Эта покорная тварь – женщина - В. Гитин

Е.М.: Ты лжешь! Ты подлый мерзавец! Бог тебя покарает! Председательствующий: Вернемся к фактам. Вскоре после своего приезда в Виллемомбле вы поняли, что мадемуазель Менетре убита? Шатенеф: Да! Я написал на стене ее комнаты: «Здесь убита мадемуазель Менетре».

П.: Как вы раскрыли этот секрет?

Ш.: Когда тетя продемонстрировала мне свои полномочия поверенной в делах, это показалось мне очень подозрительным. Я спросил, что случилось с мадемуазель Менетре, но она мне не ответила. Кроме того, она постоянно смотрела в сторону клумбы георгин. Мои религиозные угрызения совести {«О! о!» — закричали слушатели) помогли мне понять, как она получила свое состояние...

П.: Значит, вы раскрыли это преступление методом дедукции?

Ш.: О! Я сыграл ту же игру в духов, что они! Я сказал, что меня посетили видения и что придет день, когда мертвые заговорят. Мне хотелось дать им понять, что я догадался об убийстве...

Е.М.: (в ярости) Продолжай, говори! Расскажи свои выдумки! Ты попусту тратишь время, и эти джентльмены — тоже! Я тебе полностью доверяла, я думала, что человек, бывший капуцином, должен быть честным!

Ш.: Во всяком случае, я смог указать клумбу, где закопаны кости! Е. М.: Кости в саду закопали мои враги. Бог предупреждал меня об этом!

П.: Почему вы донесли на свою тетю?

Ш.: Ради спасения ее души. Я не хотел, чтобы она вечно горела в аду. Я не хотел, чтобы врата рая навсегда закрылись перед ней из-за нечестно полученного наследства. (Громкий смех в зале). К тому же я действовал в интересах общества. Моя тетя могла еще кого-нибудь убить в подобных обстоятельствах, по крайней мере, я так считал... В конце концов я уехал из Виллемомбля и написал М. Куэну, начальнику Следственного Департамента.

Е.М.: Злодей, это ты мой убийца! М. Куэн внезапно умер, потому что хотел повредить мне!

Этот защитник общества и поборник спасения души своей тетушки поспешил со свидетельского места прочь из Франции — его могли в любой момент арестовать как дезертира. Перед его уходом адвокат подсудимой напомнил бескорыстному юноше, что он пытался продать в кулуарах суда дешевый буклет «Тайна Виллемомбля» Альфонса Шатенефа. Его жена также не смогла избежать проклятий своей энергичной тетки. После дачи показаний, когда она уже сходила со свидетельского места, Ефразия обратилась к ней: «Ты не должна лгать! Слышишь, я запрещаю это! Ты потаскушка! Бог приказал мне поститься за тебя три дня и три ночи, чтобы изгнать из тебя дьявола, ты, маленькая Иуда!»

Единственный человек, которому обвиняемая адресовала добрые слова, это комиссар полиции Монреуля, который с такой готовностью поверил в ее сомнительные объяснения исчезновения мадемуазель Менетре. Она его названа «хорошим комиссаром» и наградила добрым взглядом.

В ходе четырехдневного процесса все факты, уже знакомые читателю, были подтверждены уликами, которые обвиняемая не могла отмести, несмотря на все свои обращения к Богу и дьяволу.

10-го апреля после полуторачасового совещания присяжные признали Ефразию Мерсиер виновной в убийстве, краже и подлоге. Учитывая смягчающие обстоятельства, ее приговорили к крайней мере наказания, допускаемой законом для этого преступления с учетом ее возраста — двадцать лет тюрьмы. По французскому закону смертная казнь не применялась к людям старше шестидесяти лет. Обвиняемая молча заслушала вердикт. Безнадежное положение делано бесполезными и ее молитвы, и ее проклятия».

КСТАТИ:

«Заставить быть о ней хорошего мнения, а затем и самой свято уверовать в его справедливость, кому этот фокус удается лучше, чем женщине».

Изучая все эти жуткие истории, поневоле приходишь к выводу, что старые девы обладают повышенным уровнем криминогенности.

Следующее громкое криминальное дело — и тоже с участием старой девы — произошло в 1892-м году в небольшом городке Фолл-Ривер, штат Массачусетс, США.

Это дело привлекло к себе внимание всей Америки, причем, на долгие годы, о чем свидетельствует целый ряд посвященных ему романов, пьес и кинофильмов.

Это запутанное дело, опирающееся лишь на косвенные улики, на какое-то время разделило общество на противников и сторонников его главной героини — Лиззи Борден.

