Фестиваль - Сергей Власов

– Ну, наконец-то… Светочка, ваш брат постепенно вливается в наш дружный коллектив, хотя по-прежнему отказывается пить коньяк.

Райлян покраснел и неожиданно для самого себя прогундосил:

– Ладно, наливай – уговорили.

– Вот это по-нашему, по-корсикански, – обрадовался Василий.

– А анекдот?

– Им и закусите, – пояснил Виктор, передавая девушке блестящий ломтик лимона.

– А вы пьете, не закусывая?

– Мы занюхиваем. Обычно сладким и приятным дымом Отечества. А, какой классный экспромт? Спасибо мне!

Дождавшись, когда присутствующие выпьют, Василий начал:

– Сначала расскажу свой самый любимый.

– Вася, не надо!

– Тогда, может, про…

– Ни в коем случае! Здесь же дама.

– Света, отвечайте быстро: про кого рассказывать?

– Про чукчей.

– Пожалуйста. Хоть целых два: один – из настоящего, другой – из прошлого. Спрашивают чукчу, почему он не любит шоколад. «Чукча не любит шоколад. У чукчи изжога от фольги».

Ваня опять покраснел, девушка слегка улыбнулась.

– Реакция слабенькая. Перехожу ко второму. Зашел как-то чукча в магазин «Березка» и стал просить политическое убежище.

– А вот этот – ничего.

– Спасибо.

Шел третий час пути. Утомленные разговорами своих собеседников Ваня и Света решили пойти прогуляться в сторону вагона-ресторана. Добравшись до него без приключений, они выяснили, что он еще функционирует, и мирно расположились за свободным столиком. Райлян по привычке, выработанной годами, уселся лицом ко входу и заказал несколько блюд из скромного меню передвижной общепитовской точки. Когда Светлана, покончив с салатом и приступив к горячему, на секунду подняла глаза от тарелки, она с удивлением увидела на лице своего визави жуткую растерянность. Ваня не был смущен или чем-то расстроен – он был окончательно и бесповоротно растоптан и деморализован. С упавшей нижней челюстью суперагент тупо смотрел в направлении только что вошедшего в ресторан посетителя. Света невольно обернулась и обалдела сама – это был Александр Александрович Бизневский.

Он плюхнулся на кожаное сиденье, аккуратно разместил рядом с собой небольшой акушерский саквояж и громко позвал официантку.

– Этого не может быть! – пытаясь оставаться спокойной, сказала Светлана.

– Такое впечатление, что он оказался здесь не случайно, – взяв себя наконец в руки, произнес Иван Григорьевич. – Почему он везде шляется с различным крупногабаритным багажом?

– Бывают же совпадения. Или, как говорит Сергей Сергеевич, – флюктуации.

– Ты посиди, а мне нужно срочно позвонить. – Ваня встал и, загораживая лицо газетой, прихваченной с соседнего столика, отправился искать бригадира поезда.

Когда он ушел, девушка подумала, что необходимо сейчас же прояснить ситуацию и сделать это, кроме нее, больше некому. Иначе с Ваниной подозрительностью экспромтная поездка может превратиться вместо долгожданного праздника в унылую пытку с массой недомолвок и кривотолков.

Уверенно пройдя полтора десятка метров по качающемуся из стороны в сторону вагону, Света вежливо поприветствовала жадно поедающего горячий бифштекс бизнесмена:

– Добрый вечер, Александр Александрович.

Бизневский, не обратив никакого внимания на ее слова, продолжал спокойно поглощать пищу.

Через какое-то время он все-таки как бы случайно, мельком посмотрел на флюсовскую секретаршу и смущенно пробормотал:

– Вы меня, девушка?

– Ну конечно же вас! Неужели вы меня не узнали? Я – Светлана, работаю в офисе на Арбате.

– Вы что-то путаете, милочка. Никакую Светлану Александровну Арбатову я не знаю!

– Что с вами? Вам нехорошо? Вы плохо слышите?

– С чего вы взяли? Я прекрасно себя чувствую.

Девушка растерянно посмотрела на пробегающую мимо официантку, как бы ища у нее поддержки, затем начала тереть кулачками свои милые узкие глазки.

– Так вы не Александр Александрович?

– Конечно же нет. Я вообще подданный другой страны.

– Послушайте, вы собираетесь платить за ужин? – громко осведомился у секретарши внезапно появившийся рядом мужчина с суровым взглядом, в фирменной железнодорожной тужурке.

– Разумеется, собираюсь, – ответила та и пошла на свое место.

– Мы скоро закрываемся.

– Ничего, подождете.

