Закон стаи (Цезарь - 2) - Владислав Морозов

- Потом произошли два случая, когда посмотрела на мир другими глазами. Первый сразу после смерти Васи. Я ждала ребенка, и тут... Даже не знаю, как бы я выдержала. Дело в том, что наша квартира считалась ведомственной. Ни я, ни Вася - мы не коренные москвичи. И, когда его не стало, кто-то вдруг решил, что я не имею права занимать жилплощадь. Я ходила по инстанциям, плакала, но везде натыкалась на холодное равнодушие. Васин начальник позвонил единственный раз. Скомканно выразил соболезнования и быстренько распрощался. Решил, что исполнил свой долг. Когда началась катавасия с квартирой, я позвонила ему, но он заявил, что вопрос вне его компетенции, и попросил больше не беспокоить его ни по какому поводу. Ты представляешь? Он был последней надеждой. Я просто опустила руки и впала в прострацию. Вот тогда Сергей и начал помогать. До этого поддерживал морально, а после того случая вообще взвалил все на себя. До сих пор не знаю, на какие пружины он нажал, но квартиру оставили за нами. Васин начальник позвонил и слезно извинился. И все чиновники иначе стали разговаривать. И тут встает следующая проблема. Вот-вот должен родиться ребенок, я минимум на год ухожу с работы, а пособие по уходу за ребенком и пенсия за мужа слишком малы. Ведь еще и ты подрастала. У меня просто голова шла кругом. Как я одна подниму двоих детей? - она вздохнула. - Я никогда не относилась к числу сильных женщин, которые нигде не пропадут. Мне стало страшно, я оказалась на грани самоубийства. Больше всего в жизни я боялась одиночества и собственной беспомощности. И мне казалось, что во всей Москве нет ни одного близкого человека. Весь огромный город полон чужих, враждебно настроенных людей. Поэтому вцепилась в Сергея, как утопающий в соломинку. Тогда даже не задумывалась, что могу нравиться ему как женщина - это много позднее выяснилось. Просто увидела плечо, на которое можно опереться. Он приходил, проверял, как мы с тобой живем, не нуждаемся ли в чем-нибудь, вместе с тобой делал школьные уроки... Как-то я заболела, и он отправился на родительское собрание в твой класс. Да... - она грустно улыбнулась. - Когда родился мертвый мальчик, Сергей больше меня убивался. Вот тогда я и поняла, что он хотел хотя бы называть его своим. Он заботился о нас не потому, что считал себя обязанным поддерживать семью друга. Нет. Мы и были его единственной семьей. Знаешь, он железный человек. Мне это и мешало долгое время привязаться к нему. Когда я увидела это единственное слабое место, я просто пожалела его. Как мало, оказывается, нужно женщине, чтобы родилась любовь... Мне кажется, он удивился, он не рассчитывал на это. Он ездил ко мне в роддом, все нянечки считали его моим мужем. Хвалили - хоть и немолод, но какой мужчина! Он ведь и внешне привлекал все взгляды. Миша, кстати, очень на него похож. Так что можешь себе представить. И, похоронив за полгода двоих самых близких мне мужчин - мужа и сына - я поняла, что терять третьего просто права не имею. И ради тебя, и ради себя, и ради него. Чем бы он ни занимался. Потому что он всегда, в любой ситуации оставался человеком, - мама усмехнулась, неожиданно сказала: - Знаешь что, пойди-ка чайник поставь. Мы с тобой еще полночи проговорим, так что не мешает подкрепиться.

Пока Света готовила чай и резала бутерброды, мама сложила вещи и убрала утюг. Поэтому они смогли со всеми удобствами устроиться за большим обеденным столом.

- А второй случай? Ты рассказала только о первом, - напомнила Света.

- Да, потому что другой эпизод еще менее приятен. Пожалуй, эти два случая - самые ужасные воспоминания всей моей жизни. И в обоих я сохранила здоровье и психику только благодаря Сергею. Во второй раз я поняла, что такое справедливость с точки зрения вора. Видишь ли, в разные неприятные истории попадают не только молоденькие наивные девочки, которые не знают, что ходить с незнакомыми дядями в лес опасно.

Света поперхнулась.

- Мам, может, не надо? Тебе же наверняка тяжело о таком рассказывать.

