Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - Лия Аструм

финал истории, я сделал последнюю тягу и отбросил бычок в сторону. Стало ясно, откуда в Руисе проросла непреклонная жестокость: гены.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

Перед смертью люди способны творить странные поступки. Но Виктор умирать не собирался, и это заставляло меня прикидывать другие, очень неутешительные варианты.

– Затем, чтобы, когда пришло время, ты не дал своему «Луи» сдохнуть.

Я напряжённо уставился на него исподлобья. Речь о Кайлебе? Я ни хрена не понимал.

– Кай не приспособлен к моему миру, – подкрепил мои опасения Руис. – Меня может не стать в любой момент. Налетят стервятники, начнётся борьба за власть, его сожрут. Он жил без моего плеча слишком долго. Мередит сделала его слабым, безвольным.

– У Кая есть характер. Он ещё молод.

– Он – избалованный пацан, махающий карточкой отца перед носом блядей в коротких юбках.

– Что ты хочешь от меня? – устав от его сказок, я задал вопрос напрямую.

– Хочу в дальнейшем отдать тебе своё место. Власть останется в семье, ты и Кай будете в безопасности.

Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться. Я тут планировал засадить его за решётку, а он предлагал мне своё место.

– Виктор, я – не твоя семья.

Руис оторвался взглядом от луны, повернулся ко мне всем корпусом. В бледно-серых глазах блеснуло что-то снисходительно-насмешливое.

– Ты никогда не задумывался, откуда столько внимания к оборванному мальчишке?

Вопрос, на который я сотни раз получал ответ, но который с завидным постоянством продолжал всплывать в моей голове, снова был озвучен вслух. Но уже не мной.

– Ты увидел во мне потенциал, возможность, – отрывисто ответил я его же словами.

Виктор криво улыбнулся.

– Холодает. Продолжим внутри.

Мне ничего не оставалось, как пройти за ним к одноэтажному складскому комплексу. У припаркованных машин всё ещё стояли ребята из охраны Руиса, но Мейсона среди них не было, и это раскрошило ещё одно зерно моего спокойствия.

В металлический куполообразный ангар я заходил с самыми мрачными мыслями. В помещении с тёмно-коричневыми стенами, разрисованными потёками слезшей краски, пахло солёной ржавчиной, моторным маслом и резиной.

Восемь парней, включая Карлоса, были рассредоточены по периметру; ещё двое перебирали коробки, составленные на паллетах у дальней стены. И лишь безоружный Лотнер, молча стоящий в центре склада, сильно выделялся на фоне остальных.

Данная расстановка мне совсем не понравилась, но, стараясь вести себя естественно, я остановился напротив друга и непринуждённо засунул руки в карманы джинсов, ожидая хода Виктора.

– Я предполагаю, ты готовился к другому, – с плохо скрытой усмешкой Руис нажимом выделил последнее слово и, не получив от меня никакой реакции, продолжил: – Но разочарую: сегодня мы принимаем участие в скучной приёмке запчастей из Европы.

Первая карта вскрылась. Виктор не жил по беспределу. Он, как и все уважаемые себя мафиози, испачканные самой отборной грязью этого мира, владел легальным бизнесом. И не одним. Грамотный ублюдок не просто перетасовал локации – он ещё прикрылся участием в мелкой законной сделке, которую не посещал лет уж так двадцать точно.

Скрываться и строить из себя дурачка больше не имело смысла. Я лишь надеялся, что дал Миллеру нужную наводку.

А ещё сожалел, что не позвонил Эм. Наверное, до последнего был уверен в гениальности нашего с Мейсом плана.

– Что дальше? – мой вопрос прозвучал сухо. В реале же я просто замаскировал бунтующее внутри цунами.

– София Тейлор.

От имени матери меня заштормило. Это было настолько неожиданно, что я сам не понял, какая из эмоций за два коротких слова подняла температуру моего тела. За последнее десятилетие я ни разу, ни разу не произнёс его даже в мыслях.

– Та София, которой знал её ты, – бледная тень, – вдоволь насладившись моей растерянностью, Виктор щедро начал новый рассказ. – Настоящая София была невероятной: светлая кожа, длинные шелковистые волосы и зелёные глаза полные жизни. С первого взгляда я захотел её себе. Ухаживал, покупал подарки, исполнял любой каприз. Твоя мать была красивой женщиной, но очень глупой. Она встречалась с богатенькими придурками, которые пользовались её телом, а затем бросали. Софи страдала и прибегала ко мне залечивать раны. Думаю, ты понимаешь, как именно я их залечивал, – ухмыльнулся Руис, испытывая меня на прочность.

Я даже не думал, что они знакомы… Моя мать и после смерти преподносила сюрпризы.

– Мне было двадцать с небольшим, я был молод и влюблён. Трижды делал ей предложение. И трижды получал отказ. А потом София начала встречаться с Уайтом. Тогда он ещё походил на человека. У него была небольшая строительная фирма, которую я с огромной радостью разорил, как только узнал, что она родила от него ребёнка. Софи любила бабки больше, чем члены, и когда Уайт стал беднее церковной мыши, я ждал, что она уйдёт от него. Но она осталась. Невообразимая верность своему мужу… Которая совсем не мешала иногда трахаться со мной. – На лице Виктора, тонущего в воспоминаниях, медленно вырисовывался оскал. – Проходил месяц, два, три – и она неизбежно появлялась в моей жизни, задерживалась на пару дней и уходила. А однажды ушла на долгие десять лет. В затасканной наркоманке я больше не видел Софию. Мертвенно-серая, в каких-то лохмотьях она стояла на пороге моего дома и утверждала, что отпрыск, которого я ненавидел всей душой, – мой сын.

Воздух рассеялся, и я, хрустнув шеей, потянул носом двойную дозу, обжигая слизистую убийственной концентрацией углекислого газа.

– София умоляла помочь тебе. Предлагала себя. Конечно, в моих силах было всё устроить: вылечить её, помочь финансово, дать новую жизнь. Даже несмотря на Мередит и двухлетнего Кайлеба. Но я больше не был тем человеком, которого она знала. За годы, что я как одержимый рвался к власти, я очерствел. Я не хотел ей помогать. Я хотел видеть её крах. Как она отсасывает за дозу, как подыхает. Не смотри так – она самолично сделала выбор, я лишь насладился последствиями.

– Ты – больной ублюдок. – Лёгкие распирало, дробило отбойным молотком, и я, сжав кулаки, пробовал выровнять сбитое ненавистью дыхание.  – Решил покаяться? А это? – Я мотнул головой в сторону парней, и они дружно, подняв оружие, поймали меня на прицел. – Присяжные?

– Пусть знают. И боятся. Если я совершил подобное с единственной женщиной, которую любил, то что я сделаю с ними, если они задумают меня предать? – спокойно разжевал свой замысел Виктор и, не дав вставить ни слова, снова открыл рот: – Думаю, ты и сам понимаешь, что от матери в тебе нет ничего. Ты похож на меня. Пока я ждал результата ДНК-теста, я уже знал, что процент совпадения будет максимальным. Но я не собирался