Адмирал Ее Величества России - Павел Нахимов

Находившиеся против кораблей нашей левой колонны турецкие суда действовали более энергично, чем суда, бывшие против правой колонны. Расположенные под прикрытием огня сильной и хорошо работавшей батареи № 6, суда эти, даже сброшенные к берегу и отчасти горевшие, продолжали действовать по нашим кораблям, преимущественно направляя огонь свой против рангоута и нанося ему существенный вред.

Ожидание турками помощи от их западных доброжелателей, на которую они вправе были рассчитывать, видимо, возбуждало в них желание сделать наши корабли неспособными к движению. «Ростиславу» удалось, однако, в пятом часу дня заставить замолчать и последние турецкие суда, а также и батарею № 6, после чего и на нашем корабле пробили отбой.

Но этим главным эпизодам Синопского сражения предшествовало несколько второстепенных, имевших место в самом начале боя. Почти единственным представителем парового флота на Синопском рейде был 20-пушечный батарейный турецкий пароход «Таиф» под командой англичанина Слэда. Как только был обнаружен подход нашей эскадры, пароход этот начал разводить пары и с первыми выстрелами бежал с места битвы.

Он направился вдоль турецких судов, ловко проскользнув между кораблем «Ростислав» и батареей № 6. Выйдя с рейда, «Таиф» наткнулся на наши фрегаты «Кагул» и «Кулевчи», которые находились под парусами и немедленно погнались за уходившим пароходом. «Таиф», следовавший сначала на юго-запад, начал беспрестанно менять курс, то останавливая машину, то поочередно давая ход вперед и назад, пока, наконец, выбрав удобную минуту, пустил машину полным ходом вперед и, обменявшись с фрегатами несколькими выстрелами, быстро вышел из сферы из огня.

Но этим не кончились приключения «Таифа». Около полудня отряд наших пароходов под флагом Корнилова подходил к Синопскому мысу. Вскоре дым и звуки орудийных выстрелов указали, что эскадра Нахимова вступила уже в бой. Приказав пароходам держаться соединенно, Корнилов на «Одессе» полным ходом двинулся в направлении на мыс Пахиос. Между тем огонь все разгорался, и пароходы увидали пенящееся по северную сторону перешейка море от наших снарядов, в изобилии падавших туда. Надо было быть в то время на мостике «Одессы», чтобы оценить все терзания энергичного адмирала, жаждавшего оказать помощь эскадре Нахимова.

Но вот и со стороны турок заметили приближение наших пароходов, и батарея № 1 приветствовала их безрезультатным по дальности огнем. В это же время, без нескольких минут в 2 часа дня, «Таиф», ускользнув от наших фрегатов, показался на виду отряда пароходов Корнилова. «Одесса» быстро взяла курс наперерез беглецу, и адмирал сигналом приказал остальным пароходам поставить «Таиф» в два огня.

Через четверть часа «Одесса» сблизилась уже с противником на дальность выстрела бомбического орудия и открыла по турецкому пароходу огонь из бомбических пушек, а потом и из пушко-карронад. «Таиф» не замедлил ответом, и между ним и «Одессой» началось артиллерийское состязание, нанесшее повреждение обоим судам. «Крым» и «Херсонес» бросились, вслед за «Одессой», в погоню за турецким пароходом, но малый ход их, в особенности уменьшенный еще постановкой тяжелых орудий, не позволил этим пароходам поставить сильный «Таиф» в два огня; они ограничились лишь дальней стрельбой по беглецу из носовых орудий.

Около двух часов продолжалась безрезультатная погоня за «Таифом», пока вновь пошедший дождь и туман не скрыли его от наших пароходов, которые после этого взяли курс на Синопский рейд. Там к трем часам дня бой, в общем, был уже окончен, так как турецкой эскадры более не существовало. Прибитые к берегу уцелевшие суда, хотя и не спускали флагов и продолжали изредка стрелять, но видно было, как их экипажи целыми толпами покидали свои суда.

Адмирал Нахимов тотчас приказал приостановить стрельбу и отправил мичмана Манто парламентером в город с приказанием объявить местному начальству о немедленном прекращении огня с берега, так как наша эскадра пришла только для истребления турецких военных судов и не желает вредить городу. Но синопский губернатор бежал из города при первых наших выстрелах, и парламентер, пробыв более часа на берегу, не мог исполнить данного ему поручения; он не нашел не только никого из местного начальства, последовавшего вслед за губернатором, но даже и жителей, разбежавшихся по деревням.

А между тем с батарей № 5 и 6 еще около часа продолжалась редкая стрельба калеными ядрами, пока эти батареи не были окончательно срыты огнем «Парижа» и «Ростислава».

В 4 часа дня отряд пароходов вошел на Синопский рейд, и громовое «ура!» Корнилова и его команды приветствовало победителей.

Неприятельские суда, брошенные на берег, были в самом бедственном состоянии. Фрегаты «Фазли-Аллах» (бывший «Рафаил»), «Низамие» и «Каи-ди-Зефер», корвет «Неджми-Фешан» и пароход «Эрекли», по-видимому, были зажжены своими экипажами и взрывались на воздух один за другим. Транспорты и купеческие суда затонули от попавших в них ядер, и места их указывались лишь торчащими из воды верхушками мачт.

Взрывы «Фазли-Аллаха» и «Неджми-Фешана» покрыли горящими обломками турецкий город, и начавшийся пожар, разносимый ветром и никем не тушимый, охватил весь город и продолжал бушевать до ухода нашей эскадры. Пароходы немедленно приступили к отводу наших кораблей в безопасное место, а также к отводу угрожавших им своими взрывами турецких судов.

Всю ночь продолжалась молодецкая работа экипажей по приведению своих сильно избитых кораблей в состояние, возможное для перехода в Севастополь. Дождливая, ветреная ночь, огромное зарево горящего Синопа, служившее на большое расстояние отличным маяком, последовательные взрывы турецких судов, аккомпанируемые залпами разрывавшихся снарядов, и шум работы на наших кораблях – все это смешивалось в одну грандиозную, но ужасную картину. 19-го числа по Синопскому рейду плавали лишь обломки не существовавшей более турецкой эскадры Османа-паши.

В Синопском сражении, в котором, по словам августейшего генерал-адмирала, флагманы, капитаны и подчиненные им офицеры выказали и знание своего дела, и непоколебимую храбрость, а нижние чины дрались как львы, мы потеряли убитыми одного офицера (корпуса штурманов прапорщик Высота) и 36 нижних чинов и ранеными семь офицеров (командир корабля «Императрица Мария» капитан 2-го ранга Барановский, мичманы Зубов, Костырев, Варницкий, корпуса штурманов штабс-капитан Родионов и прапорщик Плонский и корпуса морской артиллерии поручик Антипенко) и 209 нижних чинов; суда потерпели очень серьезные повреждения, в особенности в рангоуте; артиллерия пострадала незначительно: было подбито 13 орудий и свыше 10 станков.