Пращуры русичей - Сергей Жоголь

– Получиться, вернусь за тобой, нет, так деревня рядом, кто-нибудь найдёт тебя, – потрепав мерина по холке, виновато произнесла Леська. – Надеюсь, волков тут нет.

После этого, прихватив свою поклажу, девушка отправилась в ту сторону, куда ускакали всадники.

Деревенька, где Лучезар остановил свою рать, была небольшой, но всё равно проследить, куда поведут пленников, когда а ней остановилось целое войско, было не легко. Возможно Леске просто повезло, но ей то самой показалось, что это сердце подсказало ей, где спрятаться. Она видела, как пленников повели в лес, как воины после этого ушли, и на поляне появился человек. Она почему-то сразу узнала его, может быть по походке, может по движениям, а может потому, что он снова был в плаще, с накинутым на голову капюшоном.

– Это же он, тот самый, что тогда выпустил изборского воеводу, и убил стражника, – тут же мелькнула догадка, и Леська чувствовала, что не ошиблась.

Она долго пробиралась по кустам, стараясь себя не выдать. Она бросила мешок с продуктами, который мешал ползти, но лук и стрелы остались при ней. Земля была холодной и сырой. Осенний лес не казался уютным и тёплым, и девушка опасалась за жившее в ней дитя.

– Только бы не застудить тебя, моя кровинушка, – нашёптывала Леська, то и дело поглаживая живот.

Ей казалось, что так она сможет согреть будущего ребёнка.

Леська не слышала разговора, но, когда незнакомец схватил за горло старика Лейва, молодая женщина, поняла, что скоро может случиться непоправимое. А когда человек в плаще откинул капюшон, Леська застыла от изумления. Она тут же позабыла про сырость и холод, и глядела на незнакомца во все глаза.

– Кто же он такой, почему они так похожи, – на миг ей показалось, что раз человек в плаще так схож с её Даньшей, всё будет хорошо.

Но, когда незнакомей достал меч, и приблизился к молодому пленнику, Леська не сомневалась ни секунды. Она вскочила на ноги, и, выйдя из кустов, вскинула лук.

Даньша изготовил это оружие специально для неё, не сам, а заказал лучшим мастерам, которых не трудно было отыскать среди изборских кривичей. Лук отличался от тех, что использовали русы. Он был не таким тугим, и вполне годился для слабых женских рук. Стрела, пущенная из него, не смогла бы пробить кольчугу, поэтому Леська целилась выше. Был ли под плащом доспех, девушка не знала, и поэтому стреляла в голову.

Задержав дыхание, как учили, Леска спустила тетиву.

5

Даньша стоял возле тела брата, не в силах понять охватившие его чувства. Перед ним сейчас лежал человек, единственный из оставшихся на этой земле, в ком текла его родная кровь. Лучезар лежал с открытыми глазами, и глазницы его были обращены в пустоту. Леска, взглянув на убитого, отшатнулась и спряталась за Даньшиной спиной.

– И вовсе он не похож на тебя, страшный он, – произнесла молодая женщина, теребя рукав своего спутника.

Лучезар был холодно красив, но эта красота пугала.

– Значит, это мой брат повинен в стольких смертях. Ради его прихоти погиб Трувор, и многие другие. Это он погубил Вадима Храброго и отравил жену князя.

– Он был воплощением зла, зависти и жестокости. Он начинал жизнь, ломая крылья птицам, а кончил, пытаясь убить собственного брата, – произнёс Лейв и уселся прямо на землю у ног своего старого хозяина. – А ведь я всё равно любил его, любил по-своему, и мне будет его недоставать.

Даньша присел рядом, он смотрел то на тело брата, то на сидящего рядом с тем старика. Бывший викинг, словно преобразился. Его былое величие и внутренняя сила, не так давно покинувшие его, словно бы снова вернулись в его одряхлевшее тело.

– А ты не думаешь, что зло, которое он воплощал, есть и во мне? – наконец, решившись, Даньша задал мучавший его вопрос.

