Медиа-пиратство в развивающихся экономиках - Джо Караганис

Программное обеспечение — важный элемент инфраструктуры большинства бизнесов, от базовых элементов производства до узкоспециализированных программных пакетов, необходимых по мере того как бизнесы улучшают стоимостную цепочку.[159] Однако, как и в секторе розничной торговли, эксплуатация полностью лицензионного программного обеспечения в России — это часто привилегия для больших компаний. Так как программы обычно продаются по цене на уровне или около западного, они представляют собой несоразмерные и часто непомерно высокие инвестиции для малого бизнеса и стартапов. Хотя программы с открытых кодом могут предоставить большую часть функционала бесплатно, издержки на использования накладывают незначительная распространенность таких программ и — в некоторых областях — отсутствие качественных альтернатив, особенно когда коммерческое программное обеспечение разрабатывается как фактический стандарт.

Имея выбор между бесплатными опциями открытого кода и бесплатным пиратским коммерческим программным обеспечением, российский бизнес почти всегда выбирает последнее. Последствия для российской экономики или для любой другой экономики, в меру наших возможностей, никогда не были должным образом оценены. Но мало кто сомневается, что пиратский софт является как двигателем экономической активности, так и преградой для более широкого использования открытого кода.

Роль пиратского софта в качестве инфраструктуры для развивающихся софтверных компаний — это секрет полишинеля в международной софтверной индустрии — например Траян Бэсеску, румынский президент, публично поблагодарил Билла Гейтса в 2007 году за ту роль, которую играет пиратское программное обеспечение компании Майкрософт в развитии IT технологий в Румынии. Хотя русские фирмы предпочитают 1С и Лабораторию Касперского, они сейчас достаточно велики и хорошо интегрированы в мировую экономику программного обеспечения для того, чтобы сделать их отечественными защитниками интеллектуальной собственности, экономика малых фирм программного обеспечения все ещё фактически диктует использование пиратского софта.

Цена лицензионных программ для фирм, работающих с профессиональным мультимедийным оборудованием, например Flash, может начинаться с $2000 на одного работника и быстро расти сверх этой цифры.[160] Издержки лицензирования программного обеспечения, бесспорно, могут составлять наибольшую часть инвестиций в новый Web-бизнес или дизайн. Немногие стартапы имеют достаточно капитала или перспектив, чтобы гарантировать возврат таких инвестиций, особенно в свете того, что «бесплатные» пиратские альтернативы повсеместно доступны. Владелец стартапа медиа продукции в Санкт-Петербурге говорит следующее: «Мы можем покрыть офисные издержки за четыре месяца за такую сумму — аренду, телефон, обслуживание банком, налоги…. Какую часть товарооборота это составляет? Сложно сказать, товарооборот совершенно нестабилен, что типично для малых предприятий. У нас просто нет свободных денег, которые мы можем вывести из бизнеса и инвестировать в софт».

Схожая логика применима для других зависимых от программного обеспечения бизнесов, таких как, например, печать. Прибыль здесь неизменно мала, и такие бизнесы редко начинают, крепко стоя на финансовых ногах. Софтверные издержки на работника или одно место могут легко доходить до $3000,[161] а бизнес с любым более-менее значимым объемом производства требует множества рабочих мест.

В то время как реалии подталкивают малый бизнес к использованию пиратского программного обеспечения, такой выбор сопряжен с риском. Малый бизнес часто виден и потенциально уязвим к полицейским проверкам и частным расследованиям. Возможность эффективно управлять софтверными лицензиями сама по себе роскошь, получаемая от размера. Поддержание в должном состоянии документов о лицензионных договорах для многопользовательских версий различных компьютерных программ годами и между компьютерами — это своего рода вызов для компаний, у которых нет профессионального IT отдела, что в свою очередь ставит под удар добросовестных покупателей софта. Большим корпорациям, наоборот, лучше удается поглощать издержки лицензирования и, что важно, разрывать сделки с продавцами программного обеспечения и защищать себя от обвинений в нарушении авторских прав — факторы, которые, в свою очередь, делают маловероятными шансы, что они будут пойманы. Следовательно, законы обрушиваются со всей силой на малый бизнес, где проверки и наказания могут оказаться фатальными.

