Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Объект круглосуточно охранялся прапорщиками КГБ. Право беспрепятственного доступа имели председатель комитета и его заместители. Остальные должны были заказывать пропуск.

В восемь вечера приехал без машины сопровождения министр обороны маршал Язов с одним охранником. С его автомобиля в целях конспирации даже сняли проблесковый маячок. Затем приехали Крючков на «мерседесе», Болдин и секретари ЦК Олег Шенин (он отвечал за оргвопросы) и Олег Бакланов (председатель комиссии ЦК по военной политике и заместитель председателя Совета обороны при президенте страны).

В отсутствие Горбачева они чувствовали себя свободно и откровенно говорили о том, что наведение порядка в стране требует жестких мер и нужно их готовить.

Они разъехались около одиннадцати вечера.

На следующий день, выполняя договоренность, Язов вызвал к себе командующего воздушно-десантными войсками Павла Сергеевича Грачева и сказал, что генералу поручается совместная работа с КГБ над важным документом. Язов велел Грачеву немедленно ехать в КГБ, потому что Крючков желает с ним познакомиться.

Все это известно со слов самого Грачева, который после провала путча охотно беседовал со следователями. Язову не оставалось ничего иного, кроме как подтвердить его показания. Потом Грачев многое повторил в интервью для документального фильма Александра Стефановича «Жаркий август 1991-го»:

«Крючков сам выходит мне навстречу. Обнял за плечи: «Слышал, слышал, молодец, теперь надо с тобой познакомиться... Хороший командир».

Это происходило около семи вечера. В кабинете Крючкова уже находились бывший начальник его секретариата, а ныне заместитель начальника Первого главного управления КГБ (внешняя разведка) генерал-майор Владимир Жижин и полковник Алексей Егоров, помощник первого заместителя председателя КГБ Грушко. Генерал-полковник Виктор Федорович Грушко был любимцем Крючкова. Полковник Егоров как доверенный человек участвовал в разработке планов чрезвычайного положения с декабря 1990 года».

По словам Грачева, председатель КГБ говорил так:

— Внутриполитическая обстановка в стране нестабильна. Все это может привести к хаосу и негативным настроениям отдельных слоев населения. А в дальнейшем — даже к гражданской войне. Эту обстановку надо исправлять. Конечно, в первую очередь политическим путем — это смена руководства. Тем более, что Михаил Сергеевич болен, тяжело болен, и возможно, что он через несколько дней подаст в отставку. Но в связи с тем, что его уход разные люди могут расценить по-разному, необходимо выработать план действий политического руководства страны в нестандартной обстановке. С этой целью необходимо проработать проект плана и представить его на рассмотрение политического руководства страны.

Говорил Крючков тихо, спокойно, но в этом тихом спокойном голосе генерал Грачев почувствовал внутреннюю мощь.

Грачев сказал:

— Я командующий воздушно-десантными войсками. Я в политике слабак, меня этому делу не учили. Я могу поехать, там, воевать, обучать солдат... По-моему, это не в мой адрес.

— Нет, в ваш адрес. В случае напряженной обстановки десантники в первую очередь нам потребуются, чтобы вместе с соответствующими органами государственной безопасности стабилизировать обстановку.

Грачев кивнул:

— Ну, если так, я доложу министру обороны.

— С министром обороны все согласовано.

— - А что мне нужно делать?

— Есть хорошая дача. Там отдохнете и заодно поработаете вместе с нашими товарищами.

Грачев, Жижин и Егоров перешли в кабинет генерала Грушко, который объяснил, что им предстоит просчитать последствия введения чрезвычайного положения в стране, а также какие силы для этого понадобятся.

Дисциплинированный Грачев все же позвонил Язову и доложил о поручении председателя КГБ. Министр обороны разрешил ему участвовать в этой работе.

На следующий день Грачев подъехал к посту ГАИ по Ленинградскому шоссе. Там стояла черная «Волга». Два молодых человека предложили пересесть в их машину. Генерала доставили в красивый особнячок. Это был объект Второго главного управления КГБ (контрразведка) под названием «конспиративная дача номер 65» в деревне Машкино Химкинского района Московской области.

Там уже был накрыт стол. Начали с обеда. Потом один из офицеров КГБ объяснил:

— Павел Сергеевич, нам поручено разработать проект решения политического руководства на случай передачи политической власти от Горбачева другому лидеру нашего государства.

