На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины. - Хельмут Ханке

Из этого примера видно, что главным требованием, которое предъявлялось к напитку в дальнем плавании, было не его алкогольное действие, а безупречное качество, каким обладало в данном случае кокосовое молоко.

Как ни невероятно это звучит, но были и моряки-трезвенники, не переносящие крепких напитков и уже после первой рюмки, словно при морской болезни, начинающие кормить рыб. Обычно такое бывало лишь с корабельными юнгами, обмывающими свое производство в матросы второго класса. При этом случалось, что они «обтравливали» фальшборт, ибо еще не знали морского правила: «Травить с подветра – уйдет все в море, травить с наветра – себе на горе».

Непьющие в глазах «парней с бака» выглядели не мужчинами, и уж никак не моряками. Их презирали, но, пожалуй, еще больше жалели. Ведь без «воды жизни» – по-латыни водка называется «аква вита» – матросский рай оставался закрытым для них.

Подобное мнение об алкоголе разделяли целые поколения врачей, в особенности корабельных. Они прописывали ром не только в целях дезинфекции, но и вообще при каждой болезни, не говоря уже о том, что пользовались им при операциях как болеутоляющим средством.

Находились матросики, которые прикидывались больными, чтобы только добиться получения внеочередной порции эликсира блаженства. Да и сами судовые эскулапы прилежно прикладывались к своему всеисцеляющему средству, за что и получали соответствующие прозвища.

Встречались иногда трезвенники, не пьющие из-за скупости. Но сотоварищи по кубрику никоим образом на них не сердились. Напротив! Особым поклонникам выпивки это предоставляло удобный случай для получения двойной порции. Нужно было только в какой-то форме выказать свою признательность за это.

Имелись и другие способы добычи чудесного напитка. Жажда стимулировала изобретательность. Правда, истории о том, что, желая получить спирт, залитый в магнитные компасы, матросы разбивали компасные котелки, следует отнести к области легенд.

Под влиянием алкоголя вошедшая в поговорку матросская драчливость часто прорывалась наружу. Тут ничего не могли изменить даже строгие взыскания, полагавшиеся за такой проступок. Некоторые матросские потасовки благодаря Мелвиллу вошли в литературу. Вот как описывается одна из них в «Моби Дике»:

«Каторжнику вино крепко ударило в голову, да и маори был также пьян. Мы не успели оглянуться, как Бен ударил Бембо и они сцепились, как магниты.

«Парень с постоянным пропуском» был опытным боксером, а маори в этом искусстве ничего не смыслил, и поэтому их силы оказались равны. Они душили и тузили друг друга, пока наконец не грохнулись оба на палубу и не стали кататься по ней, окруженные кольцом зрителей, образовавшимся в один миг. Наконец голова белого запрокинулась, и его лицо побагровело. Бембо вцепился зубами ему в горло. Матросы бросились к ним и оттащили Бембо, который отпустил свою жертву лишь после того, как его несколько раз ударили по голове».

Еще отчаяннее были побоища напившихся матросов на берегу, где колотили преимущественно сутенеров, хозяев распивочных, полицейских и вербовщиков. Нередко моряки устраивали драки из-за девушек.

«Огненную воду» не только пили, но и воспевали.

Я благодарен виски за свой багровый носИ по его совету пальто в заклал отнес, —

поется в одной шэнти.

Грогу тоже посвящена своя песня:

Одной из всех путей-дорогИдем мы: той, где льется грог.Он жизнь вливает нам в сердцаИ будет с нами до конца.

Совсем иное поют о неразбавленном роме:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,Йо-хо-хо, и бутылка рома!Пей, и дьявол тебя доведет до конца,Йо-хо-хо, и бутылка рома!

Такова старинная песня, приведенная еще Стивенсоном в «Острове сокровищ». Ее по праву можно считать первой из всех хвалебных песен, которые пелись баковой братией в честь рома. Смысл этой песни таков: один из моряков умер во время плавания, а остальные пятнадцать отыскали в его морском сундуке бутылку рома. Они стали подстрекать друг друга к разделу имущества покойника, говоря, что выпить этот ром необходимо и если даже бог не благословит их на это, то черт всегда сделает это охотно.

Если к команде предъявлялись какие-то особые требования, то матросов угощали ромом и сверх рациона. Он фигурировал обычно во время послештормового завтрака, если всю предыдущую ночь экипаж боролся с тайфуном или ураганом за спасение корабля. Некоторые капитаны выдавали ром также и в случае, если люди во время шторма срывались с такелажа. Были и другие причины для выпивки: пересечение экватора, первое прохождение вокруг мыса Горн, удачное отражение пиратов, рождество и Новый год. Однако если на море царила штормовая погода и каждую секунду следовало быть готовым к выполнению сложных маневров с парусами, то хмельной рождественский или новогодний праздник, к великой печали экипажа, отменялся. Капитану в таких случаях требовались ясные головы и твердые руки. И все-таки на кораблях пахло ромом: в кубрике, на самом дне какого-либо матросского сундука, обнаруживалась-таки еще одна бутылка, которая и пускалась тайком по кругу. Однако команда оставалась при этом трезвой и работоспособной.

Капитаны, поступавшие в подобных ситуациях легкомысленно и, несмотря на ожидаемый шторм, разрешавшие празднование рождества, Нового года или других традиционных праздников с обильными возлияниями, подвергали опасности жизни всего экипажа. Хроника несчастных случаев на море знает множество подобных примеров. Во время развеселого новогоднего празднования вскоре после первой мировой войны «Дальтон» сбился в Средиземном море с курса и наскочил на риф. Правда, с рифа им удалось сняться, но из-за пробоины судно вскоре затонуло. Когда три десятилетия спустя капитан Жак-Ив Кусто и его знаменитая группа подводных пловцов осматривали затонувшее судно, они нашли там «гору пустых бутылок из-под вина и бренди марки „Метаксас“». Эти бутылки были опустошены в ту самую ночь, когда беззаботная команда «Дальтона» перепилась и отправила судно на дно. «То, что мы увидели, представляло собой картину рокового похмелья. Корабельный компас весь оброс ракушками. Мы расчистили его, и нашим глазам предстал единственный живой остаток „Дальтона“: стрелка плавала в своей спиртовой ванне, по-прежнему подчиняясь притяжению далеких полюсов», – пишет Кусто.

Но история мореплавания знает и такие случаи, когда капитаны, строго надзирающие за трезвостью экипажа, сами, однако, почти постоянно находились «под градусом». Это те натуры, которые должны были регулярно пить, чтобы быть работоспособными. Всего несколько глотков из бутылки могли поднять их жизненный тонус, прогнать прочь сомнения и страхи и направить их энергию в русло повседневной необходимой работы. Перед этими людьми постоянно маячил вопрос: где тот верхний предел, за которым польза от выпивки переходит в свою противоположность? Ведь в большинстве случаев лишь задним числом замечают, что кто-то переусердствовал, утоляя жажду.