Черкес 5. Спасти кавказского пленника - Greko

обвинения, урум? — спросил меня судья, не давая разгореться опасным ссорам.

Я разделся до пояса. Мои раны произвели впечатление на собравшихся.

— Он однозначно заговоренный! — волна суеверного ужаса прокатилась по рядам зевак. Даже судьи не остались безучастными.

— Как ты выжил? — спросил все тот же судья.

— Меня спасли ногаи с Большой Козьмы, — озвучил я согласованную с Карамурзиным версию.

— Ты готов поклясться на священной книге, что все так и было? — указал мне судья на висящий на столбе навеса Коран.

— Я православный.

— Не имеет значения! Бог един для всех.

— Клянусь! — подтвердил я свои слова, приложив руку к Священной книге.

— Одной клятвы недостаточно. Нужен еще один свидетель!

— Такой есть! Цекери, иди сюда!

Молодой Пшекуи-ок подошел к навесу. Стесняясь и запинаясь, он подтвердил мои слова в той части, которую видел своими глазами. Приложил руку к Корану. Поклялся.

Возникла длинная пауза. Судьи тихо шептались.

— Тот судья, который тебя спрашивал… Его зовут Мехмет, — на ухо пояснял мне кунак. — Носит с собой томик турецкого права, в котором по меткам находит взыскания, связанные с каждым видом преступлений. Не все с ним согласны. Хотят судить по древнему черкесскому обычаю.

— Что меня ждет?

— Много подсказок они не найдут. Проблема с девочками. Они были захвачены. То есть стали собственностью. А у нас нет наказаний даже за убийство раба. Считается, что в здравом уме ни один хозяин не станет поджигать свой дом.

Я догадался, что принципы прецедентного права адыгам не знакомы или они к ним не готовы. Скорее всего, мое дело затянется.

Угадал лишь отчасти. Присутствие на собрании старейшин представителей от темиргоевских обществ многое упростило. Они явились на судебное заседание. Отрицать мои обвинения не стали, но выдвинули встречные.

— Преднамеренное ранение члена и важного органа тоже является преступлением. Пострадали наши люди.

— Жопа не член! — проорал тут же Юсеф. Его слова были встречены громоподобным хохотом.

— Зелим-бей превратил двух воинов в неспособных сидеть в седле. За подобное следует платить пятьдесят быков. Всего сто!

— Готов отдать эквивалент другими товарами, если мне позволят отрезать этим ублюдкам их похотливые члены! — не остался я в долгу. — По пятьдесят быков за одну жопу будет слишком жирно этим гадам!

— Штраф получат не они, а общество, к которому они принадлежат, — возразили темиргоевцы.

— Вы готовы вместе со штрафом принять на себя позор ваших воинов? И этих подонков, жопотерпил, сюда приведете, чтоб освидетельствование прошли? — Юсеф ловко прихватил за язык старейшин.

Темиргоевцы посовещались. Судьи их не торопили.

— Мы не готовы сразу дать ответ. Найдем виновных. Расспросим, как все было. Если русский дезертир действительно пытал черкеса, свяжем ему руки и утопим. За нападение на урума и потерю им оружия заплатим виру, вычтя сорок быков за пострадавшие части тела наших людей…

— За жопы! — не унимался Юсеф.

— Есть куда более важный вопрос, — не обращая внимания на обидные выкрики Таузо-ока, продолжал другой темиргоевский старейшина, до сего момента державшийся в стороне. — Смерть нашего княжича Бейзруко! Кто может подтвердить, что он погиб в честном поединке? Отвечай, Зелим-бей!

— Единственный свидетель погиб, — печально ответил я.

— Мертвые не клянутся на Коране. Мы обвиняем тебя в смерти нашего родственника, сражаться с которым ты не имел права по происхождению! Мы объявляем тебе кровную месть!

Глава 21

Идиотская атака

Все собравшиеся удивленно загомонили. Неожиданный поворот вызвал множество пересудов. На успели посмеяться, а тут нате вам — дело запахло серьезной сварой.

— Мы — это кто? — насупился Юсеф.

— Семья Бейзруко. Род Болотоко.

— Всадникам не привыкать к канле. Одной больше, одной меньше…

— Судьи народа адыге категорически осуждают убийство по причине кровной мести! — громко объявил судья Мехмет. — Если есть уважительная причина для канлы, виновному следует уплатить двести быков.

— Общество всадников готово заплатить! — тут же откликнулся Юсеф. — Не дело узденям и уоркам лить кровь друг друга и веселить простонародье!

Из толпы тут же понеслись в его адрес оскорбления и угрозы. Таузо-ок не остался в долгу. На язык он был остёр. Выдавал экспромтом такие шутки, что хулители предпочли заткнуться.

— Мы будем думать, как поступить. Отправимся в свои аулы, чтобы принять решение, — высказался после долгого раздумья старейшина из рода Болотоковых.

— Да будет так! — подвел итог судебных прений судья Мехмет.

Мы протолкались через толпу и направились к англичанам.

— Судить да рядить темиргоевцы будут до весны, — хмыкнул кунак, — Старики быстро ничего не решают. Пока все соберутся. Пока обсудят болячки и внуков. Пока похвалятся сыновьями и зятьями… Снег с гор сойти успеет. Но ты сторожись и поглядывай по сторонам. С них станется убийцу подослать. Особенно те, род которых ты прилюдно опозорил. Или наоборот. На них удобно будет свалить твою смерть, если убийцу не найдут.

Я тяжело вздохнул. Не хватало мне проблем. Новая свалилась на голову. Прошлое догнало меня, как я не подстраховывался.

— Общество в самом деле готово будет за меня платить?

— Так всегда поступают. Редкий богач может себе позволить подобный штраф. Если в роду заведется буйный и за него приходится слишком часто платить, его изгоняют из общества, чтобы не разориться.

— Неожиданно!

— Не боись, кунак. Где наша не пропадала! — хлопнул меня по плечу Юсеф.

— Что у вас случилось⁈ — встретили нас вопросом обеспокоенные англичане.

Коротко пересказал им суть дела.

— Вы нас под монастырь подведете! — безапелляционно подвел итог Белл.

Я оглядел немаленькую группу, состоящую из главных шпионов, греков и поляков. Специально, чтобы все поняли, высказался на турецком:

— Запомните все! Вот так англичане платят за верную службу. Черной неблагодарностью! Я прикрыл своей грудью своего друга и напарника мистера Спенсера. Спас ему жизнь. И мои сегодняшние проблемы родом из той истории. Так какое право имеет мистер Белл меня обвинять⁈

— Стоило вам появиться, у нас все пошло наперекосяк! — наконец-то проснулся в Белле свойственный ему говнизм. Слава Богу! А то я уже, было, решил, что солнце восходит на западе.

— Не горячитесь, старина! — встал на мою защиту Лонгворт. — В свете необъяснимого поведения Шамуза, нам стоит не обвинять, а благодарить мистера Зелим-бея. И думать, как быть дальше.

— В ближайшие