В заповедной глуши - Александр Мартынов

117.

   Ну и...

   Ещё раз оглянувшись, она достала из сумки два ТТ.

   Самые настоящие Тула-Токарев образца 1933 года. Витька и раньше видел такие, когда жил у Егора, а уж Михал Святославич познакомил мальчишек с этим оружием по-чти в первую очередь. Пистолеты были в некоторых местах тронуты ржавчиной, но лишь сверху. Под пылью блестело суровое воронение.

   - Такие вещи надо сдавать, - Алька испытующе смотрела на Витьку. - Но мы иногда... оставляем.

   - Оставляете? - Витька повёл бровями. - И?..

   - Бери себе. Один тебе, один твоему другу, - сказала Алька. - В этом нет ничего нечес-тного. Вот если там золотые зубы или медали забирать, как чёрные копачи делают... А оружие - оно для дела. Тут ещё патроны, я правда не знаю, годятся они.Но такие патро-ны достать легко.

   - Это твой подарок? - Витька посмотрел испытующе. Алька кивнула и почему-то явно смутилась:

   - Ага, вместо обручального кольца.

   - Аль... - Витька отложил пистолеты на брезент. - Аль...послушай, я...ну погоди, Аль... - хотя она ничего не делала, только смотрела непонимающе и тревожно как-то. И от этих непонимания и тревоги Витька скис. Взял один из ТТ и начал вертеть в пальцах.

   - Что ты хотел сказать? - тихо спросила Алька, беря второй пистолет.

   - Ничего, - буркнул Витька. Алька тихонька вздохнула:

   - Ну хотел же.

   - Ну... хотел. Хотел.

   - Тогда говори...

   - Ты... такая хорошая, Алька... - сказал Витька, поднимая на неё глаза. - А меня ты сов-сем не знаешь - какой я настоящий. Я, может, совсем не такой, каким хочу казаться... И вообще... со мной знаешь, что бывало в жизни? Ты от меня просто убежишь, если я рас-скажу... - и ему вдруг захотелось рассказать всё-всё, как Вальке. Как иногда хочется сде-лать себе больно, чтобы от чего-то отвлечься. Но он представил себе, каким ужасом и отвращением переполнятся чистые глаза девчонки - и вздрогнул.

   - Ты ведь... ты ведь из России на самом деле? - мягко сказала Алька. - Ты,наверное, Ми-халу Святославичу не племянник? - Витька кивнул. - Ну и я знаю. Нам про то, как у вас, много говорят. Ты, наверное, чем-нибудь... ну... нехорошим занимался, чтобы просто жить. Или тебя заставляли. Ну и что? Ты же сам хороший, - Витька поражённо слушал эти простые и мудрые слова.

   - Но ты не знаешь, - помотал головой Витька. - Я воровал... И ещё я такое делал...

   Но тёплая твёрдая ладонь легла ему на губы, и мальчишка замолк, вздрогнув:

   - Мне всё равно, - твёрдо и ласково сказала Алька. - Мне всегда будет всё равно.

   Губы мальчишки - сухие, горячие и шершавые - смешно толкались в ладонь, и Алька неожиданно поняла, что он шепчет.

* * *

   Вечер выдался прохладным, но костёр полыхал, как топка плавильной печи, так что прохлада никого не огорчала. Только что закончился ужин и наступило самое лучшее, по мнению многих, время суток. На большом брезенте Сергей Степанович и ещё несколько человек перебирали сегодняшние находки. Тимка Шавда, один из трёх гитаристов поис-кового отряда, напевал под гитару песню - совершенно неизвестную Витьке.

   - Начну рассказ теперь -

   Жаль, если не сумею! -

   Как наш товарищ пел

   В двадцатом,

   перед смертью...

118.

   Он умер для того,

   Чтоб мы не умирали...

   Каратели его

   Израненного

   брали... - Тимка ударил по струнам:

   - Заржавленным прутом

   Испытывали силу.

   Умаялись потом,

   Велели:

   "Рой могилу!"

   "А, может, ты споёшь?!" -

   Смеясь, спросил хорунжий,

   Надутый, словно ёж ,

   Увешанный

   оружьем...

   Луна ползла, как тиф -

   Безжизненно-сурово...

   И вздыбился мотив!

   И

   зазвучало слово!

   Пел песню комиссар,

   Пел, выбрав гимн из гимнов,

   Пел, будто воскресал,

Пел голову

   закинув!

   Пел - будто пил вино!

   Пел, хвастаясь здоровьем!

   - Мы наш, - он пел, - мы но...

   Мы новый мир

   построим...

   Был чёрным, как земля,

   И мокрым, как из бани!

   Пел - еле шевеля

   Разбитыми

   губами...

   Шептал слова не в такт.

   Упрямо повторялся.

   И - получалось так,

   Что он не пел, а -

   клялся!

   Литые фразы жгли,

   С зарёй перемежаясь...

   Хорунжий крикнул:

   "ПЛИ!!!" ... - грохнули струны... -

   ...а песня - продолжалась!

   Была грозе сродни,

   Светилась и трубила!

   В руках у солдатни

   Плясали

   карабины!

   Дрожали молодцы -

   Ни стати и ни прыти!..

   ...Великие певцы!

   Пожалуйста -

   замрите!

   Смотри: уходит мгла.

   Синеет поднебесье.

   И... силу набрала

   Расстрелянная

   песня!

   Широкий день встаёт

   Над жизнью недопетой...

   А песня та звучит

   Уже над всей

   планетой!..(1.)

   Кончилась песня... Гитара ещё играла, но лениво как-то, а может - задумчиво, и вокруг костра стало почти тихо.Разговор распался на отдельные беседы: так всегда бы-вало перед тем,как все потихоньку начнут вставать и отправляться спать.И жалко,что песня кончилась - и радостно от уверенности, что и завтра будет день не хуже.

Витька смотрел в огонь.Он не понял, о ком была песня и когда это было - разве что

   ____________________________________________________________________________________________________________________