Эта покорная тварь – женщина - В. Гитин

Ей был вынесен приговор и, как уже отмечалось, она скрылась в тумане.

В 1927 году она умерла».

КСТАТИ:

«В отвлеченной любви к человечеству любишь почти всегда одного себя».

В преступлениях ненависти довольно часто встречается такая их разновидность, как мужеубийство. Если в преступлениях любви побудительным мотивом к мужеубийству служит сексуальная страсть к любовнику, а мужа «убирают» как препятствие, которое он в себе воплощает, то в преступлениях ненависти сама личность мужа является мощным стимулятором насильственных действий по отношению к нему. Обычно в этих случаях женщина долгое время находится в положении терпеливой и безответной рабыни, снося обиды и издевательства, а когда энергия ответной агрессии достигает критической отметки, наступает взрыв.

Есть, конечно, и другие сценарии подобных драм, основанные на сугубо корыстных мотивах. Они отличаются от «восстания рабыни» прежде всего своей холодной и жестокой расчетливостью, дерзостью и цинизмом.

-------------------------------------------------------------------------------------

«Ну, что же, давайте начнем с начала. Перед нами умная и жестокая женщина. Она знает о банкротстве своего мужа. Ей надоел престарелый супруг, за которого она вышла замуж только из-за денег. Она уговаривает его застраховать жизнь на огромную сумму и начинает искать способ осуществить свою цель... Ей на помощь приходит случай — странная история, рассказанная молодым человеком. На следующий день, когда, по ее расчетам, мсье капитан в море, она гуляет с мужем по саду. «Что за странную историю рассказал Блэк прошлой ночью,— замечает она,— Разве может человек застрелиться таким образом? Покажи мне, как это может быть». И бедный глупец показывает ей. Он берет коней ружья в рот. Она наклоняется, кладет палец на курок и смеется. «А теперь, сэр,— дерзко говорит она,— что если я нажму на курок?»... А затем, а затем, Хастингс, она нажимает!»

                                             АГАТА КРИСТИ. Трагедия в усадьбе Мэрсдон

 -------------------------------------------------------------------------------------

 Существует такой жутковатый афоризм: «Если есть брак, значит есть и мотив преступления».

Я не предлагаю вывешивать подобный текст у парадных подъездов Дворцов бракосочетаний, но и напрочь забывать о нем тоже не следует, потому что в брак вступают два совершенно чужих друг другу человека, со своими характерами, наклонностями, шлейфом происхождения, воспитания, а, возможно, и прошлых жизней, кто знает. А любовь, вернее, сексуальная тяга друг к другу вовсе не исключает ситуаций, подобных той, что описана и Агатой Кристи, и многими другими авторами, которых трудно обвинить в женоненавистничестве.

А сколько таких ситуаций происходит в реальной жизни — лучше не подсчитывать, так как это прямой путь к женофобии.

КСТАТИ:

«Если каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена наша жизнь, то нас объял бы трепет...»

Жизнь очень (если не слишком) часто напоминает яростное сражение, линия фронта которого пролегает подчас через самые, казалось бы, неприспособленные для боевых действий сферы, и семья в этом плане вовсе не является зоной вечного мира.

ФАКТЫ:

«Харьковский Листок» № 1279 12 декабря 1903 года.

ЖЕНЩИНА — УБИЙЦА

Пристав 5-го участка г.Сивилов и надзиратель Вышетравский предъявили торговцам Благовещенского базара окровавленную корзину на предмет указания лица, которое бы покупало у них эту корзину. От торговца Г. Н. Букина, торгующего против Благовещенской церкви, они получили заявление, что корзина эта куплена у него 9 декабря двумя неизвестными женщинами. Одна из них была в шляпе, другая в платке. Разговаривая между собой, младшая называла старшую мамой. Женщина постарше спросила Букина; «Выдержит ли корзина тяжесть трех-четырех пудов?» Тот ответил: «Не только три-четыре пуда, а и вас». Спрашивавшая была очень плотная на вид и высокого роста. Поэтому торговец, улыбаясь, так и возразил ей. Лица обеих женщин он заприметил хорошо.

Между тем стало известно, что харьковский мещанин Андрей Яковлевич Бурыкин, проживавший с сожительницей своей Анной Ивановной Коневцовой по Грековской улице, в доме № 16, не имевший определенных занятий и часто пьянствующий, около двух месяцев тому назад бесследно исчез.

Явилось невольное подозрение, не он ли сделался жертвой этого преступления.

