Дети ржавчины - Михаил Тырин

- Ты думаешь, он сможет летать? - спросил я.

- Думаю, сможет, - ответила девушка, и я понял - если не сможет сразу, то она его заставит. - Все это было рассчитано на очень долгое хранение. Практически на вечное. Потому что мы не могли позволить себе роскошь строить новые машины, если старые еще годятся для дела.

- Вечное хранение, - повторил я. - Вообще-то, любые машины устаревают, и нет смысла хранить старье.

- Это не старье! - вскинулась девушка. - Это хорошие машины. Вполне пригодные для боя. Делать лучше не было необходимости, поэтому мы не тратили сил на это. Хватало и других дел.

Я хотел заметить, что не бывает предела совершенству, но все же промолчал. Эта девочка жила в особенных условиях, и не мне судить, насколько она права.

- Давай поедим, - устало сказала она. - Придумай что-нибудь, а я пока начну его оживлять.

Я кивнул и отправился к повозке. Скинул навес, разбил его на дрова. Солнце уже почти спряталось, вот-вот могли прийти сумерки, а за ними - ночь. Разводя огонь, я поглядывал на девушку. Она открывала клапаны и карманчики своего пояса, доставала инструменты, ходила вокруг истребителя, что-то делала. До меня доносились щелчки, металлическое звяканье. Пару раз Надежда подходила к огню погреться. Мы здорово продрогли в воде, и я боялся, как бы кто-нибудь из нас не заболел.

Потом мы поужинали. Это была наша последняя еда, и я думал, чем питаться завтра. Выкапывать коренья или собирать в лесу падаль?

- Вы случайно еду не консервировали вместе с техникой? - в шутку спросил я.

- Нет, - помотала головой девушка. - Только топливо и боезапас. Она встала.

- Я пошла. Доедай, если хочешь.

- Тебе помочь?

- Нет, ты все равно ничего в этом не понимаешь. Я все же поднялся и пошел вместе с ней. Я наблюдал, как Надежда открывает какие-то люки, отодвигает панели, просовывает в ниши свои инструменты, что-то проверяет. Я пытался все запомнить, разобраться в механизмах древней машины, но быстро понял, что мне это не под силу. Истребитель имел очень сложную начинку.

- Как ты думаешь, я смогу со временем разобраться во всем этом? - спросил я.

Надежда взглянула на меня со снисходительной улыбкой.

- Тебе незачем в этом разбираться. Чтобы летать, необязательно знать, как это работает.

- А если придется чинить?

- Эти машины не подлежат ремонту. Если поломка небольшая - автоматика справится с ней сама. А если что-то серьезное, то машину проще бросить.

- Странный у вас был подход к технике.

- Ничего странного. Эта техника рассчитана на то, чтобы каждый мог научиться пользоваться ею. Управление очень простое, потому что все контролирует автомат. Подготовка пилота занимала десять дней или меньше, а вот меня, специалиста по внутреннему устройству, учили несколько лет. Сам посчитай, что выгоднее.

- Пожалуй, выгоднее вообще не держать техников. Зачем, если все умеет автоматика?

- Над ней все равно должен быть человек.

- Поэтому я и хочу научиться.

- Не нужно...

Я забрался в кабину, сел в кресло. Управление и в самом деле было простое - штурвал, две педали, несколько коротких рычагов в один ряд.

- Что он умеет? - спросил я.

- Летать, - удивленно отозвалась Надежда.

- Я понимаю, что не яичницу жарить. Как он летает?

- По-всякому - горизонтально, вертикально, боком, на крыле. Причем на любой скорости. Может зависать на одном месте, хоть вниз головой. Еще стрелять умеет. Я все тебе покажу.

Быстро темнело. Я предложил разжечь рядом с машиной огонь, но девушка вместо ответа щелкнула каким-то контактом, и истребитель осветился своими собственными огнями.

- Иди к костру и не мешай, - сказала Надежда, не глядя на меня. Я еще некоторое время покрутился рядом с ней, но затем последовал ее совету.

Костер уже прогорел, я набросал в него новых деревяшек и сел, слушая, как девушка звенит своими инструментами о корпус машины.

Мои глаза слипались. Слишком много событий за один день. Я уже, видимо, спал, и мне снились маленькие блестящие детальки, которые катались, сталкивались друг с другом, тихонько звякали. Иногда меня пробирал холод, я открывал глаза, чтобы укутаться в куртку и придвинуться поближе к гаснущему костру. В двух десятках метров от меня продолжал гореть островок искусственного света, где моя молчаливая спутница возвращала к жизни сильную хищную птицу из сверкающего металла. К той жизни, для которой она и создавалась много лет назад.

На рассвете меня разбудил тонкий гул, словно где-то рядом пробовал силы дизельный поезд. Спросонья я пытался было отмахнуться от назойливого звука, но потом вскочил, протирая глаза.

Подводный город терялся в подвижном зыбучем тумане. Солнца еще не было, но оно вот-вот должно было выйти из-за холмов, его лучи били из-под горизонта прямо в облака, повисшие в высоком утреннем небе.

Я увидел Надежду, сидящую в кабине с откинутым стеклянным колпаком. Боевая машина свистела и чуть подрагивала, в воздухе висел необычный кисловатый запах.

Девушка еще не видела меня. Впрочем, ей сейчас не было до меня дела. Свист усилился, к нему добавился очень низкий рокот, и истребитель качнулся. Еще секунда - и он рывком поднялся в воздух, невысоко. Я, как завороженный, следил за ним. Слишком долго я не видел чего-то подобного - мощного, надежного, прочного, вселяющего уверенность и спокойствие за себя.

Надежда увидела, что я смотрю на нее, и махнула рукой, устало улыбнувшись.

Истребитель поднялся еще на пару метров, резко накренился и вдруг сорвался с места, стремительно удаляясь. Всего несколько секунд - и он сделал круг над вершиной одного из холмов на противоположном берегу.

Затем он пропел над моей головой и с урчанием опустился на склон берега. Три подпружиненные лапы автоматически приняли нужное положение, удерживая его горизонтально.

Надежда стала выбираться из кабины. Я заметил, что она едва шевелится настолько устала. За эту ночь девушка побледнела и осунулась. Я уговорил ее лечь на повозке, на мягкой соломе и немного поспать. Вместо одеяла положил свою куртку.

- Ничего не трогай, ладно? - тихо произнесла Надежда и через секунду уснула.

ВЫСЬ

- Ничего не трогай! - в очередной раз сердито сказала Надежда.

- Хорошо, не буду! - пообещал я, демонстративно убирая руки с панели.

Мы летели. Я сидел рядом с Надеждой, и мне казалось, что управлять истребителем ничуть не сложнее, чем велосипедом. Я ясно представлял, как мои руки возьмут штурвал и узнают его, как старого знакомого.

В кабине истребителя были смонтированы два кресла. Имелось еще место сзади, куда можно было бы посадить одного или двух человек, но вместо кресла там стоял продолговатый металлический ящик.