Продавец приключений - Георгий Михайлович Садовников

заботился об интересах своего маленького союзника. Он хотел использовать его побег в своих корыстных целях. И придумал для Толика свой способ бегства.

– Твой способ, конечно, удобен, – нашёптывал (как я догадываюсь) мальчику Пыпин в безлюдном закоулке буксира. – Но какой интерес от такого побега? Он же, тьфу, оскорбительно прост! А ты любишь сложности. И я предлагаю тебе…

Тут он зашептал Толику в ухо что-то такое, чего не смог бы услышать даже человек с безукоризненным воображением.

И всё же мне каким-то образом удалось то, что непременно бы принесло мировую славу любому сыщику или чтецу мыслей на расстоянии. Я открыл способ, с помощью которого Толик собирался тайно покинуть буксир. По плану, намеченному Пыпиным, заговорщикам следовало сплести из тростника гондолу, а роль воздушного шара отводилась при этом нашему ничего не подозревающему и мирно летящему за нами баллону.

А вскоре у меня в руках оказался документ, подтверждающий мои логические выводы. Подметая палубу, я наткнулся на листок бумаги, подозрительно сложенный вчетверо. Я развернул его, и тотчас мне в глаза бросился следующий, огромной важности текст:

САВИРШЕНО СИКРЕТНА!

ПЛАНТ

1) как тайно бижать отседова

2) надо бижать а то отправлют дамой

3) бижать на воздушном шару как в адной книшке

4) сплисти карзину

5) чур будешь ты у меня рука болит

6) и вообче я придумал с миня хватит

начальник этого Пыпин.

Лукаво посмеиваясь, я надёжно спрятал весь тростник, имеющийся на корабле. А вскоре ко мне подошёл обеспокоенный Пыпин и спросил:

– Ты, случайно, не нашёл чего-нибудь подозрительного?

– Вы имеете в виду вот это? Ваш план? – Я с застенчивой улыбкой вернул Пыпину листок бумаги.

– Нас разоблачили! – воскликнул Пыпин, не скрывая досады. – А я-то думал, куда исчез весь тростник. То было хоть завались, а теперь ни тростинки!

Потерпев неудачу, заговорщики притихли. А вскоре и вовсе произошло нечто невероятное: Пыпин впервые в жизни занялся общественно полезным трудом. Забежав по делам на минутку на ют, я увидел объявление, написанное на корме: «Паликмахерская». А ниже рукой Толика Слонова было приписано: «Мужские и женские причёски. Стрижка и бритьё. Подправка усов».

«Ну и ну», – подивился я и, ещё не смея радоваться своей педагогической победе, отправился на клотик, куда меня бывалые матросы послали за кипятком.

Забравшись с чайником на клотик, я набрал кипятку и собрался было спуститься вниз, да бросил сверху случайный взгляд на океан и увидел, что со всех сторон к корме нашего буксира стекаются киты. И океан прямо-таки кишел ими. Уже казалось, я видел всё на свете, но ещё никогда не приходилось наблюдать китов в таком неописуемом количестве.

«Что бы это значило?» – удивился я, что-то начиная подозревать, но ещё не зная, что именно.

Спустившись с мачты, я едва не столкнулся с Толиком Слоновым. Мальчик как угорелый носился по судну, подавал на ют горячую воду и чистые салфетки.

– Заходите, Иван Иванович, мы вас тоже побреем! – пригласил мальчик на бегу.

– Спасибо, я бы с удовольствием. Да только где это видано, чтобы юнга брил бороду и усы? – ответил я тоже на бегу.

Так мы с ним и бегали. Я по своим морским делам, а он с горячей водой на ют. «Молодцы ребята, нашли себе занятие, нужное людям», – одобрительно думал я.

Только вот невольно пришлось мне заметить одно странное обстоятельство. Мальчик перетаскал на ют вёдра горячей воды и горы чистых салфеток, но почему-то, носясь по кораблю, я не встречал ни бритых, ни стриженых.

Наконец у меня выдалась свободная секунда, я откатил на нос корабля целую бочку дифферента[8] и, переводя дух, бросил рассеянный взгляд в океан, только что сплошь покрытый спинами китов, и обнаружил, что его воды вдруг опустели, словно по ним промчался кто-то ужасный и распугал всё живое. Лишь вдали, у самой черты горизонта, поспешно удирал последний замешкавшийся голубой кит.