— А кто другой?

— Мы сами не знаем.

Положили на стол большую такую охапку бумаг.

Грачев спросил:

— А это что такое?

— Варианты перехода власти от одного правителя к другому в различных странах.

— Вы там что, тоже работали?

Ну, они поулыбались, конечно. Пошутили.

— Павел Сергеевич, если мы будем привлекать войска для усиленной охраны объектов, вы можете расписать, что нужно усиливать в городе Москве?

Грачев:

— Вы ж знаете революцию семнадцатого года. Здания правительства, мэрии, банки, вокзалы, телефонные станции, телевизионные помещения... Можно набросать, конечно.

— И состав сил и средств, конечно.

— У нас Тульская воздушно-десантная дивизия готова усилить любой объект.

Втроем они подготовили обширную записку с указанием, какие силы для этого потребуются. Грачев предложил вызвать на случай волнений в Москве Тульскую воздушно-десантную дивизию. Они повезли доклад Крючкову, Грачев отдал сокращенную копию Язову. В записке говорилось, что нет законных оснований для введения чрезвычайного положения и население будет реагировать негативно.

Но Крючков твердо сказал, что после подписания Союзного договора вводить чрезвычайное положение будет еще сложнее.

14 августа Крючков собрал свою команду. Он сказал, что Горбачев не в состоянии адекватно оценить обстановку, у президента психическое расстройство, он собирается подать в отставку и, вероятно, придется все-таки вводить чрезвычайное положение. И поручил вместе с Грачевым подготовить проекты первоочередных документов на случай введения чрезвычайного положения. Крючков продиктовал им несколько формулировок, которые они старательно записали.

На следующий день Грачев, Егоров и Жижин встретились в том же загородном особняке и подготовили проекты документов, которые вечером получили первый заместитель председателя КГБ

Грушко и генерал Всеволод Ачалов, заместитель министра обороны. Они вместе доработали документы, которые вскоре подпишут члены ГКЧП, — это «Постановление № 1», «Заявление Советского руководства», «Обращение к советскому народу».

16 августа утром Грушко передал все документы Крючкову на окончательное одобрение.

Дальше события развивались так.

16 августа секретарь ЦК Олег Бакланов приехал к Крючкову на Лубянку — тогда, надо понимать, и было принято окончательное решение действовать. Из членов ГКЧП они двое оказались самыми деятельными.

Во второй половине дня Крючков сказал своему заместителю Гению Агееву, бывшему секретарю парткома КГБ, что создается Комитет по чрезвычайному положению и что Союзный договор 20 августа подписан не будет. Горбачева попросят передать власть ГКЧП. Если он откажется, возникнет необходимость изолировать президента Горбачева. Крючков поручил Агееву подобрать связистов, которые этим займутся и утром 18 августа смогут полететь в Крым.

Агеев отозвал из отпуска начальника управления правительственной связи КГБ Анатолия Григорьевича Беду. 17 августа тот сформировал группу из пяти сотрудников во главе со своим первым заместителем Александром Сергеевичем Глущенко.

Крючков пригласил к себе и начальника службы охраны КГБ Юрия Сергеевича Плеханова, который должен был, во-первых, обеспечить доступ в резиденцию Горбачева, а при необходимости ее изолировать. Плеханов вызвал начальника специального эксплуатационно-технического управления при хозяйственном управлении КГБ Вячеслава Владимировича Генералова и поручил ему все организовать на месте.

Кроме того, из отпуска отозвали начальника 12-го отдела КГБ Евгения Ивановича Калгина, бывшего личного секретаря Андропова. 12-й отдел занимался прослушиванием телефонных разговоров и помещений, а также перехватом сообщений, передаваемых факсимильной связью.

Контролеры 12-го отдела, в основном женщины, владели стенографией и машинописью, их учили распознавать голоса прослушиваемых лиц.

Крючков сказал, что накануне подписания Союзного договора готовится крупная провокация, и приказал Калгину и Беде организовать прослушивание разговоров по телефонам правительственной связи Ельцина, главы российского правительства Ивана Силаева, вице-президента Руцкого, первого заместителя председателя Верховного Совета Хасбулатова, государственного секретаря Геннадия Бурбулиса, бывшего министра внутренних дел Бакатина. Задача: не только знать, что они предпримут, но и где они находят- , ся — на тот случай, если будет принято решение их изолировать.