Мой любимый герцог - Эви Данмор

белых полотенец, ночной рубашкой и белым шелковым халатом. Она положила вещи на стул у ванны и исчезла, шурша накрахмаленными юбками.

Когда тело погрузилось в горячую воду с ароматом лаванды, у Аннабель вырвался вздох наслаждения. Она откинула голову на край ванны. Как приятно после заточения почувствовать себя невесомой. Девушка утопала в блаженстве, не в силах протянуть руку за куском мыла. Пена была шелковистой, мягкой и роскошной, как сливки. От нежного трения губки по коже побежали горячие мурашки. То же самое происходило с ней, когда в Клермонте в полночь она летела через весь замок, разыскивая Монтгомери, как будто он был единственным противоядием от смертельной отравы. Тогда Аннабель жаждала последнего, прощального поцелуя. Теперь она понимала, как нелепо себя вела. Каждый поцелуй с ним только разжигал в ней желание, и ей требовалось их все больше и больше. Наверное, никогда она не сможет насытиться его поцелуями… утолить свою жажду, так, чтобы с легкостью попрощаться с ним.

Губка коснулась костяшек ее пальцев, все еще розовых и воспаленных от удара о полицейского. Аннабель поморщилась. Сегодня она была так близка к тому, чтобы разрушить свое будущее. Но появился Монтгомери и освободил ее так же легко, как открывают дверцу клетки пойманной птицы. И, как любой здравомыслящий человек, освободив дикое существо, он оставит ее на произвол судьбы.

От этой мысли ей вдруг стало больно. Какой бы путь они ни выбрали, боли не миновать. И все же больнее всего было сознавать, что она больше никогда не почувствует прикосновения его мягких губ. Аннабель осторожно положила губку на край ванны.

Он вернул ей завтра.

В ее силах подарить ему сегодня.

Пар клубился от ее тела, когда Аннабель поднялась из ванны. Она покачнулась, чувствуя головокружение. Вытерлась полотенцем и втерла немного розового масла в еще влажную кожу, распустила волосы и взбивала волнистые пряди, пока те не заблестели. Накинула на себя белый шелковый халат. Вернувшись в комнату, дернула шнурок звонка.

Когда Милли появилась на пороге, сердце Аннабель билось в тяжелом, медленном ритме.

– Отведите меня к его светлости, пожалуйста.

Глаза служанки украдкой скользнули по слишком откровенному одеянию гостьи.

– Его светлость в это время обычно в личных покоях, мисс.

Слуги, конечно, будут болтать. Но разве это имеет значение?

Аннабель босиком направилась к двери.

– Я знаю.

Глава 24

Себастьян сидел, откинувшись в кресле, его волосы все еще слегка курчавились после ванны. Он раздумывал, не отправиться ли среди ночи в клуб, чтобы снять напряжение фехтованием. Ванна не помогла. Книга не помогла. Жестокое неудовлетворенное желание все еще пульсировало в его жилах… агрессия, не находящая выхода. О, выход был только один. Стоило ему увидеть Аннабель, грязную, оборванную, – и он возжелал ее. Он хотел защищать ее, обладать ею, не расставаться с ней. Но угрозой или силой от нее ничего не добьешься. Она не уступит.

Дрова в камине тихонько потрескивали, так уютно, по-домашнему, и этот треск только сильнее разжигал его недовольство. Подумать только, оказывается, самое тяжкое испытание для него – ничего не предпринимать. Отчего-то сегодня вечером мысли о чести ему приносили мало радости.

Легкий стук в дверь вывел Себастьяна из задумчивости. Никто не приходил в его покои в ночное время. Он уже поднялся, чтобы открыть, когда дверная ручка повернулась.

Каким-то непонятным образом Монтгомери знал, что это Аннабель. И все равно оказался не готов к ее появлению. На мгновение все мысли исчезли из его головы.

Ее волосы были распущены; сверкающие, великолепные пряди струились потоками цвета красного дерева до самого пояса. И на ней практически не было одежды…

Жар пробежал по всему телу Себастьяна.

Тончайший белый халат обрисовывал каждый изгиб, когда она медленно шла к нему. Босые ноги мелькали в складках подола, и его сердце сжалось от боли, когда он увидел ее бледные ступни, такие хрупкие и незащищенные…

Монтгомери почувствовал, как в нем поднимается волна возбуждения. Он с трудом поднял глаза и взглянул ей в лицо.

– Аннабель? – Его голос прозвучал резко. – Что-то случилось?

Она сделала еще шаг и оказалась между его коленей, ее запах окутал его. От этого аромата у него помутилось в голове.

– Боюсь, что случилось, – ответила она.

Каждый мускул его тела напрягся, когда Аннабель осторожно взяла книгу из его рук и опустилась к нему на колени.

– Что происходит? – спросил он, от волнения еле двигая языком.

Тяжесть мягкого женского тела отдавалась во всем теле сладкой болью.

– Я по тебе соскучилась, – пробормотала Аннабель.

Сначала ее взгляд скользил по его горлу, плечам, груди, затем пальцы коснулись обнаженной кожи в разрезе халата.

В инстинктивном порыве его руки резко схватили ее за плечи, сминая теплый шелк.

– Если ты пришла из благодарности…

Ее глаза расширились.

– Нет, – твердо сказала она, – нет.

Взгляд Аннабель скользнул по его торсу, по выпуклости под халатом, и он едва сдержал стон. С нее станется, она вполне могла положить руку и туда…

Аннабель подняла взгляд, и розовый румянец залил ее скулы.

– Я хочу тебя, Монтгомери.

Я хочу тебя, Монтгомери.

Его объятия ослабли, она придвинулась ближе и поцеловала его.

– Как я скучала по тебе, – выдохнула она ему в губы.

Соскользнула и опустилась на колени между его бедер. Дыхание Себастьяна стало прерывистым, когда тонкие пальцы Аннабель начали теребить узел пояса на его халате. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Я не могу предложить больше того, что уже предложил.

Ее глаза слегка сузились.

– Знаю…

Она распахнула его халат. Какое-то время в комнате слышались только прерывистое дыхание обоих и потрескивание огня.

Когда Аннабель снова взглянула на него, ее глаза блестели от возбуждения. Она наклонилась и прикоснулась губами к его груди, от чего у него вырвался гортанный звук. А ее губы скользили все ниже по его телу, вниз, вниз по напрягшимся мышцам на животе… Правой рукой Себастьян непроизвольно обхватил ее затылок.

Вдруг Аннабель замерла, ее