А через минуту дела привели меня на ют. Здесь уже всё стало по-старому. Вывеску кто-то стёр, а Пыпин и Толик сидели, поджав по-турецки ноги, и так двигали руками, будто плели корзину. Когда я вбежал на ют, они почему-то испугались и убрали за спины руки, но я был так поглощён работой, что в моей голове не нашлось ни одной свободной мысли, которая могла бы заняться странным поведением Пыпина и К°. Каждая из них в это время кропотливо трудилась над полученным от меня заданием.

Пока Пыпин и Толик занимались на юте чем-то похожим на плетение, мы, члены экипажа, уверенно вели свой славный буксир по безбрежным, таящим опасности просторам океана, не подозревая, что в это время за нашими спинами назревает новое приключение.

Дело в том, что у нас подобрались исключительно отважные моряки, привыкшие смотреть только вперёд. «Смотри только вперёд! Живи без оглядки!» – таков был девиз нашей команды. Поэтому мы никогда не интересовались тем, что происходило у нас за спиной. Разве что вдруг мне удавалось подсмотреть случайно, мимоходом, на бегу и предотвратить неприятность.

Но на этот раз и я, по причине уже известной занятости, тоже не знал, что творится позади нас. Мы, как и всегда в тихую, ясную погоду, занимались авралом, потому что в любую минуту мог обрушиться ураган небывалой силы. И он в самом деле уже собирался на горизонте, готовясь напасть на беззащитный буксир. И вот тут за секунду до первого порыва ветра, который должен был известить о начале шторма, над нами промчался воздушный шар. Мы тотчас узнали свой баллон, заполненный бесценным грузом. А из гондолы, сплетённой из китового уса, на нас смотрел, высунувшись чуть ли не по пояс, маленький авантюрист Толик Слонов.

Ураган, заметив, что его опередили и что мы уже поглощены совсем другим приключением, отступил, умчался в иные районы низкого давления. Отступающий ветер потащил шар за собой, и вскоре баллон и гондола с Толиком исчезли за облаками.

У меня сейчас же возникло привычное желание сесть на что-нибудь и пуститься в погоню, но в этот момент на бак прибежал расстроенный Пыпин.

– Негодный мальчишка! – кричал хулиган вслед скрывшемуся шару. – Кто тебя научил обманывать старших?

– Вашу руку, Пыпин! – растроганно сказал я. – Как видите, мой личный пример уже приносит свои плоды. Безусловно, это вы подстроили бегство непослушного мальчика. Но и вы же потом поняли, как это нехорошо. И осудили поступок Толика Слонова. От души поздравляю вас с первым шагом к исправлению!

– Да при чём тут это? – ответил Пыпин с досадой. – Просто я не успел залезть в проклятую корзину, как этот негодник отвязал верёвку и был таков.

– Но где же вы взяли китовый ус для гондолы? – спросил я, едва скрывая своё разочарование.

– Ну, это мы проделали ловко! – И Пыпин захохотал. – Мы обрили целое стадо китов. Они-то думали, что я подравниваю усы. А я их целиком! Ножницами хвать, хвать!

Что ж, мне было известно немало бедняг, которые из-за чрезмерного стремления к франтовству становились жертвой злодея. К этому времени большие добродушные киты уже наверняка обнаружили обман, увидев своё отражение в воде, и сейчас, конечно, обескураженно пускают фонтаны где-нибудь у льдов Антарктиды. Да, усы уже не вернёшь.

Но пора было позаботиться о беглеце, который мог причинить людям много хлопот, и о похищенном грузе.

Члены команды тоже были встревожены этими удивительно совпавшими событиями, но продолжали стойко заниматься своими делами, стараясь не вмешиваться в мои прямые обязанности. Потому что за приключения на любом морском или речном судне непосредственно отвечает один человек – юнга.

– Эй, возьми меня с собой, – неожиданно попросил Пыпин.

– А вам-то зачем теперь это нужно? – искренне удивился я. – Вы задумали помешать нам с доставкой груза и пока своего добились.

– Добиться-то добился. Но мне этого мало. В последнее время я решил завладеть вашим дымом, – признался Пыпин.

– Да зачем он вам? – невольно воскликнул я. – Неужели вам всё-таки хочется собственноручно доставить его в Туапсе?

– Ты опять за своё? Да как только у тебя повернулся язык такое сказать?! – возмутился Пыпин. – Дым мне понадобится самому, и совсем для противоположной цели. Для какой – не скажу, ещё не знаю сам. Но думаю, он мне пригодится. Для пакостей дым – верное средство! И потом, ты забыл, что я ещё не сделал Толика своим орудием. А вместе с ним можно натворить столько нехороших дел! Надо только его