Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

– Да, господин Сафракс, – твёрдо отвечает Ахмат. – Это мы – неофиты.

Оставаясь только в свободных штанах, Сафракс провёл кончиками пальцев по ткани бинта, которая окутывает его торс и попытался приподняться, но боль, пробежав по его телу, заставила мужчину лежать и не подниматься. Угловатые губы, на которых красуется яркая ссадина, распахнулись, неся медленную тихую речь:

– Ох-кхам, что с-с-сейчас происходит в О-о-ордене? П-последнее что я п-помню… как на-на меня б-бросился Люций.

– В Ордене? – спросил Ахмат, сложив руки на груди, помяв ткань алого жакета. – Ничего хорошего, господин Сафракс, как по мне, так самый настоящий балаган. Чистое хулиганство.

– Неофит, – грозно прохрипел рыцарь, – выражайся яснее, по Кодексу. Не отступайся от него. – Речь Сафракса стала более твёрдая и уверенная. – Я в порядке. Просто расскажите мне всё… как требует Кодекс.

– Ахмат, – обратился нордлинг, присаживаясь на соседнюю кушетку. – Поведай всё.

– Хорошо, Готфрид, – кивнул редгард и обратился к раненному человеку. – После того, как вы пытались проучить Деметра и Хродгара, и Люций вас… м-м-м… поразил, покатился явный сумбур. Ваш брат решил, что Орден больше не отвечает его высшим идеалам и его пора менять.

– Кто? Люций? Почему его не остановили?

– Слишком много тех, кто вступился за него. От рыцарей и до неофитов за него поднялся вой.

– Иерархи! – хрипит Сафракс. – За ними последнее слово!

– Так они и решили. Часть иерархов вступились за Люция и постановили провести Великий Капитулярий.

– А-а-ргх, – хрипловатым полурыком выдохнул Сафракс улёгся на кровать, уставив опустошённый взгляд на белый потолок и обессиленно говоря. – Ох, всё это из-за меня. Мне Регент… Туриил… Ремиил говорили, чтобы я был ост…, – неожиданно рыцарь хвастанулся за сердце, его грудь стала быстрее вздыматься, а на лице повисла искривлённая маска боли. – Осторожнее с Кодексом. Ох. Но я не слышал.

– Вам не перед кем держать извинение, – сурово отчеканил нордлинг, поднимаясь с кровати. – Вы делали всё, как велит Кодекс.

– Это так. Кодекс – наше всё, – тихо молвит Сафракс. – Кодекс есть закон, который берёг Орден, но воля богов видимо, направлена супротив нас. Зачем вы присланы?

– Регенту нужно точно знать, что произошло между вами и Люцием. – Ответил Ахмат, доставая из сумки, весившей на ремне у бедра слева, бумагу. – Мы должны отметить всё, что вы скажите.

– А у него никого не нашлось кроме вас?

– Все лояльные полные братья и сёстры при Регенте. Все те, кто ещё не определился, ведут жаркие споры в Зале Мудрого Просветления.

– Ох, ребятки. Мне очень жаль, что всё это случилось. Не думал я, что стану причиной распада Ордена. Как же больно это осознавать.

– Господин, нам нужны ваши разъяснения. Вы готовы их дать?

– Хорошо, – тяжко согласился Сафракс и поведал всё, что помнил.

Ахмат аккуратно и быстро записывал всё, что скажет рыцарь, его рука изящно выводила символы на тамриэлеке. Перо исцарапало чернилами весь лист бумаги, прежде чем рыцарь закончил рассказ, отразив чёрными буквами историю случившегося, отобразив механизм запуска распри.

Как только рыцарь смолк, редгард передал лист нордлингу и оба юношей едва склонились перед воителем, почтенно говоря:

– Спасибо вам, господин Сафракс. Вы нам очень помогли.

– Неофиты, – едва приподняв руку, воззвал Сафракс. – Раньше я думал, что Кодекс спасёт Орден. Но теперь я знаю, что не он это сделает. Любовь спасает, не он… и между нами её не было. Соперничество и холод… я надеюсь, вы всё донесёте до тех, кого ещё можно спасти.

– Да, господин.

Готфрид и Ахмат покинули госпиталь, как можно быстрее устремляясь к Цитадели Ордена. Двух парней тут же обдал холодный ветер, дующий с севера и завывающий печальные мелодии гибели. Над островом нависли грозовые тучи, налитые тяжестью, серой дланью застлав небеса от одного края горизонта до другого.

Но парни не обращали внимания на небо. Их цель – Академион, в котором разгорелись жаркие споры, по поводу присоединения к одной из сторон конфликта.

– Как думаешь, почему начался весь этот сумбур? – спросил Ахмат, подходя к огромным воротам Цитадели.

– Не могу знать, – хладно ответил норд. – Слишком всё это чудно.

– Что именно?

– Люций будто намеренно решился побить Сафракса. Он знал, что за него заступятся, – предположил Готфрид, кинув взгляд на самый верх надвратного помещения, где столпилась стража с арбалетами.

– Проклятье, – нервно выпалил Ахмат. – Будь моя воля, я бы этого шакала лично скинул в жерло Красной Горы. Там ему и место. Политикан несчастный.

– Буду ладен с тобой. Что-то заигрался Люций во власть. Видимо ему не даёт покоя слава бунтарей.

– Только эта собака не знает, что, таких как он вешают на суку, как обычных разбойников.

– Жаль всех наших, кто им обманут.

– Они решили продать себя подороже. Они глупы, раз не понимают, что их действия приведут Орден к смерти. Идиоты.

Двое парней примолкли, когда оказались под сводами врат, чтобы не беспокоить стражу. И Готфрид, и Ахмат не могут понять, что случилось с их домом, ибо ещё год назад никто и не смел, помышлять выступать против Ордена и его постулатов. А теперь солидная часть братьев и сестёр считает, что пора всё менять, что наступил момент, когда Ордену в том виде в каком он существует сейчас суждено умереть. Их друзья и знакомые оказались заражены чумой Люция, и парням кажется, что они навсегда потеряны в безумстве амбиций опального рыцаря.

Минуя ворота, они вышли во внутренний двор. Никого, кроме прислуги, не видно, только справа, у казарм неофитов выставлена стража Ложи. Один рыцарь и три неофита ведут строгое бдение, чтобы никто из лоялистов не проник в их обетованное место приобщение к таинствам свободы.

Путь двух юношей лежит подле Келий, а посему, спрятав отвращение к мятежникам куда поглубже они уверенным шагом пошли к Академиону. Стоило только им приблизиться ко входу в Ложу, как тут же от неофитов, одетых в стандартные кожаные панцири и рубахи, послышались надменные упрёки:

– Ну что, подстилки регентские, готовы к переменам?

Готфрид мельком оглядел тех, кто прокричал оскорбительный выпад. Это чернявый худой парень и тёмная девушка, два лесных эльфа, с чёрными глазами и острыми чертами лика.

– Заткнись, пёс из Ложи! – воскликнул Ахмат.

– Тише, братья и сестра, – заговорил рыцарь в чёрном пластинчатом доспехе скайримской стиля, подтянув большой меч к себе. – Без ссор.

– Они не поддержали Люция, – раздался тонкий голос от низкой девушки с острыми ушами, опасливо положившей стрелу на тетиву лука. – Они шантрапа регентская.

– Ну не надо так, – усмехнулся рыцарь из рода орков, – Элинора, они нам братья. Я понимаю, в семье не без уродов, но мы должны принимать их такими, какие они есть.