Полицеймейстер г. Бессонов командировал туда, в дом № 16 по Грековской улице, помощника пристава Волкова и околоточного надзирателя Дементьева. Как оказалось, Коневцова перебралась на другую квартиру в д. № 4 по Васильевскому въезду. Дворник старой квартиры немедленно был отправлен в сопровождении надзир. Барановича в трупный покой для опознания, как предполагалось, трупа пропавшего Бурыкина. Дворник не признал в предъявленном трупе Бурыкина. Между тем Волков и Дементьев, пригласив с собой торговца Букина, отправились в д. № 4 по Васильевскому въезду. Там действительно оказались проживающими Анна Коневцова с дочерью Федорой. Последние признаны Букиным за тех именно женщин, которые купили у него 9-го декабря корзину за 1 р. 15 коп. Это обстоятельство послужило поводом к задержанию их. Коневцовы были немедленно препровождены в управление, где допрашивались лично г. полицеймейстером. Старшая, Анна Коневцова, при допросе была очень бледна, заметно волновалась. Дочь ее была в более спокойном состоянии. Анна Коневцова вначале утверждала, что торговец Букин обознался, и корзину покупали не они, но после продолжительных увещаний сознаться, что могло бы послужить смягчающим вину обстоятельством, Анна Коневцова, наконец, чистосердечно созналась г. Бессонову в убийстве своего сожителя Бурыкина.

По ее словам, сошлась она с Бурыкиным лет 7 тому назад. Жили они скверно. Он постоянно пьянствовал, являлся домом в нетрезвом виде, ссорился и дрался с ней часто, но она, будучи довольно здоровой женщиной и при том вспыльчивой, никогда не спускала обид. Бурыкин определенных занятий не имел, занимался будто бы кражами, за что отбывал в тюрьме несколько раз наказание. Месяца два тому назад он пришел к ней на квартиру вечером, был при этом пьян. Она гнала его, говорила, что пьяных терпеть не может, но Бурыкину удалось все же испросить позволения переночевать в ее квартире. Дочери дома не было. Уложились спать они в одной комнате. Лампа была потушена. По прошествии минут 10 она слышит сначала осторожные шаги, а затем звук, обычный при разрезании ножом веревки. Коневцова его окликнула: «Ты чего, пьяница, блукаешь здесь и не даешь мне спать!» Он отвечал: «Пить хочется на похмелье, ищу воды». «Ты хорошо ведь знаешь, где стоит вода,— сказала она,— ступай и напейся!» После этого в комнате наступила тишина... Коневцова, начавшая было дремать, вдруг почувствовала, что рука ее и шея обматываются довольно туго веревкой. Коневцова, обладая физической силой, в один миг освободила себя от петли и поймала в темноте Бурыкина, который собирался ее удушить. Страшная злоба охватила Коневцову, которая на свой счет кормила и одевала его 7 лет. «Это что же, такая благодарность мне за мои к тебе благодеяния?» — закричала она и добавила при этом крепкое словцо по адресу Бурыкина. После непродолжительной в темноте борьбы Коневцовой удалось несколько раз туго обмотать веревкой вокруг шеи Бурыкина, которого она при этом свалила на пол. Тот, падая, случайно наткнулся лицом на какой-то острый предмет, и глаз у него оказался совершенно вышибленным, а переносица разбитой..

Зажегши лампу, Коневцова сначала зачем-то привязала задушенного к ножке кровати. Затем, убедившись, что он мертв, отвязав его, но не освобождая из петли, втащила его в пустой сундук, заперла его на ключ, а сундук поставила под кровать.

Таким образом, труп оставался у нее на квартире по Грековской улице в доме № 16 около месяца. Коневцова долго обдумывала, куда бы его деть, стала выжидать появления снега, чтобы хорошо запрятать труп сожителя, а снега, как назло, все нет и нет. Перебралась Коневцова на другую квартиру по Васильевскому въезду, забрав с собой и сундук с трупом. Она поставила его в сарай и все ждала случая.

Временами она раскаивалась в убийстве сожителя, и она часто по ночам заходила в сарай, садилась на сундук и плакала...

Наконец, 9-го декабря она с дочерью отправилась на Благовещенский базар, где купила у торговца Букина плетеную корзину-коляску. Вечером того же дня уложила труп в мешок, куда положила и приготовленное для погребения платье, а также 10 руб. денег, потащила его в корзине через реку в Гончаровский переулок, где, заметив, что калитка дома № 5 была растворена, бросила мешок с трупом в угол двора, а корзину забросила в соседний двор.