Фестиваль - Сергей Власов

Когда же суперагент поехал в Петербург – да еще не один, а с девушкой, бизнесмена и мецената чуть не хватил удар, и он, ни секунды не задумываясь, отправился вслед за ним.

Кстати, после нескольких хуков по морде влечение к Райляну немного поутихло. Александр Александрович даже подумал, что, может быть, стоит повторить экзекуцию, о чем, немного придя в себя, уже в ироничной форме сообщил своему собеседнику.

Инцидент был полностью исчерпан через полчаса, Владимира Владимировича удовлетворили объяснения поклонника нетрадиционных отношений, он извинился перед Бизневским и проводил того до двери.

– Спасибо вам, – неожиданно сказал Сан Саныч, чувствуя, как в его душе зарождаются флюиды симпатии к этому немногословному невысокому человеку.

«Он весь такой миниатюрный, ласковый какой-то», – подумал бизнесмен, выходя из здания мэрии.

Стоя на перроне, Иван Григорьевич тем временем призывно всматривался в лица провожающих, ожидая появления своего товарища. Вскоре товарищ появился, они перебросились несколькими дежурными фразами и расстались без сожаления и сантиментов.

Утром в Москве на двух машинах путешественников встречали полковник Сопылов и старший офицер Виталик. Третий, «основной» сотрудник Ваниного ближнего круга, занимался в офисе подготовкой небольшого фуршета в связи с возвращением на родину суперагента.

– Как дела, Геннадьевич? Деньги не нашел?

Сопылов отрицательно покачал головой и крайне серьезным тоном пообещал:

– Найду. Жилы из себя и из других все вытяну, а найду!

Услышавшая вопрос Светлана выждала момент, когда полковник и Виталик разошлись по машинам, и тихо шепнула на ухо Ване:

– Милый, конверт с деньгами у тебя в пиджаке. Он никуда не исчезал, он просто провалился за подкладку.

– Не может быть!

– Эх, ты… Тоже мне – представитель секретных служб. – Света улыбнулась.

– Скажи честно, ты подбросила мне свои деньги?

– Ну, конечно. А чтобы их заработать – занималась торговлей оружием, наркотиками и проституцией. Последние пятнадцать лет…

– Зачем ты так шутишь…

– С приездом, Ваня! Как отдохнул? Давай включайся в работу. У меня к Гастарбайтеру и к съемкам передачи «Смех без причины» бесповоротно добавился Карлович с художественным фильмом. – Флюсов тепло обнял товарища и, показав глазами на сидящего в кресле сатирика Мондратьева, добавил: – Ну, этого ты знаешь. Будет нам помогать!

– Если получится… – пытаясь казаться скромным, отреагировал Сергей Львович.

– Он подготовил некоторый план мероприятий по увековечиванию имени Клауса в сердцах простых москвичей и только что начал мне его излагать. Сережа, если можно, повтори сначала для Ивана Григорьевича.

– Конечно-конечно. – Мондратьев засуетился, пытаясь прикурить сигарету, и, сделав глубокую затяжку, начал: – Пункт первый – создание небольшого литературного сборника под названием «Рассказы о Клаусе», куда войдут истории, повествующие о том, как он учился в школе, служил в армии.

– Он не служил.

– Ну, неважно. Как однажды в ранней юности бросил курить, выпивать.

– Слушай, по-моему, это где-то уже было, а? – спросил Флюсов.

– Все когда-то где-то уже было, – раздраженно отрезал Мондратьев. – Хорошо, тогда рассказ о том, как юный Гастарбайтер спас замерзших рыбаков на льдине или вывел заблудившихся грибников из леса.

– Ну, лес – ладно. А откуда в Боснии льдины?

– А это не в Боснии. Это он с папой ездил в командировку на Северный полюс. Дальше – как он участвовал в конкурсе имени Чайковского.

– …и занял последнее место? Скажи мне, ты что-нибудь уже конкретно набросал?

– Есть кое-что. Вот небольшая зарисовка о смелом и благородном поступке совсем юного Клауса, учащегося пятого класса средней боснийской школы № 18 города Вены с углубленным изучением русского языка. Читать?

– Как, Вань, послушаем?

– С удовольствием.

