Страж Монолита 2. Фантастический роман - Ильяс Найманов

ее дери, называют… дерево-театрал… Нет, дерево-кукловод, так его, к чертям собачьим! Оно перехватило всю группу, но Третьему удалось вырваться, не без последствий, видимо, но удалось. Более того, теперь он снова в строю, а Долг вычислил нашу занозу в заднице! Вы знает, кто это?

– Нет, – в благоговейном ужасе прошептал Четвертый, вытянувший подбородок вперед и буквально цепенеющий от каждого слова Первого.

– Некий Казмаутов Егор Александрович… некто по прозвищу Бобр! Даже не спецура, даже не…

Первый задохнулся, начиная вновь выходить из себя. Выдохнув и успокоившись, он продолжил.

– И это второсортное… этот человек.

Первый все-таки сорвался на крик, уже не в силах совладать с наконец высказываемыми вслух эмоциями.

– Этот Бобр натянул меня, тебя, мою долбаную секретаршу, и всю нашу долбаную корпорацию вместе с продолбанными силами заградительных войск! Всего один человек! Как? Как можно было…

Первый смолк, потеряв дар речи от избытка чувств. Четвертый вжался в кресло, втянув голову в плечи и зажмурив глаза, словно ожидая оглушающего удара. Мелодичным эхом в наступившей тишине отозвался хрустальный глобус, покачивающийся у Первого на рабочем столе. Говорящий несколько раз глубоко вздохнул и усмехнулся.

– Надо отдать ему должное, если бы у меня была возможность, я бы непременно поговорил с этим человеком. Соперников надо уважать, а врагов любить… а, Четвертый? – уже почти весело спросил он.

– Так точно! – не найдя что сказать, подтвердил он, выполнив команду смирно в сидячем положении.

– Проваливайте, Четвертый! – приказал Первый.

– Так точно, сэр. Спасибо, сэр, – взметнулся с кресла Четвертый и, пятясь задом, скрылся за дверью.

Оставшись один на один с собой, Первый продолжил:

– Ну что ж, госпожа Зона, так вы говорите, что вы неистребимы? Возможно, оно и к лучшему. Мы не будем вас истреблять, мы придумаем, как сделать так, чтобы вы истребили сами себя. Мы найдем ключик к вашему сердцу и сделаем укол, ошибки человека – ошибки системы, не так ли, Третий? – спросил он в никуда, снова садясь в кресло и закрывая глаза.

Минуту просидев в тишине, он тихо сказал сам себе:

– Я так и думал…

***

Тем временем Бобр, миновав последний ряд колючей проволоки и машинально стряхивая с колен комбинезона «Сева» налипшую грязь, со счастливым лицом осматривал первые метры Большой Земли. К слову сказать, эти первые метры обычному человеку не показались бы причиной восторга. Полузатопленная, заболоченная местность с начавшим произрастать камышом и осокой была некогда деревушкой, жившей на окраине периметра. Теперь же Зона разрослась, жителей эвакуировали, а вытекавший из Зоны ручей прекратил свое быстрое течение, растянувшись по всей деревушке, придав ей унылый и одинокий вид. Разглядывая во все глаза далеко вперед чистые от аномалий десятки и сотни метров, Егор все никак не мог отделаться от мысли, что теперь можно идти куда хочешь, можно не опасаться проходящих сталкеров, курящих в кулак солдат, пролетающих вертолетов; что теперь не будет его постоянных спутников – слепых псов, дружелюбно сопровождавших его до самой кромки леса, за которой расстилался прямой путь через минное поле к первому ряду ограждений. Теперь он невооруженным взглядом видел, что там, далеко впереди, начиналась Большая Земля, припорошенная первым снегом, обозначавшим ранний приход зимы, запах которого, приносимый встречным ветром, он чувствовал здесь, в то время как полчаса назад он шел под вечным покровом желтых и бурых листьев, провожаемый теплым ветром осени, толкавшим его сзади. Вот она, граница, сделай шаг назад и почувствуешь ветер Зоны, сделай шаг вперед – и в лицо ударит освежающий ветер Большой Земли. Открыв рот от восторга, Егор смотрел в бесконечное синее небо с вот-вот грозившимся появиться ослепительным солнцем из-за облаков. Достав и подкинув в руке странную пятигранную гайку с неподвижными и в то же время непостижимым образом меняющимися гранями, он направился в ближайшую избу. Нужно будет найти что-то более подходящее для хождения по Большой Земле.

Открыв скрипучую дверь, автоматически убедившись, что там нет растяжек и самострелов, сталкер прошел все забытые прежним хозяином комнаты. Не найдя ничего в шкафах, он устало и обескураженно вернулся и сел за огромный рассохшийся кухонный стол, положа на него гайку. Гайка призывно переливалась гранями, словно выпытывая от него заветно слово. Бобр усмехнулся.

– Ну что ты хочешь от меня? Не знаю я, что тебе нужно… Мне бы кто подсказал, как что начинать. Хоть бы одежку какую мне справить… – с этими словами Бобр взял гайку и пристукнул ее о стол.

В этот же момент в дверном проеме появилась стопка одежды, которая, секунду повисев в воздухе, так же стопкой упала на пол. Судя по виду, белье было чистым, аккуратно сложенным, но как будто не новым. Егор растерянно улыбнулся.

– Э-э-э… а поесть чего-нибудь сообразишь? – спросил он, стукнув гайкой о столешницу.

В мгновенье прямо из воздуха начала вырисовываться кринка с молоком, алюминиевая кастрюлька с чем-то булькающим внутри, большая глиняная тарелка с пирожками, еще одна с другими пирожками, еще через мгновенье появился деревенский железный самовар с заварным чайничком наверху, который тут же запел свою песню, исходясь паром. Еще через секунду на столе стали появляться разносолы, как то: грибочки, помидорки, огурчики, чищеные дольки чеснока, неожиданно приютился в уголке гусь из фольги. Занимая все больше и больше места на столе, начали появляться другие деревенские блюда вперемежку с чашечками варенья, разных видов заварными пирожными, конфетами, крендельками. Когда в воздухе начали появляться фрукты, Егор, понимая, что на ранее необъятном столе уже не остается места, обескураженно улыбаясь, поднял обе руки.

– Стоп, стоп, стоп…

Фрукты, крендельки, домашние колбасы, проявившиеся в воздухе и не успевшие занять свое место на столе, медленно и нехотя растворились в воздухе, только расписное полотенце, пахнущее душистым мылом, плавно и с достоинством опустилось ему на колени. Обалдевши глядя на гайку и развернувшуюся перед ним картину, сталкер высушил руки о полотенце и, потерев их друг о друга, в предвкушении предстоящего марафона произнес:

– Ну, понеслась!

***

Обложка создана специально по заказу автора художником Дмитрием Новочадовым.