 16-й танковой дивизии не имел горючего для танков. Снаряды таяли с каждой минутой. Танкисты сражались холодным оружием, как пехота, в рукопашном бою.

В западном секторе как островки в море сражались отдельные батальоны стоявших там дивизий. Такая же обстановка была и на позициях австрийской 44-й пехотной дивизии на подступах к жизненно важному аэродрому «Питомник». Тем, кто видит в примере Сталинграда только человеческие страдания, лишения, ошибки, глупость, хорошо бы посмотреть на эти батальоны. Одним из многих таких был 1-й батальон 134-го пехотного полка.

Перед Бабуркином своими поредевшими ротами он отчаянно вцепился в позиции. Ещё в середине декабря командир батальона майор Поль был награжден Рыцарским крестом. Генерал Паулюс прислал к этому ещё небольшую посылку, на которой собственной рукой написал: «С сердечным приветом». Внутри находились солдатский хлеб и банка сельди в томатном соусе. Тогда, в Сталинграде, для тех, кто был отмечен высшей наградой за свою беспримерную храбрость, это было дорогим подарком.

Так же как и его солдаты, Поль лежал в стрелковой ячейке с карабином в руках. На северном участке выдвинутый вперед тяжелый пулемет проглатывал одну ленту за другой, выплевывая смертоносный свинец. «Меня отсюда никому не вышибить, господин майор», — сказал Полю один унтер-офицер несколько дней назад. Прозвучала ещё одна очередь, и пулемет замолк. Было видно, как русские спрыгивают в окопы, как мелькают приклады и лопаты. Затем — ничего. Батальон держался ещё ночь, поддерживаемый 46-м противотанковым дивизионом, имевшим на вооружении несколько 20-мм зениток и три советские трофейные пушки калибра 76 мм.

Когда на следующее утро им пришлось отступить, пушки остались — не было горючего для трофейных джипов, чтобы отбуксировать их. Каждый шаг назад артиллеристы переживали как Ватерлоо, — они были вынуждены подрывать пушку за пушкой. Даже если бы они все же утащили одну из них с собой, то все равно не нашли бы уже ни одного снаряда. Призрачной становилась мысль отойти в руины Сталинграда и там продолжать сражаться.

На следующую ночь майор Поль отправился на «Питомник» для выяснения обстановки у начальника группы связи Люфтваффе в котле, своего друга майора Фрейденфельда. Для более заметного обозначения направления маршрута в заснеженной пустыне в снег копытами вверх