Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

class="p1">Готфрид подавил в себе все гневные позывы, чтобы не броситься на рыцаря. Больше злобы его пробирает удивление, как так получилось, что сторонники Люция всех тех, кто оказался верен старому порядку, готовы смешать с грязью? Разве это высшие идеалы, которые превозносит Люций? Никого уважения и полное равенство в невежестве друг к другу? Или просто этих троих поразила спесь и гордыня, что они отказываются принимать идейных противников как братьев?

– Что здесь происходит?! – злобным рокотом раздался вопрос от командира отряда стражи.

Юноши расступились, уступая место пятнадцати воинам, в тяжёлых железных латах, скрывших их тело с ног до головы и только глаза можно разглядеть через забрало шлемов.

– А ну пойдите отсюда, крысы крепостные! – заявила девушка. – Рыцарь, скажите им, чтобы катились отсюда.

– Отныне, согласно Приказу номер сто два, мы подчиняемся только Регенту, – грозно сказал командир, чей статус отмечен синим плюмажем на шлеме. – Соблюдайте спокойствие, иначе применим силу.

Готфрид и Ахмат отстранились от стычки и пошли дальше. Их путь лежит в Академион и им нужно оставить все небольшие стычки и перепалки между лоялистами и мятежниками, чтобы успеть на заседания.

Пройдя через высокие листовидные двери юноши, попали за пределы Академиона, где приветствием для них стала пустота и холодное молчание. Длинные витиеватые коридоры, усеянные дверями пусты и мрачны, угнетают повисшим безмолвием. Парни знают, куда нужно идти, а поэтому, быстро взобравшись на второй этаж, и минуя створчатые ворота, за двумя рядами небольших колонн они попадают в Зал Мудрого Просветления.

– О Стенндар милостивый, – в приступе бессилия взмолился Ахмат, понимая, что те, к кому он обращается, едва ли есть его братья и сестры и они скорее порвут его на части, чем выслушают, – смилуйся над нами смертными.

В этот раз им отсалютовали крики и возгласы, наполнившие небольшую залу от края до края. Вчерашние братья и сёстры сцепились в словестной дуэли, выясняя, кто прав, а кто глуп, позабыв про узы духовного орденского родства. Вся зала представляет собой большое прямоугольное вытянутое помещение, с чредой столов у каждой стены. Стяги Ордена, гобелены и картины висят на стенах, радуя глаз, а свет в этом месте пролит изумительной люстрой, выполненной в виде перевёрнутого корня Нирна. На каждом конце «листа» люстры чародеи зажгли яркий источник света, который с лихвой освещает магическим солнцем Зал Мудрого Просветления.

По левую сторону от входа сидят те, кто готов разделить мнение Люция о переустройстве Ордена. По правую сторону остались те, кто верен Ордену в его доктринах и принципах устроения. Маги и рыцари, надевшие на себя рясы и стихари, учёные и мастера-ремесленники, в дорогих имперских костюмах, да и несколько неофитов – все они сошлись тут, чтобы решить, к кому присоединится окончательно.

А посреди двух схлестнувшихся волн, в самом конце залы на магическом круге стоит высшая эльфийка, чьи светло-золотистые волосы распущены и волнами ложатся на хрупкие плечи, покрытые белоснежной тканью, с множественными вычурными узорами. За ней в тени стоит Префектор разведки, но даже из полутомного сумрака видно, как он въелся взглядом в эльфийку, и кажется, что всё остальное действо ему всё равно.

– Неофиты! – обратилась к ребятам женщина голосом высоким, звонким.

– Да, госпожа архимаг?

– Подождите, сейчас не время.

Два парня в ответ почтенно кивнули и поспешили отойти к стенам, покрытым белым мрамором с золочеными рисункамии, встав возле серебряного канделябра, они продолжили слушать спор. После раздался голос архимага, эхом отразившийся под потолком:

– Теперь, мы можем перейти к выслушиванию стороны люциитов. Скажите, почему вы готовы принять выступление Люция?

Из стана приверженцев идей Люция поднялся один из чародеев, казалось, защищённый стандартным магическим одеянием, но вот на его плечи ложится чёрный кусок ткани, скрывший грудь и половину спину причудливой накидкой. Это оказался эльф из рода данмеров, с пылающими глазами и короткой стрижкой, ставший вдохновлённо вещать:

– Он – не просто пылающая звезда Ордена!

– Давайте по существу, – зелёные глаза главного мага отразили негодование, а голос выдал напористость. – К делу.

– Хорошо, госпожа архимаг. Люций сегодня выступил против той прогнившей системы управления и почтения, что сложилась в Ордене.

– Что вы хотите этим сказать?

– Все вы знаете, что случилось с неофитами. Они – жертвы самодурства и своеволия, они практически пали в лапы безумства в Ордене, – затянул обвинительную песнь данмер, приковав к себе взгляды собравшихся. – Дело в том, что рыцарь Сафракс просто так решил отправить их в карцер. Без суда, без следствия… наших братьев решил отправить гнить в темнице на потеху себе. Вот это справедливость!

– А рыцарь Люций?

– Он же посмел заступиться за братьев по Ложе, госпожа.

– Значит они из Ложи?

– Да. Очень печально, госпожа, что именно Ложа обеспечила безопасность братьев, а не Орден.

– И что же по этому поводу предлагает Люций? – сдержанно вопрошает архимаг.

– Он желает, чтобы наши братья и сёстры больше не подвергались своевольным наказаниям со стороны рыцарства. Стоит сказать, что это единственные, кто могут заключать в карцер без суда Иерархов. И мы желаем сломить эту систему! Мы хотим, чтобы никто больше без суда не был арестован рыцарями.

– Это все требования Люция, господин Урилен?

– Нет, госпожа. – Прозвучал низкий тембр от полного бретонца, который одет в красно-чёрные аристократические одежды Сиродила. – У мастера Люция есть множество предложений.

– Мы можем перейти к слушаниям следующего выступающего, сторона Регента?

В ответ на вопросы архимага те, кто поддерживают устои Ордена, лишь слегка кивнули, знаменуя своё согласие.

– Хорошо. Что вы можете сказать по этому поводу, господин Бретор?

Полный бретонец кивает и начинает излагать басом то, что приготовил зачинщик конфликта:

– Люций сейчас, с наиболее просвещёнными братьями и сёстрами, готовит свод новых правил. И всё нововведения будут изложены там.

– А сейчас вы можете что-то назвать? – преспокойно задаёт вопрос архимаг; Ахмат приметил, что на её лице весь процесс не дёрнулась ни одна мускула и он поражён глубокому спокойствию эльфийки.

– Да, могу, госпожа. Он предлагает, чтобы все были равны. Вы же знаете, что рыцарству и иерархам дозволено больше, чем всем остальным. Да вот на днях. Какой-то вшивый мальчик в доспехах посмел отчитать одного моего коллегу-алхимика за то, что тот не сварил скумы рыцарю. Так он ему ещё и лишение жалования на месяц у иерархов потребовал и те согласились!

– Ещё что-то можете сообщить по существу?

– Я могу! – из рядов противников Регента поднялся среднего роста ещё один данмер, на котором красуется магический балахон, только перемотанный у шеи чёрным платком.

Снова архимаг задаёт вопрос стороне защиты старых принципов Ордена и снова получает согласие, предоставляя слово ещё одному чародею: