Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы - Филип Фармер

Так, во всяком случае, рассказывали. Но никто пока не доказал этого.

В этом мире, не похожем на многие из тех, где Микс бывал до сих пор, огромные виноградные лозы оплетали деревья, а кое-где даже гладкие трубчатые стебли бамбука. Лозы были усыпаны никогда не вянувшими цветами всевозможных размеров и форм, а также всех оттенков цветового спектра.

На протяжении десяти тысяч миль долина Реки безмолвно полыхала всем многоцветием красок, которое, однажды вспыхнув, словно застыло вне времени. Буйство красок обрывалось так же внезапно, как начиналось, и деревья вновь обретали скромную и строгую зеленую окраску. Но этот участок долины возвещал подлинный праздник цвета.

В миле от места сражения Микс приказал Битнайе править к левому берегу. Вскоре Иешуа убрал парус, и катамаран, плавно скользнув, наплыл носом на полого поднимавшийся берег. Трое беглецов сошли на сушу, и из толпы протянулось множество рук, которые, ухватившись за оба корпуса судна, вытащили его на берег.

Мужчины и женщины, окружив вновь прибывших, забросали их вопросами. Микс начал было отвечать одной миловидной женщине, но появление солдат прервало его. На них были шлемы и латы из рыбьей кожи, проложенные для прочности костяными пластинками и сшитые по образцу времен Чарльза I и Оливера Кромвеля. У каждого имелось по небольшому круглому щиту из дуба, обтянутому кожей, а вооружение состояло из длинных деревянных копий с наконечниками из камня или просто заостренных. Часть солдат была вооружена тяжелыми боевыми топорами или внушительными дубинками. Защитой для ног служили длинные, чуть выше колен, плотные сапоги из рыбьей кожи.

Их прапорщик, Альфред Реджиус Суинфорд, слушал Микса вполуха. Заметив это, Микс прервал себя на полуслове и проговорил:

— Мы голодны. Не могли бы мы обождать с формальностями, пока не наполним свои ведра?

Он указал на ближайший грибообразный камень в шесть футов высотой и шириной в несколько сотен футов. Из впадин на его верхушке уже торчали вставленные основаниями вниз серые цилиндры стоявших неподалеку людей.

— Ведра? — переспросил прапорщик. — Мы называем их изобильниками, незнакомец. Сокращенно от «рога изобилия». Дайте-ка мне ваши изобильники. Мы заполним их сами, а брюхо сможете себе набить, когда лорд Стаффорд побеседует с вами. Ну а я прослежу, чтобы их никоим образом не спутали.

Микс пожал плечами. Он был не в состоянии спорить, хотя, как и любой другой, чувствовал себя неуютно, если его «священное ведро» куда-то исчезало.

Трое беглецов, окруженные солдатами, зашагали через равнину к холму. Они миновали множество однокомнатных бамбуковых хижин. На вершине холма находилось сооружение побольше — круглая ограда из бревен. Пройдя через ворота, они очутились в просторном дворе. Здание совета, место их назначения, представляло собой длинное бревенчатое строение треугольной формы, стоявшее посреди крепости. За ее внешними стенами находилось множество смотровых башен и широкий крытый переход. Над всем этим щетинились остроконечные бревна, но для защитников было предусмотрено большое количество окошек и щелей, чтобы те могли метать копья на атакующего противника или выливать на него кипящий рыбий жир. Не забыты были и деревянные подъемники, способные подымать сети, заполненные крупными булыжниками, и вываливать их через стены.

Микс заметил десять огромных деревянных цистерн с водой и сараи, в которых, как он предположил, хранились запасы вяленой рыбы и желудевого хлеба, а также оружие.

Из одного сарая вышли люди, которые несли корзинки с землей. По всей видимости, они рыли подземный ход наружу, чтобы иметь возможность бежать или атаковать врага с тыла. Но, как видно, они не делали из этого особой тайны, раз позволяли посторонним видеть явные свидетельства того, что делается. Микса бросило в дрожь. Вполне возможно, что всех посторонних, проникших в тайну подземного хода, просто не оставляют в живых.

Микс промолчал. С таким же успехом он мог бы прикинуться и дурачком, но сомневался, что прапорщик поверит, будто он ничего не заметил. Нет. Все-таки надо попытаться, даже если из этого мало что получится.

— Вот молодцы, роете колодец, — проговорил он. — Случись осада, вы можете не беспокоиться о воде.

— Это уж точно, — согласился Суинфорд. — Нам бы давно следовало вырыть его. Да так уж вышло, что одно время и копать-то было некому.

Микс был далек от мысли, что смог провести прапорщика. Во всяком случае он старался. Солнце к тому времени уже коснулось горных пиков западной гряды. Еще минута — и оно зашло. В то же мгновение долина наполнилась грохотом, который издавали при извержении питающие камни вдоль берегов. Обед был готов.

Стаффорд и члены его совета сидели за круглым сосновым столом на возвышении в дальнем углу зала. Между возвышением и входом в зал стоял длинный прямоугольный стол, окруженный множеством бамбуковых стульев. Чтобы осветить помещение, на потолке были открыты люки, но дневной свет быстро угасал. Сосновые факелы, пропитанные рыбьим жиром, были уже зажжены и вставлены в скобы на стенах и в специальные подставки на грязном полу. К высоким почерневшим балкам и стропилам поднимался удушливый дым от горящего жира, и от смрадного запаха рыбы воздух здесь был тяжелым.

В зале находился еще один источник зловония — немытые человеческие тела. Микс подумал, что если для Англии семнадцатого века подобная неопрятность вполне объяснима, то здесь никаких оправданий этому не было — до Реки ведь рукой подать. Он, конечно, понимал, что от старых привычек не так-то легко избавиться, даже если они постепенно меняются. В условиях постоянного притока людей из тех культурных слоев, где привыкли часто мыться, чувство опрятности и стыд за свою нечистоплотность распространялись все больше. Через десять-пятнадцать лет эти англичане будут регулярно мыться в Реке с мылом. Во всяком случае, большинство. В каждом обществе всегда найдутся люди, которые считают, что вода предназначена только для питья. А вообще-то, если оставить нахальный, всепроникающий запах немытого тела и красоту чистого тела, зачем им, спрашивается, часто мыться? В Мире Реки не болели. Физически. А вот от душевных болезней страдали многие.

Перед возвышением прапорщик остановился и изложил Стаффорду суть дела. Остальные сидевшие за столом — всего их было двадцать — принялись разглядывать прибывших. Многие курили сигареты или сигары, которыми их снабжали питающие камни и о которых они понятия не имели в их прежние времена на Земле, где пользовались лишь трубкой.

Стаффорд поднялся из-за стола и вежливо поприветствовал своих гостей. Это был высокий — шести футов и двух дюймов ростом сухопарый мужчина, широкоплечий и длиннорукий. На длинном и узком лице выделялись густые, кустистые брови, длинный и острый нос, тонкие губы и выдававшийся вперед подбородок с глубокой ямочкой посередине. Длинные светло-каштановые волосы, чуть ниже плеч, были завиты на концах.