Наконец вернулся Ваня. По-прежнему прикрывая лицо газетой, только теперь с другой стороны, он как ни в чем не бывало проследовал к своему столу. Настроение его явно улучшилось, щеки покрылись здоровым румянцем молодости.

– Ну, как ты тут без меня?

– Все нормально. По-моему, я немного переутомилась. Пойдем спать.

Светлана проснулась, когда поезд уже не ехал, а мирно стоял возле перрона, от звуков бравурного марша, исполняемого странным оркестром, состоящим из людей в дорогих костюмах, галстуках и темных очках.

– Вставай, дорогая, умоешься в гостинице. Я специально не будил тебя до последнего момента, ты так сладко спала.

– А где же наши попутчики?

– Они уже вышли. На всякий случай я дал им телефон в номер, где мы остановимся.

– Ты что – заказал номер из Москвы?

– Запомни, детка, все важные дела я готовлю заранее. Между прочим, оркестр, который ты видишь, играет в мою честь. – Райлян сделал серьезное лицо и помахал кому-то через окно. – Знаешь, что они станут сейчас исполнять? Мурку.

Молодые люди, подхватив свой немногочисленный скарб, направились к выходу из вагона. На перроне к ним сразу подошел какой-то человек с гнусной заискивающей улыбкой и, уважительно пожав руку Ивану Григорьевичу, произнес:

– Добро пожаловать в колыбель многих революций!

– Почему «многих»? – не поняла Света.

Он имеет в виду и те, которым еще предстоит свершиться, – неохотно объяснил Ваня.

Его последние слова потонули в грохоте звуков. Музыканты старательно выводили знакомую мелодию настолько точно, что девушке тут же захотелось пуститься в пляс, и она даже не заметила, как стала напевать себе под нос:

– «Мурка, я твой муреночек…»

– Да, забыл представить тебе моего друга. Его зовут Владимир Владимирович. Он из местных, будет помогать нам осматривать достопримечательности.

При упоминании своего имени и отчества их лысоватый спутник моментально наклонил голову в легком поклоне, скорее всего означавшем: раз Иван Григорьевич говорит – быть посему.

– У Володи очень теплые отношения с руководством города и области, поэтому я надеюсь, время мы проведем просто замечательно.

– Ой, мне так все здесь нравится!

– Подождите, это только начало. Вот сюда, пожалуйста. Налево. Проходите вон к той черной «Волге», а я сейчас. – Владимир Владимирович нырнул в густой людской поток, а когда вынырнул из него – в руках держал огромный букет свежераспустившихся роз.

– Это вам, уважаемая Светлана Михайловна Соколова, – сказал он, преподнося даме цветы.

Пока их везли в гостиницу, Ваня успел рассказать своей спутнице о том, как, будучи на военной службе, однажды оказался в Ленинграде в двухдневной командировке. Пытаясь выяснить телефон своего бывшего сослуживца, он тогда обратился в городскую службу 09 с просьбой о содействии. На что телефонистка заметила, что для отыскания в огромном городе человека с простой русской фамилией Комаров и таким же незатейливым именем Дмитрий требуется еще масса дополнительных сведений, как то: отчество, год рождения и желательно – домашний адрес с указанием индекса. Ничего этого Ваня не знал, и поэтому девушка на коммутаторе после коротких извинений отключилась. Райлян попробовал еще раз, потом еще. Он пообщался, наверное, со всеми телефонистками городского узла и везде слышал одно и то же: «По таким скудным данным, как ваши, телефонов не даем». Только последнюю представительницу департамента связи удалось разжалобить слезной историей о посылке со скоропортящимися продуктами с Дальнего Востока. «Молодой человек, – сказала она тогда, – у меня по списку пятьдесят два Дмитрия Комарова с пятьюдесятью двумя телефонами. Какой вам продиктовать?» – «Давайте под номером два», – сказал тогда Иван и угадал.

Дозвонившись до приятеля и договорившись с ним о будущей встрече, счастливый Ваня вышагивал по Невскому проспекту, до конца еще не веря в счастливый случай, только что происшедший с ним. Ближе к вечеру он разговорился с миловидной девушкой, стоящей на остановке в ожидании автобуса. Райлян что-то спросил, девушка – ответила. Потом они немного поболтали, покурили, и Ваня пригласил ее в кафетерий. За чашкой кофе, между восторгами по поводу архитектурных ансамблей города и доброжелательности и сердечности ленинградцев, Иван поинтересовался местом ее работы. «Я работаю на городской АТС, – ответила незнакомка. – Работа в основном скучная. Одно и то же изо дня в день. Но вот, например, сегодня у нас на станции было весело: весь день звонил какой-то сумасшедший и требовал выдать ему телефон приятеля, ничего не зная о нем, кроме имени и фамилии…»