Мондратьев откашлялся и начал:

– В классе наступила полнейшая тишина. Строгий учитель математики – любитель кнедликов с кислой капустой и майораном, жирных, шипящих на противне сарделек, темного пива и протяжных тирольских песен, – слепо водил незаточенным карандашом по списку в классном журнале. «Сейчас вызовет. – Маленький Макс спрятал свою неуклюжую голову в худенькие плечи. – Когда мне учить-то… – услышал Клаус его сдавленный шепот. – У матери нас – шестеро, а я самый старший…» Остренькое личико начало кривиться от сдерживаемых рыданий. Клаус посуровел, он прекрасно знал, что примерно в таком же положении находятся большинство ребят в классе. «Надо что-то делать…» Дети выжидательно смотрели на своего лидера и заводилу. Десятки глазенок остановились на курчавой голове Клауса с немой мольбой. Мальчик до боли в суставах сжал свои маленькие кулачки. Неожиданно он понял, что нужно предпринять. Без разрешения поднявшись со стула, он встал рядом со своей партой и запел гимн Боснийской республики. Учащиеся вместе с учителем, с наслаждением прослушав гениальное исполнение гимна, разразились громом аплодисментов. Благодарно поклонившись аудитории, Клаус продолжил: исполнил несколько ведущих партий из своей новой оперы «Золотой лев», затем спел две народные песни, потом перешел на современную эстраду и не остановился до той поры, пока не прозвенел долгожданный звонок на перемену. Ребята были спасены. «Спасибо, Клаус! – Дети, выстроившись в ряд по росту, поблагодарили его. – Тебя ждет большое будущее! Ты замечательный человек! Наверное – даже музыкальный гений!» Клаус улыбнулся и пошел домой – дописывать очередную симфонию и собирать вещи для поездки на каникулы в Россию, к папе, который уже много лет работал в Москве в должности посла – представителем его такой прекрасной музыкальной страны.

– С гимном – это ты сильно придумал.

– Я хотел бы отметить участие в создании плана мероприятий и литературных набросков руководителя вашей пресс-службы Гали Монастыревой.

– Так вы что, на пару кропали?

Ну, не на пару. Большая часть идей все-таки принадлежит мне. – Сергей Львович заерзал. – Можно я попрошу девочек принести кофе?

– Ты Галю попроси. А мы заодно поинтересуемся, чем вы с ней еще параллельно занимались. Я ведь тебя предупреждал.

– Что ты, что ты… – Мондратьев выскочил в коридор.

Появившейся с недовольной физиономией Монастыревой руководители проекта устроили форменный допрос, в результате которого, разгоряченная и вспотевшая с красным лицом, она через некоторое время вернулась в кабинет и, ни слова не говоря, схватив свою сумку, устремилась в сторону лифта.

– Чего это она? – удивленно спросила Валерия.

– Чего, чего… Допрыгалась. Не послушалась моих советов, – ухмыльнулась Наталья. – Бешенство маточного кольца надо лечить, а не гордиться этим.

– Интересно, ее подмигивающий блондин сдал или сама раскололась?

– Да какая разница. Теперь наверняка вытурят.

– И правильно сделают! Они еще не все знают. Например, про Галины более чем теплые отношения с Виталиком, полковником и Ниндзей.

– Иди ты! И Ниндзя – туда же?

– А что, этот придурок не человек? Он же в сортир, как все, ходит. А тут аналогичный вариант – девушка общего пользования.

– Ну, это уж ты, Наталья, слишком…

Молчавшая до сих пор во время обмена мнениями Светлана не выдержала:

– Слушайте, не пора ли вам заткнуться?! Подруги называются.

Валерия, Наталья и Тамара моментально подскочили к ней, взяв в кружок:

– Что ты сказала, псина драная?

– Кто?!

– Кто слышала. Псина.

– Ладно, девочки. Я с вами потом побеседую. С каждой в отдельности. – Флюсовская секретарша неестественно улыбнулась и, вызывающе подмигнув всем троим, пошла в «пыточную».

Со стороны комнаты отдыха донеслись звуки шаркающих шагов сатирика Мондратьева.

– Как дела, Сергей Львович?

– Эта ваша Галя оказалась такой стервой…

– Это вы еще ее плохо знаете.

– Я – плохо? – Мондратьев высоко вскинул голову и с интонациями обиженного ловеласа добавил: – Женщины ко мне часто несправедливы.

– Не может быть?!

– Между прочим, мнение мужчин о достоинствах какой-нибудь женщины резко совпадает с мнением женщин: их интересы слишком различны. Те милые повадки, те бесчисленные ужимки, которые так нравятся мужчинам и зажигают в них страсть, отталкивают женщин, рождая в них неприязнь и отвращение.

– Какой вы умный… – съязвила Наталья.

Мондратьев не угомонился:

– А вы знаете, девушки, чем жена держит мужа? Немка – властью, испанка – страстью, кубинка – пляской, полька – лаской, китаянка – лестью, мексиканка – местью, гвинейка – пением, грузинка – терпением, гречанка – красотой, армянка – полнотой, француженка – телом, американка – делом, итальянка – шиком, еврейка – криком, японка – грацией, русская – судом и парторганизацией.