Одна из оригинальных версий этого, как его называли некоторые обозреватели, «типично девичьего преступления» принадлежит перу известного в свое время американского публициста К. Патрика, одного из сторонников Лиззи.

----------------------------------------------------------------------------------

«Официальная версия вины Лиззи остается неизменной. Она основана на садистском инстинкте, присутствующем в каждом человеке, инстинкте, который вдруг проснулся в респектабельной и набожной девице из Новой Англии.

Но мне, однако, кажется сильным преувеличением считать Лиззи виновной лишь из-за моды делать злодеек из старых дев. Кроме некоторых противоречий в ее заявлениях и поведении, против нее не фигурировали реальные улики — и обвинение об этом хорошо знало. Все эти годы на нее падало подозрение, потому что больше некого было подозревать...

Я не претендую на всезнание. Я не могу наглядно продемонстрировать тот дух ненависти, который царил в семье Борденов. У моей версии могут быть прорехи, но она, по крайней мере, не противоречит известным фактам и характерам участников этого крайне странного дела...

В знойный день 4 августа 1892 года мистер Эндрю Джексон Борден (69 лет) и его вторая жена, миссис Абби л. Дафри Борден (62 года) были найдены мертвыми в своем доме на Сэконд-стрит, 92, Фолл-Ривер, штат Массачусетс. При жизни их недолюбливали, они были непривлекательной парой. После смерти они представляли собой еще более непривлекательное зрелище, поскольку черепа обоих были разрублены «острым режущим предметом, предположительно топором». Вытекло много крови, но раны, хотя и многочисленные, были «по-видимому, нанесены женщиной или относительно слабым мужчиной». Медицинская экспертиза показала, что Абби Борден была убита между 9 и 9.45 утра, пока убирала свободную спальню. Ее муж встретил свою смерть примерно на полтора часа позже, в 11 утра, когда отдыхал в гостиной на диване после утренней прогулки.

Своевременно и по ряду веских причин молодая дочь мистера Бордена, Лиззи, 32-х лет, была арестована по подозрению в предумышленном двойном убийстве и после серии допросов предстала перед судом присяжных. 20-го июня 1893 года она, также по ряду веских причин, была признана виновной в обоих убийствах и отправилась своей дорогой. Но безрадостной. Сравнительно молодая, но богатая, она была вынуждена прогуливаться в одиночестве и бесчестье все 34 года ее оставшейся жизни. Она умерла 1-го июня 1927 года и похоронена в одном фамильном склепе со своими убитыми родителями на кладбище Фолл-Ривер.

Это голые факты. Косвенные детали стали источником вдохновения для множества любителей детективов.

К моменту трагедии владельцем дома был мистер Борден, неприятный человек, чье значительное состояние (нажитое частично бизнесом, а частично — благодаря лепте покойной жены) не принесло ему ни уважения, ни симпатии со стороны соседей. Фотография демонстрирует его грубое лицо с жестокой прямой линией рта и непривлекательными бакенбардами. Он ворчал по поводу чеков на оплату врача своей жены и оставил место в церкви из-за того, что ему повысили налоги. Его единственным положительным качеством я считаю определенную финансовую щепетильность по отношению к дочерям.

О его жене Абби я не могу сказать ничего хорошего. Лиззи точно описывала ее как «подлую старуху». Даже адвокаты на суде не смогли найти доброго слова в ее пользу. Она была чудовищно толстой, весила больше 200 фунтов при росте лишь 5 футов. Внешне неряшливая, она была отвратительной домохозяйкой (свидетели — перегретая баранина и другие гастрономические ужасы, которые она подавала на последний в своей жизни завтрак), ноющей и, вероятно, жадной женщиной. Короче говоря, она заслужила такого мужа и, хотя приличия мешают мне сказать, что она заслужила свой конец, но я всегда удивлялся, что она смогла целых 62 года избегать топора, особенно в подходящие для этого дни!

Далее идет Эмма, старшая дочь, старая дева за сорок лет. Она служила классическим образцом апатии. Лишь изредка она взрывалась неприязнью к мачехе и очень храбро выступала на суде в защиту Лиззи, что, наверное, и перевесило чашу весов в пользу Лиззи.

Работу по дому выполняла девушка-ирландка по имени Бриджит Салливан, но семья называла ее Мэгги, по имени ее предшественницы. Она явно не обладала воображением и причудами ее нации. Она была спокойной и неинтересной девушкой, чьи мечты (если они были) сосредотачивались вокруг своевременно выполненной работы, утреннего «прилечь» и редких вылазок в местный магазин за отрезом на платье. Хотя она и была обязана рубить дрова, но непохоже, что тот спектакль с топором разыграла именно она'.