Дети ржавчины - Михаил Тырин

- Дедушка, они все умерли, - проговорила она, внимательно наблюдая за ним.

- Умерли - значит, такая у них дорога. А я вот - жив! - он расхохотался. Хоть брюхо и пухнет от крысиных кишков, а вот живой таки!

Он уставился в одну точку, обдумывая известие.

- Что ж, выходит, больше никто и не придет сюда? - растерянно проговорил старик минуту спустя. Но тут же спокойно добавил: - А и черт с ними. Полакомлюсь пока хвостатыми, а придет время - они мною пообедают.

Он искоса поглядел на меня.

- Кто ж их поубивал?

- Прорва убила.

- Ну да... - кивнул дед. - Кто ж еще наших тронет? Кому мы еще нужны?

Я решил, что пора прекращать пустую болтовню и переходить к делу.

- Старые вещи есть в деревне, отец?

- А ты пришел наши вещи забрать? - с неожиданной злостью проговорил старик, прожигая меня взглядом. - Погонщик... - он закончил фразу новым набором ругательств.

- Вещи у меня свои есть, - твердо ответил я, сбивая с него спесь. - Мне просто надо знать, откуда вы брали старые вещи.

- Почем я знаю, откуда их брали? Я уже сто лет нигде ничего не беру - ноги у меня не шевелятся, понял, ты, молодой?!

- Может, кто-то говорил, - терпеливо продолжал я. - Ты же столько лет прожил, все должен знать здесь. Может, вспомнишь - хорошие старые вещи, не ржавые.

- Не знаю никаких вещей. Мальчишки тут с железками бегали, а внучата мои... - он вдруг осекся, лицо его вытянулось. - Слышь, погонщик, а внучатки мои тоже померли?

- Не знаю... Не видел... - невнятно проговорил я, растерянно обернувшись к Надежде. - Были там какие-то дети...

Надежда шагнула вперед, заставив меня замолчать.

- Ну что ты, дедушка, - напористо заговорила она. - Внучата твои живые, спаслись. Только они ушли отсюда.

- Внучатки мои толковые, - мигом успокоился дед. - Знают, когда надо уходить.

Надежда вновь отступила за мою спину, успев бросить на меня негодующий взгляд.

- Были у них железки, - неожиданно сказал старик. - Таскали их из омута и сюда тоже приносили. Бывало, что торговцы старое железо спрашивали. Я, правда, не смотрел за этим, насмотрелся уже...

- Из какого омута, отец? - переспросил я, многозначительно взглянув на девушку. - Где он есть, этот омут?

- Ты погоди, молодой. Я говорю, что пацаны ныряли, да только достать никто не мог. Там обрыв, весь в камнях. Глубоко. И я вроде нырял, когда малой был. Что-то там видел, а что - не помню уже.

Я почувствовал, что Надежда схватила меня за рукав. Она что-то шепнула мне, но я не разобрал, потому что все внимание было приковано сейчас к старику, который лежал, разбитый параличом, чесался, гнил заживо и не знал, что слова его для нас дороже любого клада.

- Где омут? - настойчиво повторил я.

- Да что ты заладил про свой омут?! - с досадой отрезал дед. - Езжай через деревню, а за мостком сворачивай - сам увидишь, там два холма рядышком, как шишки торчат. Прямо промеж них и бери. Там по камушкам, по камушкам - не заблудишься. Если пешком пойдешь - долго добираться будешь, а на телеге - еще дольше. Дороги нет, колеса в камнях увязнут. Пешком ловчей.

Мы с Надеждой снова переглянулись. Я поднялся.

- Поехали, что ли? - слабо проговорил старик. И откинулся на свои тряпки, отвернувшись. Голос его вдруг стал слабым, почти неслышным, словно все силы он потратил на разговор с нами.

- Ну, езжайте, куда хотите. А я подыхать останусь... Он больше не сказал ни слова. Как будто нас вмиг не стало в его доме. Либо потерял интерес к нам, либо действительно лишился всяких сил. Мы попрощались и поспешно выбрались на свежий воздух.

- Мы так и оставим его? - проговорила Надежда.

- Хочешь с собой взять?

- Нет, но... Нужно что-то для него сделать... воды принести, может.

- Не беспокойся. Воду он сам себе носит.

- Откуда ты знаешь?

- Там бадья с водой стоит. Старик, похоже, только притворяется парализованным.

- Зачем?

- Мало ли... Чтоб разбойники пожалели, не тронули, например.

- Как это все дико, - проговорила девушка, поежившись.

- Ничего, привыкнешь... Что ты думаешь насчет этого омута?

- Я все поняла, - ответила она. - Нужно только съездить туда и проверить.

- Что поняла, что проверить?

- Сначала поедем. Ничего не буду говорить, пока сама не увижу.

Я лишь чертыхнулся про себя.

ОМУТ

Огромное круглое озеро мы увидели издалека. Оно разлилось в большой впадине, над которой нависали те самые холмы-шишки, описанные стариком. Блуждать было, в общем, негде, мы почти сразу нашли нужное направление, хотя путь растянулся на несколько часов. Старик оказался прав: наша лошадка едва тащилась по камням, через которые тяжело и неохотно перекатывались колеса. Я даже хотел скинуть с повозки ставший ненужным навес, чтоб было чуть полегче, но Надежда отговорила.

Она по-прежнему помалкивала, но по ее глазам я отлично видел, что объяснение предстоит в самом ближайшем будущем. Что-то обдумывая или вспоминая, она внимательно рассматривала окрестности.

Мы остановились на самом берегу, в нескольких шагах от воды. Озеро было очень спокойным, даже каким-то мертвым. Вдоль берега, я не увидел ни единого кустика ивы и ни клочка осоки. Вода была очень чистой, она мягко гладила гальку, не создавая никакого шума. Все это напоминало искусственное сооружение - например, мелиорационный бассейн.

Далеко на противоположном берегу круто вздымались склоны холмов. Надежда встала на повозке, медленно осмотрела берега - Я следил за ней, пробуя угадать, что она видит. Угадал лишь одно: ее что-то расстроило.

- Туда, - девушка показала влево, где берег ощетинился скрученными железными балками, торчащими из груд желтых камней.

Лошадь пошла медленно - я жалел ее и не подгонял. Надежда не выдержала спрыгнула с повозки и пошла вперед, все быстрее и быстрее. Она остановилась среди желтых каменных россыпей, наклонилась к ним, что-то разглядывая.

Когда я приблизился, она так и сидела, перебирая камни руками. Потом повернулась, и я увидел, что глаза ее стали немного влажными.

- Уйди, пожалуйста, - тихо попросила девушка.

- Почему? - едва не обиделся я.

- Я побуду здесь одна, ладно?

Я прекратил разговор и повел лошадь в сторону.

На что обижаться - давно ли я сам точно так же просил погонщика оставить меня наедине с мертвым истребителем, затерянным в древних камнях. Поднявшись чуть выше по берегу, я увидел кое-какую растительность, зеленевшую на склонах. Я не сомневался, что нам придется надолго задержаться здесь, поэтому спокойно начал освобождать лошадь от упряжи, чтобы та могла пощипать травы и собраться с силами.

Потом я сидел на камне и смотрел, как колышется вода в озере. Неподалеку валялся небольшой грубо сколоченный плотик, непригодный даже для ребенка, с привязанным увесистым булыжником на длинной узловатой веревке.