Окраина - Бентли Литтл

Потом натянул трусы, запер дверь, лег на кровать и расплакался.

II

Делать было совершенно нечего.

Грегори проснулся поздно, когда лучи солнца уже вовсю пробивались сквозь щели в шторах, и понял, что ему некуда сегодня идти.

Конечно, он мог заняться домом, поработать во дворе, поправить сарай, но все это не было обязательным. Да и в кафе дела шли сами по себе, без его участия. Он там никому не был нужен. Шоу были расписаны до конца месяца, оборудование работало как часы, все процедуры были созданы и прекрасно работали. Получалось, что его присутствия не требовалось.

Более того, Грегори уже достаточно давно там не появлялся. Конечно, он помогал Полу и Одду со всякими мелочами, но на самих концертах не был уже две недели и за все это время так и не удосужился связаться с другими работниками кафе, чтобы узнать их мнение о происходящем. Он справедливо считал, что если возникнут проблемы, то ему об этом сообщат. А так как ему ничего не сообщали, то, значит, и проблем не было.

Грегори сел в кровати. Работа была закончена, и не осталось ничего, что могло бы занять ее место.

Он не понимал, как ему на это реагировать и как распорядиться этим нелимитированным и никак не организованным свободным временем. Сначала ему казалось, что он может подумать над новыми проектами, но его короткий всплеск амбиций и напора исчез, оставив после себя смущающую его летаргию. Грегори вспомнил, как много лет назад читал в журнале интервью с Питом Таунсендом[72], который был в то время его идолом. Интервью было длинным и всеобъемлющим, и Пит старательно отвечал на все вопросы, но по его ответам было видно, что ничто в этой жизни его не волнует, ничего не интересует и ему ничего не хочется. У них с женою только что родился малыш, но даже он Пита не интересовал. Было похоже на то, что он все видел, все пробовал и для него в жизни не было ничего нового. Он просто убивал время в ожидании смерти.

В то время это интервью здорово расстроило Грегори – он никак не мог понять, как такой талантливый и богатый человек, перед которым открывалось столько возможностей, мог существовать с таким отношением к жизни. Но теперь Грегори, кажется, его понял, потому что сам чувствует то же самое. Он выиграл в лотерею. Ему не нужно больше работать, и он может делать все, что ему заблагорассудится, – а ему ничего в этой жизни не хочется.

Он думал, что переезд в Макгуэйн изменит его жизнь, – так это и случилось. Но не к лучшему. Что-то здесь не срабатывало. Это не принесло ему никакого удовлетворения. Он ощущал себя… потерянным. И не знал, что с этим делать.

Грегори неожиданно задумался: как бы сложилась его жизнь, если б он остался с Андреа? Она была совершенно не похожа на Джулию – яркая там, где Джулия предпочитала пастельные тона, спонтанная там, где Джулия предпочитала все хорошо обдумать… Наверное, он любил ее, хотя она и была человеком со стороны, о чем его мать не уставала ему напоминать. Грегори помнил, что расставание с ней причинило ему боль. Хотя труднее всего было справиться с его последствиями: объяснить членам семьи, что же все-таки произошло; привыкнуть встречаться с друзьями в одиночестве и посещать мероприятия одному, а не в составе пары. Грегори не был создан для одиночества, он был не тот парень, который может хорошо уживаться с самим собой. Человек он был не влюбчивый, но женщина была ему необходима, да и работал он гораздо продуктивнее в команде.

Именно поэтому он так быстро женился вновь.

Раньше Грегори никогда не рассматривал свою женитьбу под таким углом и даже не задумывался, что его нынешняя жизнь, нынешняя семья не были результатом романтических отношений и глубокой влюбленности, а результатом его нежелания жить в одиночестве и потребности просто жениться.

Любил ли он Джулию?

Грегори всегда считал, что да, но сейчас не был в этом уверен. Казалось, они медленно удаляются друг от друга, и он не думал, что это только временное явление, краткосрочное понижение градуса на температурном графике их совместной жизни. Они переехали в небольшой городишко в другом штате и практически попрощались со своими прошлыми друзьями и прошлой жизнью. Сейчас они находились в ситуации, когда «дело спасения утопающих – дело рук самих утопающих», и пока они катастрофически шли ко дну. Эта стрессовая ситуация не делала их ближе друг к другу – хотя, по его мнению, это был настоящий тест на крепость их чувств, – но разъединяла их все больше. Грегори было больно осознавать, что их совместная жизнь продлилась так долго и была сравнительно безоблачной только потому, что у каждого из них была своя жизнь, и виделись они только по вечерам и в выходные. А теперь, когда бо́льшую часть времени они проводили вместе и вели действительно совместную жизнь, что-то у них перестало вытанцовываться.

Неожиданно Грегори подумал о кассирше в магазине.

Кэт.

Кажется, он ей понравился. Девушка всегда заговаривала с ним, когда подходила его очередь к кассе, улыбалась ему, когда Грегори входил в магазин, и несколько раз в разговоре с ним упоминала, что не замужем и что у нее нет постоянного парня. Она регулярно посещала кафе, и Вайнона уже начала шутить, что Кэт приходила на концерты только для того, чтобы увидеть его, а это значило, что не только он заметил интерес Кэт к его персоне, и все это ему отнюдь не приснилось.

Кэт была милой девочкой, и Грегори казалось, что она более понимающая, чем Джулия, и больше готова к компромиссам в отношениях.

Это совсем не значило, что он хотел завязать с ней отношения.

А вот секс – это другое дело.

Последний раз, когда они с Джулией занимались сексом, Грегори, трудясь между бедрами своей жены, представлял на ее месте кассиршу – с более узкой вагиной, стройными бедрами, торчащими грудками – и в результате кончил быстрее, чем обычно.

С тех пор он появился в магазине всего один раз и, стоя в очереди, не переставал представлять себе Кэт голой и размышлять, какой она будет в постели.

Наверное, настоящей бомбой.

Скорее всего, согласится на все, что угодно…

– Грегори, – крикнула Джулия снизу, – ты уже встал? Я собираюсь убирать посуду. Это твой последний шанс получить свой завтрак!

Он застонал и протер глаза.

– Грегори!

Он сбросил одеяло и вылез из постели.

– Я встал! – крикнул Грегори и прошел в ванную. В его голосе слышались гневные нотки. – Уже встал!

Дети были в школе. За Сашей заехал друг, а Адама и Тео Джулия отвезла сама еще до того, как попыталась разбудить его. Сейчас она сидит в кабинете над своей книгой для детей. Его мать, как и всегда в последнее время, была в молельном доме, занимаясь своими молоканскими делами.