Окраина - Бентли Литтл

Мать Грегори спала у себя в комнате. Поняв, что в ее распоряжении есть какое-то время, Джулия достала свою тетрадь и добрых полчаса работала над возможной концовкой для своей детской книги, пока не появились Адам и Тео.

За это время ей в голову не пришло ни одной жуткой мысли.

В тот вечер все они собрались за обеденным столом. Впервые за последнее время все шестеро уселись за стол в одно и то же время.

Обычно Адам и Тео хотели есть, а Грегори задерживался, поэтому Джулия кормила детей, а свой обед откладывала на потом.

Иногда Саша уходила куда-нибудь с друзьями и ела вне дома.

Или Адам уходил в гости к Скотту.

Но сегодня все были дома. Джулия жалела, что не узнала об этом раньше, потому что у нее не оказалось ничего, кроме остатков борща.

А если бы знала заранее, то могла бы приготовить что-нибудь вкусненькое.

Она остро ощущала, как неловко они все чувствуют себя друг с другом, как напряженно и непривычно сухо, и ей вдруг пришло в голову, что ее семья потихоньку разваливается. Ровные, демократичные отношения, которые всегда существовали между ними в прошлом, уступали место индивидуальным, фрагментарным связям в рамках всей семьи. Они больше не были все равны друг перед другом, и хотя у нее сохранялись отношения со всеми, сидящими за столом, эти отношения изменились. Все выглядело так, как будто они были ничем не связанными между собою людьми, которых объединяли вместе только сила привычки и авторитет власти.

Мысль была очень неприятная, и Джулия искренне хотела ошибиться, но взаимоотношения внутри семьи действительно изменились, и такой вывод напрашивался сам собой.

Может быть, такое случается во всех семьях, когда дети становятся старше. Ведь невозможно остановить развитие и вечно бежать на месте. Может быть, это просто часть естественного процесса эволюции отношений «родители – дети – близкие».

Может быть.

Но Джулия не помнила, чтобы нечто подобное происходило в ее семье, когда она взрослела. Ничего такого они не переживали. Ее семья всегда была неделимой, и их отношения оставались стабильными и мало менялись с течением времени. И так оставалось до самой смерти ее отца, а потом и матери.

Может быть, они с Грегори плохие родители? Или, что более вероятно, их собственные отношения служили примером для всех остальных? Видит Бог, в эти дни они ведут себя совсем не как Джун и Уорд Кливер[66]. Они едва говорят друг с другом, а если и начинают, то все заканчивается ссорой. Причины каждый раз разные, но во всех этих ссорах начинает проглядывать устойчивая схема, и Джулия подумала, что им надо прилагать больше усилий, чтобы не ссориться. Семейные отношения не возникают из воздуха, это результат длительной совместной работы, а они всегда относились друг другу с некоторой небрежностью, позволяя разным вещам выходить из-под их контроля и не возвращая их немедленно на путь истинный.

Она должна сделать первый шаг.

Джулия улыбнулась Грегори, раздавая всем деревянные ложки.

– Как прошел день? – спросила она.

Он взглянул на нее. Было видно, что она говорит совершенно искренне и ее голос полон заинтересованности, но в сложившихся обстоятельствах это прозвучало высокомерно и саркастически, поэтому на его лице появилось раздраженное выражение. Грегори нахмурился и ничего не ответил.

Это, в свою очередь, вызвало раздражение у Джулии, и она весь обед проговорила с детьми, не обращая на мужа никакого внимания.

III

Ночью с улицы раздавался какой-то шум, но Грегори не обратил на него внимания. Он слышал какие-то удары, царапание и приглушенные звуки, когда вставал в полночь в туалет, но решил, что это животные или ветер, поэтому вернулся в постель и спокойно заснул.

А вот утром, когда он встал и вышел на улицу, чтобы взять из почтового ящика свой еженедельный номер «Монитора», Грегори понял, что это были не животные и не ветер.

Он остановился и уставился на дом.

Стены с обеих сторон от двери украшали граффити: с левой стороны было написано МОЛОКАНСКИЕ, с правой – УБИЙЦЫ.

МОЛОКАНСКИЕ УБИЙЦЫ.

Глядя на надпись, Грегори почувствовал одновременно и гнев, и бессилие. Ярость, переполнявшая его, требовала выхода, и он был готов разнести весь фасад, чтобы убрать с него эти слова. Он чувствовал, что его права нарушены. Он и сам уже давно собирался перекрасить дом, но тот факт, что его вынуждают это сделать, что какой-то панкующий недоносок или взрослый придурок изуродовал его собственность, вывел его из себя. Они тайно проникли на его территорию. Среди ночи нарушили границы его убежища, которое изуродовали и замарали. Это вмешательство в его частную жизнь, проникновение в его жилище и нападение на его семью. Никто не пострадал, но такая опасность существовала, и когда он смотрел на эти слова: МОЛОКАНСКИЕ УБИЙЦЫ, Грегори понимал, что это только вопрос времени.

Оружие. Дробовик. Ему нужен дробовик. Джулия и его мать скорее всего сойдут с ума, но, черт побери, у него должна быть возможность защищаться. Даже если он наполнит патроны солью с перцем или пластмассовыми шариками вместо картечи, он все равно сможет удержать незваных гостей на расстоянии. Ведь в следующий раз это может быть не простое граффити. В следующий раз кто-то может захотеть причинить вред уже им самим. В масштабах страны преступность, связанная с неприязненными отношениями, растет из года в год, и обычно малейшего происшествия бывает достаточно, чтобы все старые обиды мгновенно вспомнились и ненависть и суеверия поднялись с самого дна на поверхность.

А эта серия убийств в городке?

Люди обязательно начнут искать козла отпущения.

И в качестве такового выберут их.

С оружием в руках он сможет себя защитить. Себя и свою семью. Кто-то попытается наехать на них? Он немедленно отстрелит негодяю ногу к чертям собачьим.

Эта мысль заставила Грегори ощутить вину – он был единственным известным ему молоканином, которому пришла в голову мысль о покупке оружия. Но такая вина доставила ему удовольствие, и он представил себе этих лицемерных старых пердунов в церкви, которые затрясут своими ручонками и обделаются, когда узнают, что он вооружился.

Грегори уставился на художественный вандализм на стене. А что бы сделал его отец в подобной ситуации?

Да ничего, подсказала ему крохотная, подлая его часть. Подставь другую щеку, как настоящий христианин – как зайка, подумал Грегори, – и не вздумай возмущаться или выступать, не выяснив всех фактов, и не пытайся даже помыслить о том, как отомстить обидчикам и физически уничтожить негодяев. Его отец был тихим, мирным человеком – он никогда не опустился бы до покупки или использования оружия.