В заповедной глуши - Александр Мартынов

   - Я не знаю, Вить. - прошептал Валька, ощущая, как горят щёки. От стыда. Ведь он-то тоже жил на свете, пока Витькины душу и тело где-то нечеловечески калечили, ло-мали и гнули. И не сломали только чудом... Жил - и даже не думал о таких вещах. Его-то детство было и правда беззаботным... - Я сам не могу понять... Но отец мне говорил, что тогда и правда так было. Как в книжке. Никто никому не чужой и никого не броса-ют совсем... А потом все как будто помешались. А когда прозрели - уже поздно стало. Отцу я верю... Всегда буду верить. Я только объяснить не могу, почему так вышло. И он не мог.

   - Как ты думаешь... - Витька облизнул губы. - Валь, ты только... не смейся... Как ты думаешь - Сатана есть, да? Это он всё так... сделал?

   Из окна тревожно потянуло сырым холодом. Валька почувствовал, что ему не по себе - на самом деле не по себе, не в шутку. Как будто кто-то подошёл к окну с той сто-роны - нет, не чудовище из дурацких "ужастиков", а... а кто-то на самом деле страш-ный. Не внешне. Нет...

   - Наверное, есть... - прошептал он, хотя минуту назад засмеялся бы и отмахнулся в ответ на такой вопрос.

   - Но тогда есть и Бог? - спросил Витька. - Почему он не защитит людей? Хороших лю-дей?

   - Я не знаю, - с отчаяньем сказал Валька. - Не знаю, я никогда не думал...

123.

   - А я думал, - сказал Витька, снова глядя в окно. - Иногда. Сатана - это не чёрт с рога-ми, мне кажется. Просто какая-то... ну, сила такая. Которая может существовать только когда людям плохо. Как вампир, когда кровь пьёт. А эта сила - боль, что ли... Бе-ду разную... И чем людям хуже - тем она сильнее. А Бог - это просто совесть.

   Валька помолчал. Спросил:

   - А ты правда... радовался, когда с поиска вернулся?

   - А ты? - вопросом ответил Витька.

   - Я... Я сам по себе. А Алька?

   - Дурак ты, Валентин, слушай, точно тебе говорю, - отозвался Витька. - Это же со-вершенно разные вещи. Она - и ты. Я вот. Слушай. Это я там сочинил, но ведь про нас с тобой...

   - Стихи? - Валька устроился удобнее, видя, как поблёскивают в полумраке белки Вить-киных глаз. - Давай...

   - А в кафе придорожном ночном

   Дует кофе случайный народ.

   Слушай, друг: давай-ка зайдём

   И посмотрим, кто чем живёт.

   Дальнобойщики, бомжи, менты,

   У дверей - пара стоптанных шлюх,

   А теперь ещё я да ты -

   Два кусочка мозаики, друг.

   А за окнами дождь моросит,

   На асфальте - луж мелких рябь,

   Над фургонами косо висит

   Туч беззвёздных дырявая хлябь.

   Сигаретный плавает дым.

   Мат и смех, в телевизоре - рэп.

   И котёнок, сидя под ним,

   Доедает оброненный хлеб.

   Три монетки по пять рублей.

   И стаканчики с кофе парят.

   Эй, за стойкой - до края налей!

   Ты и я - уже двое, брат...

   Слушай, я больше вот - не могу.

   Веки падают - всё, отбой...

   Посмотри, я немного вздремну,

   А потом поменяюсь с тобой...

   ...Сигаретный всё гуще дым.

   Пахнет кофе, бензином, дождём.

   Ничего. Вот поспим-посидим,

   А с рассветом - дальше пойдём.

   - Ты и я - уже двое, брат, - повторил Валька, не шевелясь. - Знаешь, я так обрадовался, когда ты пистолет мне подарил...

   - Ага, - Витька соскочил с подоконника. - Я пойду. Ещё книжки посмотрю...

   ... - Можно, дядя Михал?

   - Входи,- лесник поднял голову. - А чего вы ещё не спите?Завтра пойдёте лис смотреть, а вернётесь через пару дней - и вперёд в село. На уборочной руки лишними не бывают...

   - Да это всё хорошо, ладно... - Витька поднял и опустил плечи. - Дядя Михал. Эти день-ги. Которые у вас лежат. Что на них можно сделать?

   Лесник поднялся. Подошёл к окну, открыл его. Витька прислонился плечом к косяку и ждал ответа.

   - Многое, - ответил Ельжевский. - На них можно купить оружие. На них можно подку-пить жадных и нужных людей. Можно оплатить лечение раненых и больных...

   - А родителей Вальки можно... выкупить?

   - Нет, - ответил лесник, не поворачиваясь.

   Витька потянул воздух сквозь зубы.

   - Ладно... А вот ещё. Я... если я их отдам. Их не украдут?

   - Нет, - так же безразлично уронил Ельжевский.

124.

   - Тогда пусть... вы их возьмёте и отдадите... - Витька сжал кулак. - Мне они не нуж-ны. Пусть они будут для дела.

   Михал Святославич обернулся. Подошёл к Витьке и взял его за подбородок:

   - Витя, - сказал он, - ты хорошо подумал?

   - Хорошо. Я так хочу. Пусть они будут для дела, - повторил Витька.

   - Сынок, - Михал Святославич положил руки на плечи Витьки. - Ты... - он закашлялся и сердито сказал: - Иди спать сию секунду!

   - Бегу, - согласился Витька...

   ...Валька появился на пороге, когда Ельжевский как раз отключил компьютер. Лес-ник сердито уставился на мальчишку:

   - Да что за вечер визитов сегодня?!

   - Извините, дядя Михал, - Валька вздохнул. - Но правда надо поговорить.

   - Прошу, - лесник указал в кресло. - Я весь внимание. Что ещё случилось?

   - Дядя Михал, - Валька помолчал. - Я хочу вас просить. Чтобы вы помогли мне стать... понимаете, чтобы я мог делать что-то полезное...

   - Примите меня в партизаны, - без иронии ответил ельжевский, разглядывая мальчиш-ку. Валька ответил с вызовом:

   - Это действительно так. Я всё понимаю,да вы ничего и не скрываете.Но я хочу делать что-то полезное. А не просто помогать вам в лесничестве и учить характеристики ино-странного оружия... хотя это и интересно.

   - Иди спать, - устало сказал лесник.

   Валька не видел, уходя, как Михал Святославич улыбнулся ему вслед.

13.

   - И ты тоже просился? - спросил Витька.

   Валька кивнул и бросил в котелок горсть земляничных листьев. Пар подёрнулся све-жим пронзительным ароматом уходящего лета.