Следовательно, как и в розничной торговле, разность цен между официальной и пиратской медиа продукцией формирует огромную структуру возможностей для бизнеса в России. Так как только большие компании с большой капитализацией могут позволить себе работать в соответствие с законами, кампании по пресечению нарушений дают фактически коммерческие преимущества этим фирмам, делая конкурентоспособность и восприимчивость к инновациям более затратными и безнадежными. Хотя большой бизнес будет описывать это давление для сохранения легальности как дополнительные издержки, история последних пятнадцати лет в России — это однозначно олигополистическая история самосохранения коммерческого преимущества больших игроков. Возможно, требование о соблюдении прав интеллектуальной собственности, неизбежно, стало частью этой динамики.

Бедность легального предложения — ключ к пониманию культурной составляющей пиратского рынка. Не беря в расчет альбомы — международные хиты, большинство зарубежной музыки нельзя приобрести легально в России, даже в Санкт-Петербурге, втором по размеру медиа рынке в стране. На провинциальных рынках выбор ещё меньше. Официальные дистрибуторы обычно не распространяют те жанры или артистов, которые упали ниже воспринимаемой границы международной популярности. Производители делают такой же выбор из-за высоких издержек лицензирования зарубежных работ.

Рост сетевых магазинов, централизованного производства и распространения, давление полиции на маленькие розничные точки являются как способствующими причинами, так и симптомами этой проблемы. Все работает на то, чтобы уменьшить роль отношений с клиентами в розничной торговле. Местные взаимосвязи от покупателей к розничным торговцам, дистрибуторам и производителям стали намного менее частыми в новую эру диверсифицированных сетей — и, в конечном счете, стали характерной чертой «нелицензионных» розничных продаж и производства. Рыночное преимущество пиратских продавцов заключается не только в цене, но также и в близости к спросу покупателя и большей свободе для внедрения компиляций, мэшапов (интернет приложение, объединяющее данные из нескольких интерактивных источников) и других альтернативных форматов для удовлетворения спроса. Большее разнообразие контента на пиратских рынках, в частности, важно для групп, считающих себя тесно связанными с международной культурной средой — особенно образованных, чаще это городская российская интеллигенция, для которой доступ к широкому выбору культурных товаров — условие культурного соучастия.

Беседы со старыми жителями Санкт-Петербурга дают полную картину роли пиратства в переходе от коммунизма. Социальная сознательность большинства образованных россиян в коммунистическую эру была сформирована через потребление цензурированных товаров западной культуры — обычно доступной через черный рынок и другие нелегальные сети (Baker 1999). Окончание коммунистической цензуры высвободило огромный сдерживаемый спрос на такие произведения. Огромный выбор книг, фильмов и музыки стал доступен на рынке, но по ценам, которые были доступны лишь для немногих россиян. Пиратство — сначала книжное и кассетное, а в более недавнем времени дисковое и цифровое — стало основным средством решения этой проблемы.

В большей степени, ниша культурного разнообразия в российских городах была заполнена специализированными музыкальными/видео магазинами, обычно работавших в нише кино и музыкальных субкультур. Так как официальные производители и дистрибуторы в России не могли эффективно лицензировать и производить для малых рынков, специализированные магазины главным образом работали с пиратской продукцией. Часто они были единственными поставщиками целых категорий музыки и фильмов.

Менеджмент таких магазинов часто включал в себя смесь бизнеса и профессии. В нашем исследовании, владельцы магазинов постоянно подчеркивали свой вклад в образование российской аудитории. Такие размышления не избавляют от морального аспекта пиратства, но в целом превалируют над ним.

«Что касается моральной стороны вопроса, то бесспорно нет ничего хорошего в нарушении чьих-либо прав. Здесь нечем гордиться. Но я делаю это не для того, чтобы сделать гигантскую прибыль; Я делаю это, поскольку считаю, что люди в этой стране, в этом городе должны иметь доступ к хорошей музыке и хорошим фильмам. Делая это, я не стану богатым, это я могу сказать наверняка. Но люди получат доступ к этим вещам».