Лейв поднял глаза, усмехнулся, и промолвил, назидательно и строго, словно поучал неразумное дитя:

– Человек сам выбирает, по какому пути ему следовать, и если особо не задумываться, то всё становится простым, и не требует долгих рассуждений. Есть два пути, путь зла, и путь добра. Кому-то это покажется примитивным и даже глупым, но, … Посмотрите вокруг, весь мир делится на людей, которые творят добро, и людей, которые ради своих целей готовы на предательства, убийства и подлость. Злые всегда живут дольше, едят слаще, и у них чаще получается то, что не выходит у тех кто бескорыстен и добр. Твой брат действительно стал воплощением зла, но ты, ты другой. Я понял это тогда, в датских землях, когда, поначалу, принял тебя за старуху Хель. Я думал, что ты заберёшь меня в ужасный мир, из которого нет обратного пути. Но вместо этого, ты дал мне тепло и еду, ты не дал мне умереть, и более того, ты вернул мне надёжду. Во мне тогда что-то изменилось, я стал лучше, и с тех пор, я старался идти не за ним, – Лейв указал на тело. – Я старался идти по твоему пути.

Старик медленно встал, и накрыл мертвеца собственным плащом.

– Уходите, ваш путь – путь добра. Вам дано жить, любить и рожать детей, а я остаюсь.

Молодые люди переглянулись.

– Ты пойдёшь с нами, и вместе с нами будешь жить, и воспитывать нашего ребёнка! – в запале выкрикнул Даньша. – Ты нужен нам.

– Когда воины Лучезара найдут тело, они не должны начать поиски его убийц. Я не хочу, что бы вас схватили. Уходите, оставаясь здесь, я помогу и вам, и ему, а может быть и самому себе. Я сотворил много плохого, так пусть же мои последние шаги будут сделаны по правильному пути.

Когда молодая пара покинула поляну, и отправилась на поиски новой жизни, старик всё ещё сидел на влажной траве, и из глаз его лились счастливые слёзы.

Эпилог

Войско Лучезара подошло к Новгороду, и привёл его именно Страба. Он же и торжественно вернул юного княжича отцу, за что был обласкан милостью и деньгами.

– Нурманская колдунья предсказала моей жене, что моего сына должен оберегать её родич, Перунов жрец повелел мне наградить того, кто вернёт мне сына, – заявил Рюрик Страбе. – Поэтому теперь вы оба, ты и Олег, будете пестовать юного княжича. Я не уберёг жену, потерял братьев, чуть не лишился наследника. Игорю не нужна моя опека, поэтому я отправлю тебя в Старую Руссу, и там, вы вместе с Олегом будете заботится о моём наследнике. Я больше не пренебрегаю пророчествами.

Страба и Игорь на следующий день уплыли в Старую Руссу, где находились всё время вплоть до самой смерти князя, который и на смертном одре не позабыл своих обещаний. Рюрик велел Олегу княжить, именем своего малолетнего сына, а Страбу так и оставил пестуном при мальчике. Рюрик не особо печалился о погибшем Лучезаре и так никогда и не узнал наверняка, был ли тот причастен к гибели Ефанды и обоих братьев. По его ли наущению новгородец Вадим Храбрый организовал в городе бунт против своего князя. Единственный человек, кто мог бы пролить свет на случившееся и рассказать о деяниях бывшего посадника города Изборска, – Лейв, не смог добраться до Новгорода. Страба был хорошим учеником Лучезара, он тоже умел готовить яды, убивающие мгновенно.

Примечания

1

Названия восточно-славянских и финно-угорских племён, составивших в последствии основное население Древней Руси.

2

Словене (ильменские славяне) – группа восточных славян, чьи земли являлись ядром Новгородской феодальной республики.

3

В романе словом варяги названы всё народы, жившие на берегах Балтийского (Варяжского) моря, как скандинавы (даны – датчане, нурманы – норвежцы, свеи – шведы), так и западнославянские народы.

4

Пестун – воспитатель, учитель.

5

Чудь – собирательное название ряда финно-угорских племён.

6

Огнище (подсека) – вырубленное и расчищенное для пашни место посреди леса. Огнищанин – землевладелец, хозяин огнища.

7

Тати – разбойники.

8

Ромеи – самоназвание жителей Византийской империи.

9

Ярл – племенной вождь у народов древней Скандинавии.

10

Балты – народы, населявшие в прошлом территории современных балтийских государств. Курши и мазуры – представители балтских народов.

11

Хёвдинг – командир отряда у викингов.

12

Бонд – земледелец у скандинавов.

13

Фиорд – узкий, глубоко врезавшийся в сушу морской залив со скалистыми берегами.

14

Фриг – в германо-скандинавской мифологии богиня покровительница домашнего очага и деторождения.

15

Тир – женщина-рабыня у скандинавов.

16

Страндхуг – неписаный закон, существовавший в землях Древней Скандинавии, согласно которому плывущие в поход ярлы могли приходить в поселения бондов и резать их скот для пропитания собственных воинов, не давая за это платы.