- Я и не буду. Ограничусь упоминанием только необходимых деталей. Моя неосторожность заключалась в попытке поздно вечером вернуться домой. Дело происходило летом, ты отдыхала в пионерском лагере, я поехала к подруге и засиделась допоздна. По идее, мне стоило позвонить Сергею, и ничего бы этого не случилось. Он прислал бы за мной машину. Но я решила, что доберусь своими силами. Автобус от метро ходил очень редко, я не стала ждать и пошла пешком. Да-а... Их было пятеро. И я не помню, как добралась до дома. Не знакомая с процедурой розыска, сначала отлежалась дома, отмылась от всей грязи, и только потом пошла в милицию. Там мне объяснили, что после этих трех дней, в течение которых я приходила в себя, факт насилия доказать нельзя. Заявление приняли, к врачу отправили, но предупредили, чтобы особых надежд не питала. И тот день, что я провела в отделении, показался мне еще более ужасным. Тогда же ни о психологии, ни о внимательном и чутком отношении к жертвам и речи не было. Настоящий допрос, причем оперативник пытался подловить меня на деталях, будто хотел уличить во лжи... Сергею я вообще не хотела говорить. Сама понимаешь, мужчине можно доверить многое, но не такое. Проболталась моя подруга. Та самая, у которой я тогда засиделась. И об этом я узнала много позже. Сергей так и не сказал мне ни слова, действовал через посредничество моей подруги. Она выспросила, как выглядели те подонки и где именно все случилось. Через неделю приезжает, просит съездить с ней к знакомому. Мол, она присмотрела себе шубу, надо мне глянуть, пойдет ей или нет. Подъезжаем к магазину, заходим со стороны служебного входа - тогда хороший мех дефицитом был. И тут она мне говорит, что на самом деле мне надо взглянуть кое на кого, сказать - те или нет. Я обмерла. Подруга утешила, объяснив, что Сергея там не будет - он понимает, что мне неудобно видеть его в такой ситуации. Лицо мне надо закрыть, чтобы люди, которые ловили подонков, потом не узнали бы меня при встрече и не догадались бы ни о чем. Мы прошли в находившиеся неподалеку гаражи. Подруга дала мне вязаную шапочку, обычную детскую карнавальную маску и свой летний плащ... Гараж оказался очень хорошо освещен, меня встретил на пороге мужчина с таким же закрытым лицом, под руку провел за загородку... Говорить я не могла, только кивнула. И все.

- А что с ними сделали, не знаешь?

- Сергей знал, что я очень плохо отношусь к убийству. Хотя в тот момент, когда все случилось, я могла бы убить их собственными руками. Поэтому он оставил им жизнь. Но вряд ли они были ей рады. С ними сделали примерно то же самое, что сейчас стоит очень больших денег - операцию по перемене пола. Но, в отличие от врачей, их лишили принадлежности к мужскому полу, но не причислили к женскому.

- Остроумно. Я всегда знала, что у крестного с юмором порядок. И кстати, неизвестно, что гуманнее - посадить их лет на десять или вот так. В тюрьме они все равно оказались бы на той же роли. Только неизвестно, что бы они натворили, выйдя из нее.

- Света, самое главное - он нашел их всего за неделю. Справился там, где милиция оказалась бессильна. Вот после этого я и задумалась: так ли правильно мое отношение к его профессии? Конечно, его мораль и этику полностью принять нельзя, но что-то, безусловно, нашим политикам взять на вооружение стоит. И совсем не то, что они взяли.

- Это точно. Они научились воровать, но не знают законов жизни этого общества. А между прочим, бандиты, если предашь или подставишь партнера, убивают. И за слова у них отвечать принято. Побыл бы какой-нибудь думский деятель в шкуре бандита - мигом бы забыл, как кидаться пустыми обещаниями.

И тут же вспомнила последнюю встречу с Сашкой. Тогда она решила, что все подстроено - ну что он забыл в Олимпийской деревне? Ольга разузнала, что ларчик просто открывался: там живет Лиля Логинова. Сашка мог и случайно там оказаться. А мог и намеренно: Витька же сообщил Валерке, когда Света поедет передавать шифровку. И еще одно обстоятельство сильно поколебало ее твердость. Через день в "МК" она в колонке происшествий увидела подробное описание того, что осталось от приставших к ней ребят. Пять трупов на автобусной остановке. Никаких следов. Списали на бандитские разборки, следствие зашло в тупик. Не будет же он убивать своих людей! Значит, это не инсценировка. Хотя кто знает...

Она ужаснулась. Шесть смертей из-за нее уже произошло. Меньше чем за месяц. Какое - месяц! Между смертью Маленкова и той субботой прошла всего неделя! Что же дальше будет... Читая эту статью, она впервые кожей ощутила, насколько страшной может оказаться вражда с римско-криминальной империей Кровавого Цезаря. В самом деле, чтобы не провоцировать появление новых жертв, ей имеет смысл уйти в монастырь. А еще лучше - в тайгу или пустыню и прожить всю жизнь в одиночестве.

Конечно, тогда она была дико перепугана. Хотела познакомиться, просто погулять по городу... Когда подъехал "мерседес", она думала отболтаться. Но парни в машине не желали разговаривать. Спросили: "Сколько берешь"? Она даже не сразу поняла, что они имеют в виду. А потом, когда до них дошло, что она не проститутка, захотели воспользоваться приглянувшейся девочкой просто так. Даже лучше, что она не профессионалка - за теми и сутенеры приглядывают, и менты, которым они платят за охрану. А с этой можно делать все, что угодно, никто искать ее не станет. В одно мгновение она поняла вот тут точно смерть. Гарантированная.