Дикая война - Ерофей Трофимов

или опять вам кочевать до самой весны. А волки и за вами пойти могут, сам знаешь, — вздохнул в ответ Мишка, которому подобная бойня и самому претила.

— Хорошо, Мишка. Думать стану, — кивнул Торгат. — Там, в сенях, шкура того аю, что ты добыл. Большая. А зубы вот. Как просил, — закончил он, выложив на стол маленький мешочек. — Мясо Илкен закоптил, как ты учил. Всё в леднике стоит. В бочонках.

— Спасибо, Торгат, — кивнул Мишка. — Скажи, у вас выделанные шкуры есть?

— Зачем тебе?

— Подарок сделать хочу. Пимы, доху, шапку, — перечислил он.

— Кому? — коротко спросил охотник.

— Девушке одной, — улыбнулся парень.

— Бабу нашёл. Хорошо. Давно пора, — кивнул охотник. — Приходи. Скажешь, на кого из наших женщин она фигурой похожа, они всё сошьют.

Их разговор прервал топот в сенях, и в дом ввалился сверкающий смазанным жиром лицом Илкен. Таким образом ханты спасали открытые участки кожи от обморожения, смазав их топлёным жиром. Потом, вернувшись в помещение, они смывали его золой. Этим приёмом пользовался и сам Мишка. Проще было отмыть лицо, чем лечить обмороженную физиономию. Увидев отца, паренёк скинул с головы малицу и, тряхнув головой, сообщил:

— Отец, волки охоту испортили. Двух охотники застрелили, но лось ушёл.

— Пошли, — помолчав, поднялся Торгат. — Я согласен, Мишка. Будем делать, как ты сказал, — повернулся он к парню. — Как готовы будем, сына за тобой пришлю.

— Буду ждать, — кивнул Мишка, отлично понимая, что без такой облавы сезон можно будет считать потерянным.

Проводив гостей, он притащил из сеней выделанную хантами шкуру хромого медведя и, распустив кожаные ремни, попытался раскатать её на полу. К его удивлению, размеров помещения для этого не хватило. Задумчиво оглядев этот гигантский ковёр, Мишка почесал в затылке и, зябко передёрнув плечами, проворчал:

— Твою мать, ну и гигант! Сам не верю, что завалить его получилось.

Аккуратно свернув шкуру, он увязал её в один плотный узел и, подумав, потащил к аэросаням. Оставлять её в доме было нерационально. Там и так со свободным пространством было не очень. Нет, одному было вполне комфортно. Двоим туда-сюда, но трое уже начинали локтями толкаться. Оттащив шкуру в сани, Мишка вернулся в дом и принялся готовиться к облаве на волков. Точнее, это, конечно, не облавная охота, но так ему было проще её обозначать.

На этот раз он решил взять английскую винтовку с прицелом. Да, скорострельность не такая высокая, как у винчестера, но зато дальность и мощность патрона гораздо выше. В таком деле это было важнее. А на следующее утро прибежавший за ним Илкен повёл парня на выбранную точку. Как оказалось, ханты подошли к делу очень серьёзно и, можно сказать, творчески. Уйдя за реку, они добыли марала и успели слить из туши кровь раньше, чем она успела замёрзнуть.

Потом две пары парней на лыжах ушли в те места, где в последний раз видели стаи, и, сделав по паре выстрелов, принялись тропить кровью снег, прокладывая дорожку на поляну. Весь остаток добытой крови разлили на поляне. Охотники расселись по заранее подготовленным засидкам, держа оружие наготове. Забравшись на указанное дерево, Мишка про себя тихо матерился, готовясь к стрельбе.

Изображать из себя белку, будучи одетым в зимнюю одежду, занятие не для слабонервных. Кое-как успокоившись, парень снял с прицела чехол и, приложившись к винтовке, принялся рассматривать соседей. Как оказалось, Торгат занял место на дереве против него. Заметив, что Мишка рассматривает его через прицел, охотник осторожно махнул ему рукой и указал куда-то в сторону. В воздухе раздался протяжный вой, и Мишка, быстро повернув ствол, увидел идущую по следу стаю.

Двенадцать голов, быстро пересчитал их парень. Не самая большая. Откуда-то из леса раздался новый клич, и Мишка снова повернулся на звук. Шла ещё одна стая. В этой было четырнадцать зверей. Снег был глубиной им по грудь, так что скорость передвижения у волков была небольшая. Первыми по следу шли самые сильные звери. Охотники. Старые волки и волчицы держались в середине стаи.

Первая стая уже вышла на поляну и принялась крутиться вокруг кровавого пятна, жадно хватая окровавленный снег. Вторая стая, не желая уступать добычу, развернулась веером и с ходу пошла в атаку. Похоже, звери крепко проголодались. Дождавшись, когда все волки окажутся на поляне, Мишка выцелил одного вожака и нажал на спуск.

Тут же загрохотали выстрелы остальных охотников. Спустя пять минут от двух стай остались одни воспоминания. Спустившись с дерева, Мишка мрачно осмотрел это побоище и, покачав головой, повернулся, выискивая взглядом Торгата. Охотник сам подошёл к нему и, вздохнув, тихо сказал:

— Плохая охота, парень. Но люди должны жить.

— Потому и предложил тебе так сделать, — согласно кивнул Мишка. — Скажи парням, чтобы мои шкуры отдали женщинам на выделку, и пусть соберут клыки.

— Хочешь ожерелье сделать? — удивлённо спросил хант. — Твоё богатым будет. Все сразу увидят, что ты охотник.

— Хочу память себе оставить, как пришлось сделать, чтобы голода не было, — качнул Мишка головой.

— Хорошо. Сделаем, — одобрительно кивнув, пообещал хант.

В том, что женщины сделают ему всё как нужно, Мишка не сомневался. Став регулярно приезжать на заимку, он обеспечил их большим количеством цветного бисера, за что его стали считать не просто другом, а настоящим помощником. Ведь девушка, имевшая красиво расшитую одежду и пояс, имела все шансы удачно выйти замуж. В общем, акции Мишки в племени котировались очень высоко, и любая его просьба выполнялась с особым тщанием.

* * *

Три недели пролетели незаметно. К собственному удивлению, Мишка вдруг понял, что один раз ему в станицу съездить придётся. Увезти гостинцы, уже выделанные шкуры и бочонки с копчёной медвежатиной. Последнее лишним дома точно не будет. К тому же он не забывал и про данное тётке слово помогать Марфе. Так что, увязав поклажу, парень уговорился с Торгатом, что Илкен присмотрит несколько дней за заимкой, и запустил мотор аэросаней.

Вообще, это действо было достойно отдельного упоминания. Не имея аккумулятора и нормального лака для изоляции, Мишка вынужден был запускать мотор вручную. Намотав шнур с деревяшкой на передний шкив, он делал сильный, но плавный рывок, раскручивая маховик, после чего мотор запускался. Но на морозе, прежде чем приступить к этому действу, ему приходилось проделывать ещё кучу всяческих действий.

Разжечь керосиновую лампу и, подсунув её под масляный картер, дождаться, когда масло прогреется. Попутно небольшим факелом отогревая топливопровод и топливные баки. В общем, возни часа на полтора. Но самое удивительное, что после такого камлания мотор запускался запросто. Это Мишку удивляло больше всего. Так что, увязав вечером груз, он проснулся