Сталинград. Крах операции 'Блау' - Пауль Карель

«Удар грома»: «У Паулюса ведь нет горючего, достаточного для прорыва и соединения с Готом», — тезис, опиравшийся на донесение штаба 6-й армии о том, что танки имеют запас горючего для боевых действий на отрезке не более 20 км. Это донесение неоднократно подвергалось сомнению, в противовес чему Шмидт указывает на осуществленные им строгие проверки в целях изъятия припрятанных нелегальных запасов бензина, а Паулюс позднее аргументировал тем, что армия в своих действиях, от которых зависит погибнуть или спастись, не могла рассчитывать на использование наличных нелегально припрятанных запасов горючего.

Исходя из этой сложившейся ситуации, Манштейн во второй половине дня 23 декабря приказал ещё раз соединить его с Паулюсом и попросил его выяснить, возможно ли все-таки реализовать «Удар грома», если не останется другого выбора.

Паулюс задал вопрос: «Этот разговор дает мне полномочия начать «Удар грома»?»

Манштейн: «Сегодня я ещё не имею права дать его, надеюсь, что завтра это выяснится, и решение будет принято». Фельдмаршал добавил: «Неясным моментом остается: верите ли вы, что армия сможет пробиться до соединения с Готом, если на длительный срок не удастся обеспечить снабжение?»

Паулюс: «Ничего другого не остается».

Манштейн: «Сколько вам нужно горючего?»

Паулюс: «Тысячу кубометров».

Тысяча кубометров означает 1000 тонн. Почему вопреки всей рискованности и всем опасениям Паулюс все-таки не начал своих действий? Почему он не приступил к выполнению приказа «Зимняя гроза»? Невзирая на запасы горючего и продовольствия? Ведь на карту было поставлено существование армии?!

Фельдмаршал фон Манштейн в своих мемуарах показывает ту ответственность, которая возлагалась на Паулюса этим приказом: три дивизии в юго-западном секторе котла, там, где должен был осуществляться прорыв, частично были вовлечены в оборонительные бои. Мог ли он взять на себя риск начинать атаку частями только этих двух дивизий против плотного кольца? Дали бы вообще русские ему шанс своими наступательными действиями? Смог бы он удерживать другие участки до тех пор, пока штаб группы армий не разрешил бы ему начать «Удар грома» и дал бы тем самым свободу действий в отношении общего прорыва? Хватило бы горючего для танков, чтобы в случае неудачи «Зимней грозы» отвести ударную группу назад? Что стало бы с 6000 раненых и больных?

И что бы произошло, если бы прорыв армии не удался и её соединения были уничтожены? Высвободившиеся в этом случае советские армии, образующие кольцо окружения, обрушили бы тогда весь Кавказский фронт с его 1 000 000 солдат и офицеров.

Паулюс и Шмидт видели только один вариант: одновременное начало операций «Зимняя гроза» и «Удар грома». И только лишь после обеспечения достаточным количеством горючего по воздуху.

23 декабря после жестких проверок выяснилось, что армия располагает настолько малым количеством горючего, что танки, штурмовые орудия, автомобили и другую тяжелую технику пришлось бы бросить уже через несколько километров и воевать в голой степи, вести бои на прорыв, имея лишь стрелковое оружие и лопаты против превосходящего в силах противника на отрезке свыше 50 км! Эти документальные данные в публикации Керига генерал Шмидт пометил на полях от руки, обозначив как решающую причину того, почему не была начата операция «Зимняя гроза». У нас была воля, но не было возможности!

Штаб группы армий хотел начать общий прорыв из котла операцией «Зимняя гроза» и исходил из того, что вначале следует прорвать кольцо советских войск в юго-западном секторе, прежде чем будут постепенно ликвидироваться другие сектора, т.е. начнется операция «Зимняя гроза».

Помимо соображений военного порядка, для плана Манштейна решающим было то обстоятельство, что только при поэтапном выводе войск Гитлер уступил бы необходимости сдачи Сталинграда и не был бы в состоянии отменить её, и фельдмаршал Манштейн знал: если бы штаб группы армий отдал 6-й армии приказ на общий прорыв из котла и на сдачу Сталинграда, то этот приказ был бы немедленно и вне всякого сомнения отменен Гитлером.

Прорыв из окружения целой армии — сложный процесс. В него были бы вовлечены многочисленные командные инстанции, включая Главное командование сухопутных войск, — из-за одной только оперативной перегруппировки и переподчинения на других участках. Исключалось, что Гитлер не смог бы узнать об этом немедленно и отменил бы приказ. А Манштейна ожидали бы не только освобождение от должности и замена на более послушного преемника, но и военный суд. Паулюс, будучи связан своим боевым постом в котле и постоянно поглощенный необходимостью импровизировать против наступательных действий русских, был заложником драматической ситуации. И Манфред Кериг с полным правом констатирует в своем обширном труде: «Выискивать между строк приказа «мнение» вышестоящего начальника противоречило принципам армейского воспитания, усвоенным Паулюсом и Шмидтом, а также вообще их позиции».

В этой аргументации четко проявляется идея о том, что поиски причин трагедии Сталинграда и виновных в ней на уровне армейского командования и на уровне ставки групп армий «Дон» бессмысленны.

Заблуждение Гитлера оперативного порядка, связанное с недооценкой возможностей противника и переоценкой собственных войск и своих личных способностей, создало такое положение, при котором уже невозможно было изменить никакой помощью, никакими хитростями и никакими приказами держаться. Катастрофу на Волге можно было предотвратить только своевременным отводом 6-й армии в октябре, самое позднее 24 ноября. Сегодня мы знаем кроме этого, что операции «Зимняя гроза» и «Удар грома», если бы они удались, спасли бы 6-ю армию, но она бы уже не имела ни оперативных сил, ни оперативных возможностей. Оставался лишь шанс спасти часть личного состава.

На участке 2-го батальона 64-го мотострелкового полка имелся один раритет: из снега, покрывавшего пшеничное поле, торчали колосья. По ночам солдаты пробирались туда, срезали колосья и варили из них и из конского мяса суп. Это было мороженое мясо лошадей, убитых и околевших, лежавших там и сям под небольшими холмиками снега.

8 января ефрейтор Фишер с трудом наскреб на поле последнюю горстку колосьев и, стуча зубами от холода, возвратился в бункер. Там уже царило взволнованное настроение. С командного пункта батальона просочилось известие о том, что русские в своих пропагандистских радиопередачах предложили почетную капитуляцию.

Эта новость с быстротой молнии облетела окруженные войска. В районе боевых действий в Мариновке, в расположении 3-й моторизованной дивизии, случилось затем вот что: на